Михаил Левандовский - 13 Сектор. Следствие против знатоков
Потом до меня дошло: это выстрелы! «Вольво» выехал на тротуар, прямо на стайку детей школьного возраста, проехал перед ними, успел выскочить на обочину и втолкнуться в бок мирно припаркованной «Киа Сид». Обе машины врезались в мачту фонаря и замерли. Раздалось несколько хлопков, у «Вольво» хлопнули подушки безопасности.
Впереди скрылась темная громада джипа, он был близнецом моего. Номера не читались, вернее — их закрывало нечто белое — краска или бумажка. Как он мимо ГАИ проедет? Возьмут же. Вокруг разбитого «Вольво» собралась толпа. Правая дверь вскоре открылась. Из нее выбралась полная темноволосая женщина с халой на голове. Обежав автомобиль, она истерично рвала на себя левую дверь. Прохожие помогали ей.
Следующие полчаса походили на кошмар. Я старался слиться с общим кругом зевак. Хотелось понять, что происходит. В этот ноябрьский вечер не было ни дождя, ни тумана. Даже фонарь, несмотря на столкновение, светил исправно.
С первых же секунд я понял, что шансов мало. Голова дяди Жоры была запрокинута и безжизненна. Но я надеялся. Потом появилась «Скорая».
Врач и фельдшер подбежали к машине, открыли вторую дверцу и разложили сиденье. Шлепнулся мешок с картошкой. Наверное, он был не единственным даром природы, находившимся в машине.
Медики засуетились вокруг тела Георгия. Подъехала вторая машина, реанимационная. Кардиограмма, уколы, массаж сердца. «Вольво» ходил ходуном. Жена дяди Жоры опиралась на открытую дверь водителя и рыдала в такт приседающей машине. Медики продолжали качать. Пять минут, десять. Появилась надежда. Из «Скорой» вытащили капельницу. Банка с физраствором, мелькнувшая отблеском надежды, вскоре опустела. Врачи сняли еще одну кардиограмму, после чего их движения стали очень медленными. Жена завыла. Все было кончено…
Я отошел от толпы, сел за руль и поехал. Жить не хотелось. Впрочем, кажется, смерть мне обеспечат. Что делать? Надо как-то предупредить Роберта — притом что телефон выключен. Но мне ясно, через какой город он поедет, и гостиницу, в которой остановится, я знаю. Там очень милая администратор Кира. Ей шли очки. Я Роберта понимал. Как-то раз я ездил с ним, и хотя оказался абсолютно бесполезен, мне удалось поужинать с ним и Кирой. По моим расчетам, сегодня ночью он должен быть там.
Триста километров. Не позднее утра успею. Деньги? На заправку хватит, а там посмотрим, у Роберта займу.
Свернул к вокзалу. Странно, ГАИ. Кого они здесь ловят? Все чинно едут со скоростью сорок-пятьдесят километров в час, ну превысят на двадцать километров. Какой за это штраф? Тысячерублевки сшибают? Несерьезно. Может, план выполняют? Гаишник махнул жезлом.
Я вылез из машины и пошел навстречу.
— Нарушаем? — раздался знакомый голос.
Черт, так глупо попасться! Старший лейтенант Ефимов.
— Я ничего не нарушаю, товарищ старший лейтенант, — развел руками я, стараясь держаться спокойно. — Все нормально.
— Садитесь в машину, поговорим.
— Не буду.
— Садитесь.
— Не буду. Если хотите, можете проверить мои документы.
— Это неподчинение законному требованию сотрудника милиции. Я приказываю вам сесть. — Рука Ефимова легла на кобуру. — Иначе могу применить спецсредства.
Я выхватил из кармана свой пистолет.
— Не советую, старлей. Я тоже вооружен.
— Какая прелесть, дайте взглянуть.
— Держитесь от него подальше, иначе я выстрелю.
— Да неужели?
Я не успел заметить его движения. Грузный и неуклюжий на вид гаишник как-то извернулся в воздухе и ударил меня ногой по руке. Пистолет отлетел к бордюру. Потом я получил еще один удар куда-то ниже солнечного сплетения. Адская боль! Я скрючился в три погибели. Старший лейтенант неторопливо обошел меня и от всей души врезал по почкам.
— Щенок, на кого ты руку поднял! — Ефимов защелкнул наручники и кинул меня на заднее сиденье машины. — Двинешься — еще добавлю.
Через зеркало заднего вида я наблюдал, как он заботливо подобрал пистолет, причем не руками, а платочком, затем подошел к моей машине, вытащил из нее ключи и аккуратно поставил на сигнализацию.
— Ну что, поехали? Узнаешь теперь, почем фунт лиха.
Он пнул меня еще раз. Попал куда-то в районе бедра. Я ощутил, как в кармане хрустнул телефон.
Есть знаменитый анекдот из девяностых: «Плохая примета — ехать ночью в лес… в машине… в багажнике». Так вот, если ты едешь на полу в милицейском автомобиле, на руках у тебя наручники, а почки вопят, это ничуть не лучше.
