Елена Михалкова - Котов обижать не рекомендуется
– Я приеду через месяц. Как всегда.
– Почаще, почаще. С тобой поговорил – и музыку эту поганую почти не слышу. А через час они снова начнут! У, суда на них нет!
Он выругался, но брань его звучала без всякого запала.
«Еще одна шутка судьбы, – подумала Света. – Человек, который ненавидел любую музыку, теперь обречен слушать ее с утра до вечера. И нет ему от нее спасения».
– Спасибо за ключи, Вадим Петрович. До свиданья.
– Ты только смотри, кошку не гоняй, – попросил он, отпирая дверь. – Возле мусоропровода.
– Какую кошку?
– Да прибилась к нам какая-то. Я ее увидел, когда мусор выносил. Вот, кормлю пока. Блюдечко ей там поставил. Может, к себе возьму, а то сосед, сволочь, еще прогонит ее, замерзнет.
Света не стала говорить отчиму, что на улице давно уже лето. Он бы все равно ей не поверил. Для него несколько лет назад навсегда установилась вечная зима. Вадим Петрович застрял в самом долгом и тяжелом ее месяце – феврале.
Может быть, тот, кто расписал им судьбы, именно такой смысл и вкладывал в их пересечение? Неужели для этого она заботилась о старике последние годы? Для того, чтобы он приютил одну-единственную бродячую кошку?
Что ж, у того, кто наверху, весьма своеобразное чувство юмора. И еще он явно любит кошек.
– Я не буду гонять, – пообещала Света. – А вы возьмите ее, Вадим Петрович, в самом деле.
– Думаешь?
– Да. Когда в доме кошка, зима проходит быстрее.
Глава двенадцатая,
в которой поется про Хромоножку
Вопрос со следователем решился очень просто: Константин Мстиславович оказался недоступен. Света упорно пыталась дозвониться все время, что они ехали до ее дома, но безрезультатно.
– Я позвоню в полицию, – в отчаянии сказала она.
– Нет смысла. Они не приедут.
– Что же нам делать?
– То, что я сказал. Ты подождешь внизу, я поднимусь и свистну сверху.
– Даже не думай!
– Свет, его давно уже там нет. Все будет нормально. Главное – спокойно…
– … без пены! – подхватила Света. – Кстати, я тебя ни разу не спрашивала – а это о чем? О пиве? Или о море? Или о мужчине, который бреется насухо?
Дрозд покосился на нее.
– О супе это. Который без пены варят. А тебе лишь бы пиво на море и бритый мужик впридачу.
Стоя перед подъездом, оба задрали головы. Легкая кисея по-прежнему белела в окне.
– Нет его там, – уверенно сказал Дрозд. – Ушел, гад, сразу после того, как сбросил кота.
– Тогда пойдем вместе.
К ее удивлению, Лешка не стал спорить. Похоже, он и в самом деле не сомневался, что опасность им сегодня уже не встретится.
И оказался прав. Они беспрепятственно поднялись на пятый этаж, вошли в квартиру. Света с порога поняла, что внутри никого нет. Здесь царили беззвучие и то неуловимое ощущение покинутости, что свойственно лишь пустым квартирам.
Они все осмотрели, но не обнаружили никаких следов. Чистый пол, все на месте. Лишь окно распахнуто настежь.
– У тебя тонер в принтере есть? – спросил Дрозд, разглядывая створку.
– Есть, конечно, принтер же в работающем состоянии. А что?
Она потянулась было к раме, но Лешка перехватил ее руку.
– Стой! Не трогай. А кисточка для пудры?
– Есть.
– А скотч?
– Двусторонний?
– Обычный.
– Сейчас посмотрю.
– И перчатки заодно принеси, – крикнул ей вслед Дрозд. – Тонкие, резиновые.
Все нашлось. Света села на табуретку и стала наблюдать, как он в домашних условиях снимает отпечатки пальцев.
Для дела пришлось пожертвовать ее любимой беличьей кисточкой.
– Я тебе две таких куплю, – пообещал Дрозд, осторожно распыляя кистью тонер по поверхности рамы.
– Ты лучше мне окно потом помой.
– Это само собой.
Он прошелся кистью по ручке, и там, где проявились линии отпечатка, приложил скотч.
– Это его, его следы? – заволновалась Света.
– Скорее всего, твои. Но проверить надо. Так, сиди здесь, ничего не трогай. Я пойду еще по прихожей порыскаю. Дверь он почти наверняка отпирал в перчатках, но в квартире мог забыться и снять их.
Света не стала включать лампу. Она сидела в темноте, обхватив колени, и слушала, как за стеной ходит Дрозд. Никто ничего не ронял, не шелестел бумагой, не шуршал занавесками. В памяти всплыли строчки:
Что такое красота?
Это дом, где два кота.
Что такое теснота?
Это дом, где три кота.
Что такое чистота?
Это дом, где нет кота.
Что такое пустота?
Дом, где был – и нет кота[1].
