Инна Павлова - Миллионеров украшает скромность
— Бася, Басенька! Бастинда! — Нет ответа.
Я представила себе, что сделал проклятущий немец или его не менее ненавистная свора с маленьким своенравным существом, и разревелась по-настоящему.
— Бася, девочка, отзовись, — рыдала я в голос, чувствуя, что меня покидают не только силы, но и остатки разума.
— Вика, уймись, ты же сейчас весь дом на ноги поднимешь! — Негодующее шипение показалось мне сладкой музыкой, а сам нахохлившийся малорослый мужичок — ангелом-спасителем, в тысячу раз желанней Шварценеггера, Сталлоне и Брюса Уиллиса, вместе взятых.
— Леон, миленький, ты тут откуда?
Леон отпрыгнул, — ему, наверное, померещилось, что я его хочу облобызать, — впрочем, не знаю, может, я как раз и собиралась это сделать, но помешало оружие в обеих руках, — и велел заткнуться. Потом выхватил у меня пистолет. И по-моему, положил глаз и на нож, но в «носовой платок» я вцепилась намертво.
— Держись за мной, — велел он и по-тигриному бесшумно заскользил в обратном направлении.
— Не могу, — заныла я, — у меня тут кошка!
— Хорошо, не мышка, — отозвался спаситель и замер, прислушиваясь. — Нет, показалось, можно идти дальше.
Бастинда вывернулась из-за угла.
— Солнышко, звездочка моя ненаглядная! Я уж думала, с тобой что-нибудь случилось!
Кошка позволяла обливать себя счастливыми слезами, но явно была настороже. Вероятно, ей удалось составить впечатление о здешнем контингенте.
Наш проводник уверенно перемешался по незнакомому дому, и я не удержалась от вопроса:
— Как тебе удается тут ориентироваться?
— У меня есть план здания, — недовольно отозвался Леон. — Давай вопросы потом, ладно?
Я замолчала и не издала ни звука до тех пор, пока не очутилась перед крошечным отверстием под самым потолком.
— Я тебя подниму, и ты полезешь, — напутствовал спаситель.
Это он кошке? — была моя первая мысль. Вторая оказалась менее оптимистичной.
Он это мне! No problem! Конечно, полезу. Если дать мне хорошего пинка. Хотя нет, чтобы уж наверняка, лучше пугнуть огнестрельным оружием. Правда, даже в этом случае не факт, что я долезу, и уж тем более никакой гарантии, что протиснусь в крошечную дырку.
Родственник, однако, угрожать не стал. Он заговорил, проникновенно и убедительно:
— Ты не представляешь, в какую попала переделку. Люди, с которыми ты связалась, закатали под асфальт не одну сотню жертв и останавливаться пока не собираются. Но самое неприятное, — он понизил голос, и я чуть не скончалась от ужаса еще до того, как услышала продолжение, — ни один человек не умер без мучений.
Совершенно не считаясь с отсутствием времени, Леон собрался подробно поведать, какие именно детали и органы подвергаются отрезанию в первую очередь, но я птичкой взлетела к нему на плечи и кинулась в дыру. Оказавшуюся, кстати, не такой уж и маленькой.
Я с перепугу взяла такой темп, что даже не успела поинтересоваться, на что придется падать, и свалилась на бетон, здорово расшибив коленку. Хорошо, хоть сообразила сразу отскочить, иначе бы мне на загривок приземлился накачанный спаситель.
Мы находились в гараже, и Леон полез ковыряться в моторе «бээмвухи».
— Садись, — отрывисто приказал новоиспеченный племянник. — Пристегнись, а кошку возьми на колени.
— Думаешь, нас будут преследовать? — заволновалась я.
Мужик кивнул.
Я взгромоздилась на сиденье и вцепилась в Бастинду.
— Ты ворота не открыл, — робко напомнила я. Вместо ответа, Леон вытянул руку с пультом в сторону раздвижных дверей.
Створки поехали в стороны.
Только на этом путешествие и закончилось. Прямо перед выездом из гаража стояла живописная группа. Человек из восьми — десяти. Милочку с двух сторон заботливо поддерживали парни зверского вида, вооруженные короткоствольными автоматами, а сзади, прямо за ней, притаился ненавистный Свинюгер. И ладно бы просто прятался. Мерзавец еще и прижимал к виску племянницы пистолет.
— Ты все понял или объяснить? — поинтересовался он.
В пояснениях Леон не нуждался. Он молча вылез из машины, и его немедленно уложили на асфальт. Сколько для этого потребовалось ударов здоровенных ножищ, обутых в ботинки на жесткой подошве, благодарение Всевышнему, я так и не увидела, — от слез у меня все в глазах расплывалось. Однако с ушами, к сожалению, был полный порядок, и звуки ударов, отдаваясь в сердце мучительной болью, разрывали мне душу. Вот и допрыгалась! Вместе с собой забираешь в могилу еще двоих! Я представила, что следом мне продемонстрируют еще и Наду с Райко, и нервы не выдержали. Я рухнула рядом с Леоном.