Судя по толчкам, ехали мы медленно. Какое-то пригородное шоссе. Поворот, еще поворот. Будь я частным детективом, то запомнил бы повороты и впоследствии вычислил. Но я сомневался, что «впоследствии» случится. Вспомнилась запрокинутая голова дяди Жоры, которую врач «Скорой» прикрыла голубой одноразовой простынкой. Когда героя крадут в приключенческом романе, его обязательно спасает морская пехота или кавалерия. Но маловероятно, что они найдутся в Подмосковье…
Глава двадцать шестая
Часа через два, когда боль в моем теле стала почти нестерпимой, машина съехала на неасфальтированную улицу и снизила скорость. Раздалось ровное гудение электромотора. Похоже, открывали ворота.
«Наверное, — подумал я, — богатое домовладение».
Мы заехали внутрь.
— Вылезай, скотина!
Меня грубо дернули за ремень и бросили на траву. Ага, освещение с фотоэлементом, реагирующим на движение. Я на дачном дворе. Восемнадцать соток, или три стандартных участка. Большой двухэтажный дом из пеноблоков. Сейчас его обкладывали огромными черными бревнами. В углу участка — баня. Одно белое пластиковое окошко заменено на кроваво-красное. Интересное сочетание — норвежский северный стиль. Вкус у архитектора есть. Наверняка почитывает тексты Ю. Несбё, где подробно описано, как избавляться от трупов. Можно, например, в рождественские елочки перерабатывать.
Перед домом лежали прикрытые пленкой стройматериалы. Да, задаст хозяин рабочим — испортится же все. С краю стояла гигантская темно-зеленая ванна на четыре персоны, акрил, крашенный под малахит, а может, и малахитовая, хотя вряд ли, иначе она стоила бы как весь этот участок.
Я присмотрелся. Левый угол отбит. Зря вы, ребятушки, так шифровались. Теперь я знаю, куда вы меня привезли. И поселок знаю, и адрес. Шефа моего дача. Поселок Кратово. Страховали ее мои сотрудники. И разговор с женой про козлов-рабочих, которые притащили неправильную ванну под малахит с отбитым куском, я отлично запомнил. Молодцы. Как и кому об этом сообщить? Оплеуха привела меня в чувство.
— Эй ты, урод, иди туда немедленно!
Я покорно пошел за лейтенантом. Других вариантов не нашлось.
— Сиди пока в бане.
Повелитель дорог и властелин полосатых палочек взял наручники, расстегнул их. Господи, есть же на свете, оказывается, простое человеческое счастье. Если выживу, стану надевать наручники на час каждый вечер, потом снимать. Кайф. Второе кольцо от наручников Ефимов-младший прикрепил к массивному кольцу на стене.
Интересно, они тут пыточную собираются устроить? В бане часть старых бревен сверху была заменена. Судя по всему, недавно появилась пристройка — видимо, хотели сделать столовую. Я посмотрел вниз. На полу лежали черные заостренные крюки. Ими вбивали бревна, чтобы лучше держали. Бревна разрушаются, но, несмотря на это, прием с крюками используют многие строительные фирмы.
Кажется, один из крюков я видел. Мир праху твоему, Владимир Николаевич. Воистину — попал к начальству на крючок. Остается надеяться, что меня они все-таки пристрелят. Не хочется кончить свою жизнь в муках, как кит на гарпуне.
Маленькое окошко предбанника. Кое-что из него видно. Над воротами зажегся фонарь, и створки отъехали. Медленно-медленно в ворота дачи протискивалась фура. Та самая, которая на Лихачевском шоссе пыталась отправить меня в лучший мир! Оттуда выпрыгнул черноволосый человек, одетый не по сезону. Сверкающая кожаная куртка — дорогая, но, думаю, в ней холодно, на дворе ноябрь. Подобные вещи любят носить средней руки бандиты российского юга. Интересный альянс получился — старлей ГАИ, бандит, пришла очередь появиться Олегу.
Дверь бани открылась. Ефимов-младший рассмотрел меня с презрением:
— Ну что приуныл? Все только начинается.
Удар тяжелым милицейским ботинком — к счастью, не под сердце, по голени. О господи, как же больно, но треска нет, не переломано. Развлекается…
— Ты погоди, Николаша, пусть поймет.
— Что ему понимать? Он видел.
— Да ладно.
Игра в доброго и злого следователя в исполнении гаишника и бандита выглядела пародийной.
— Все, конец тебе. Если будешь слушаться, уйдешь быстро и легко.
Интересно, есть акцент в голосе, а вроде и нет. Да и на кавказца не сильно похож вроде, и голова черная, и на щеках щетина, а как-то не совсем по-кавказски выглядит. Пластика другая, если приглядеться. А на шее цепочка с крестом. Бред какой-то. Сон разума рождает чудовищ[60]. Может, я вижу предсмертные галлюцинации? Или попал в ад? Но мертвому не было бы так больно.