– Свет! – позвал Дрозд. – Ты за зеркало хваталась? Весь край в отпечатках.
– Не помню.
В ней крепло убеждение, что они ищут не там. Отпечатки? Нет, он не настолько глуп. Этот человек вытащил ключи из ее сумки, приехал сюда, спокойно отпер дверь, зашел в квартиру. И стал ждать.
Ему дважды не удалось убить ее, и на третий раз он решил действовать наверняка. Отличная мысль – подстеречь жертву в ее собственном доме. Каждый раз, запирая за собой входную дверь изнутри, Света расслаблялась: теперь она в безопасности. Как черепаха в панцире.
Разве может прийти черепахе в голову, что в ее панцире прячется враг?
Он рассчитал, что она обнаружит пропажу возле двери, будет долго рыться в сумке и ругать себя. Где она держит запасные ключи? У подруги, у родственницы? Ей придется отправиться за ними, а, значит, у него есть пара часов, чтобы обдумать все еще раз. Пара часов – это немного.
И вот она возвращается, открывает дверь запасными ключами.
Она бы зашла, устало сбросила сумку с плеча. Конечно, устало, ведь ей пришлось столько ездить… Может быть, прислонилась бы к двери и постояла, закрыв глаза, пока Тихон под ногами исполняет концерт для голодного кота с оркестром. И тогда убийца бесшумно вышел бы из комнаты, прицелился – и выстрелил. С трех шагов он бы не промахнулся.
Наверное, он взял бы подушку с ее кровати и прижал к дулу пистолета, чтобы выстрел звучал глуше. Зачем ему лишняя тревога?
Итак, он все предусмотрел. Что могло бы помешать ему? Если бы Дрозд поднялся с ней, убийца застрелил бы и его тоже.
Как сказал Лешка? «Если единственный инструмент, который у вас есть, это молоток, то вы склонны рассматривать любую проблему как гвоздь». Убийце пришлось бы забить два гвоздя вместо одного – только и всего.
Но все пошло не так, как он надеялся. Света не поехала домой из театра. План преступника нарушил непредвиденный фактор в лице красавицы Лаврентьевой. Если бы не кокетливая актриса, Света не стала бы ревновать Дрозда, не поднялась бы к нему в квартиру, не устроила бы скандал, и все не закончилось бы тем, чем закончилось.
Значит, пока она была с Лешкой, убийца ждал здесь. Разве она не сказала в театре, что поедет домой сразу после съемки? Сказала, и так громко, что ее было слышно даже за кулисами.
И убийца, конечно, тоже услышал ее. Наверняка план созрел у него сразу, как только он увидел брошенную без присмотра сумку.
И вот он в ее квартире. Сначала ему кажется, что она вот-вот приедет. Он выбирает место, откуда выстрелит – должно быть, из-за двери большой комнаты. Но время идет, Света все не появляется, и человек с пистолетом начинает нервничать. Почему она не возвращается? Пробки? Или ее планы внезапно изменились? Он не может ждать до вечера: у него дела, обязательства, встречи!
Он успокаивает себя тем, что она обнаружила пропажу еще в театре, или по дороге, или у подъезда, и сразу поехала к подруге за вторым комплектом ключей. Значит, вот-вот должна вернуться. Где же, где же она?!
Он ходит по ее квартире, подкрадывается к окну, глядит во двор. Ее все нет. Время, время! Время уходит! Прошло не два часа, а гораздо больше. Он уже безнадежно опоздал куда-то, а то, ради чего он приехал, так и не выполнено. Его прекрасный план, такой дерзкий, такой безупречный, провалился ко всем чертям!
И тогда в нем разгорается бешенство. От злости он теряет голову. Надо бы тихо уйти, надеясь на то, что она не станет менять замки, а после вернуться. Завтра, послезавтра, ночью или ранним утром, когда все еще спят, и у него есть шанс расправиться с ней.
Но он не слышит голоса разума – его затмевает ярость. Уже трижды она ускользала от смерти! Нельзя не возненавидеть человека, который с таким упорством не дает себя убить. Упрямая дрянь! Зачем она затягивает их игру, если ее исход все равно очевиден?
Он бесится, он ищет, на чем сорвать бешенство. Разгромить квартиру? За часы, проведенные здесь, он успел изучить каждый угол и проникнуться отвращением к ее жилищу. Но это опасно, могут остаться следы. К тому же, тогда его начнут искать всерьез, а она испугается и может сбежать. Нет-нет, никаких разгромов! К чему усложнять себе задачу?
Но и уйти просто так он не в силах. Взгляд его падает на котенка. Глупое животное нисколько не боится. Оно безбоязненно ластится к его руке и обнюхивает пистолет, ни на секунду не переставая тарахтеть. Застрелить бы эту тварь! Одна пуля – и его череп разнесет вдребезги, а к фотографиям на стене добавится новый рисунок. Да, это вам не погром, это почти перфоманс! Он представляет себе лицо хозяйки, видящей обезглавленного любимца и брызги на стене, и начинает смеяться.