Очнулась я от звука знакомых голосов и в «гостевых апартаментах». Теперь нас было трое. Гориллу — живого или мертвого — убрали, а до югославов вроде пока не добрались. Леона я вообще не чаяла когда-нибудь увидеть, — думала, его забили насмерть, — но мужик держался молодцом. Даже сидел, а не валялся пластом, как можно было предположить.
— Зачем ты сюда полезла? — вопрошал Леон, и в его голосе я не почувствовала беспокойства. Его снедало раздражение, и только. — Ведь просил же, обожди, тебе соваться ни к чему.
— Я же не знала, как ты там, — расстроенно оправдывалась Милочка.
— И решила помочь? Глупышка. — Нежность, которую Леон пытался спрятать за справедливыми упреками, почувствовала не только я.
Молодая жена прижалась к мощной груди повелителя и смолкла.
— Ладно, забыто. — Леон погладил непослушную супругу по волосам и попросил: — Только постарайся, пожалуйста, в следующий раз прислушиваться к моим просьбам.
У меня чуть челюсть не выпала. О чем они тут щебечут?! У них что, крыша поехала?! Нас, того и гляди, начнут пытать, а эти голубки толкуют о другом разе!
Я издала возмущенное блеяние, и молодожены повернулись в мою сторону.
— Ну, наконец-то очухалась, — удовлетворенно пробурчала племяшка.
Интересно, чему она так радуется? — изумилась я. И сообщила, что так и предпочла бы приходить в себя.
— С чего бы вдруг? — напряглась Людмила.
— Не выношу боли, — нехотя поведала я. — Ты ей рассказал?
— О чем? — Леон соображал не лучше Милы.
— Да про пытки! — Я чуть не плакала. Теперь и Мила напугается до смерти, но ведь будет только хуже, если она совсем не подготовится к неизбежному.
— Господи, и ты поверила? — искренне изумился новый родственник. — Какие пытки?! Просто нужно было, чтобы ты прекратила сомневаться и вылезла в дыру. Ничего лучше мне тогда в голову не пришло.
У меня отлегло от сердца. И действительно, как я могла купиться на такую ерунду? Под асфальт закатывают только у меня на родине. Да и то по непроверенным данным распоясавшейся прессы!
Перестав трястись от ужаса, я живо заинтересовалась самочувствием соседей по камере. Как ни удивительно, особых жалоб не имелось.
— Не может быть, тебя же страшно били! — не поверила я. — Я слышала удары.
— Ну, поволтузили немножко, — согласился Леон, — но это не смертельно.
Он собирался замять тему, но Мила пояснила:
— У него потрясающее тело. Не просто накачанное, но специально тренированное. Когда он группируется, защиту из мышц пробить почти невозможно.
— Ты йог? — выдохнула я.
— Всего понемногу, — спокойно откликнулся родственник.
— Во-первых, он прошел спецназ, — гордо просветила меня Милочка, и у меня округлились глаза.
— А разве ты не бизнесмен?
— Одно другого не исключает, — усмехнулся Леон и сжалился надо мной.
Он, оказывается, в свое время шесть лет отдал спецназу, не мыслил другой жизни, и только серьезное ранение, поставившее крест на военной службе, заставило искать новые горизонты.
— Думал, стану скучать, — разоткровенничался племянник, — но ничего, привык. Да и живут отечественные бизнесмены не менее насыщенно.
С прошлым этого неординарного человека разобрались. Оставалось только выяснить, как они сюда попали, ну и на всякий случай уточнить наши ближайшие перспективы. Последнее я малодушно приберегла на потом, чтобы как можно дольше не расставаться с надеждой на чудо.
— Как вы сюда попали?
— По-разному, — ответствовал Леон. — Я через гараж, самостоятельно, а Милушу привели охранники, ну да ты видела.
— Я не об этом, — отмахнулась я. — Как вы узнали, где меня искать?
Милочка поведала о визите югославов, встревоженных моим исчезновением. Общий язык нашли моментально и совместными усилиями сразу же выработали план моего спасения. Правда, дело многое осложняло: во-первых, не было никакой уверенности, что пропавший за компанию Свинюгер — не жертва, а преступник; во-вторых, его след был также начисто утерян; в-третьих, мои спасатели находились в чужой стране и все, кроме Леона, плохо ориентировались, на какие силовые структуры или хотя бы отдельных представителей этих самых структур можно опереться. Ясное дело, мои характеристики, неоднократно даваемые единственному знакомому в болгарской полиции, начисто отметали всякую идею наладить с ним контакт.
