Лабутены для Золушки - Корецкий Данил Аркадьевич
– Зовите меня Старый Шарль! У нас все запросто, не выношу официоза, – сказал он и затянулся трубкой.
Помощник капитана, точнее, единственный матрос на судне, – был не менее колоритен. Молодой парень, молчаливый и обветренный, загоревший до шоколадного цвета, – так и напрашивалось сказать – «просоленный ветрами, – приветствовал пассажиров сдержанным кивком и без лишних слов принялся крутить ручку якорного подъемника. Кира не могла отделаться от чувства, что угодила на съемки подросткового фильма.
Сохраняя целостность стереотипа, яхтой Шарль управлял виртуозно. «Снежинка» легко отошла от причала, с упругим хлопком развернула один за другим два центральных паруса, и побежала по мягким лазурным волнам, весело плескавшим в ее борта.
В уютной, аккуратно прибранной каюте Кира переоделась в купальник и, вернувшись на палубу, застала Жака в купальных шортах. Он был в отличной форме. То ли следил за фигурой, посещая спортзал и считая калории, то ли был счастливым обладателем отменного метаболизма – как бы то ни было, живот был плосок, а плечи широки. Рельефная мускулатура, впрочем, выдавала регулярные тренировки.
Кира, не без удовольствия, и не особо скрываясь, оглядела его, не оставив без внимания ответный, весьма заинтересованный, взгляд. Воспоминания о том, другом – страшном мире, незаметно развеялись. Она почувствовала в себе уверенность и легкость, каких не чувствовала прежде никогда, даже на балу. Главное, – исчезла зажатость, перманентное напряжение, охватывавшее под излишне откровенными мужскими взглядами.
«И чего я их боялась? – усмехнулась она про себя. – Ничего-то страшного и нет, наоборот…»
Мельком вспомнилась Наташка, матерая коллекционерша мужских сердец – но тут же ее образ развеял и унес за горизонт веселый средиземноморский ветерок. Наташка больше не годилась на роль учительницы: Кира сама может ее учить!
Они сели в шезлонги, стоявшие на носу, матрос поставил рядом переносной столик с шампанским и фруктами. Кира надела темные очки и блаженно вытянулась.
– Ой, я же не намазалась! – спохватилась она, копаясь в сумке.
– Позвольте мне выполнить эту миссию, – Жак выхватил у нее тюбик и с ловкостью профессионального массажиста принялся натирать солнцезащитным кремом ее шею, плечи, руки.
Грудь, живот и бедра Кира намазала сама, зато Жак завладел коленями, потом икрами… Как ни странно, она не испытывала неловкости, наоборот – ей нравились сильные, но осторожные движения, нравились прикосновения грубоватых ладоней… Вдруг она подумала, что у нее уже отрасли волосы, но не ужаснулась, как было бы совсем недавно – напротив, отнеслась к этому, словно к обычной бытовой мелочи.
– Колются волосы? – буднично поинтересовалась она. – Пора брить ноги…
– Можно не торопиться, – так же естественно ответил он. – Почти не чувствуются… Даже приятно!
Жак стал натирать ступни: пятки, подошвы, пальцы… Эти места не обгорают и солнцезащитный крем им совершенно не нужен, но Кира его не останавливала. Ей никто и никогда не делал такой массаж, сейчас она вдруг испытала неведомое чувство: приятное тепло поднималось выше и выше, охватывая все тело, оно заметно усиливалось, нижняя часть уже горела, словно в огне, аромат крема, в соединении с запахом морской воды создавал волшебное благовоние, меняющее отношение к окружающей жизни – как в «Парфюмере»… Закружилась голова, она словно провалилась в огромную яму и летела вниз, ощущая бешеное биение сердца, а в следующее мгновение волна наслаждения накрыла ее целиком, не удержавшись, она застонала…
Некоторое время она лежала с закрытыми глазами, постепенно приходя в чувство. Подобное ощущение было ей неведомо до встречи с Андреем, но то, что произошло сейчас, было на порядок сильнее, и оказалось следующим уровнем познания самое себя…
Кира приоткрыла глаза и встретила откровенный взгляд Жака.
– У тебя чувствительные пальчики, – сказал он.
И опять ей не было стыдно.
– Разве такое бывает? – спросила она.
– Бывает, – кивнул Жак и добавил. – Нечасто.
Киру кольнуло острое, тоже неизвестное ранее чувство. Ревность! Она не знала, что сказать, но Жак пришел на помощь.
– Предлагаю расслабиться, забыть о проблемах с визой, что бы ты ни называла таким образом, и просто погрузиться в этот безмятежный лазурный день, – произнес Жак, разливая шампанское по бокалам.
– О, я уже погрузилась в такую пучину…
Она осеклась, по одной подняла и осмотрела блестящие от крема ноги и, потянувшись, приняла протянутый бокал. Яхта, море, чайки, неожиданный пик наслаждения, учтивый и красивый спутник… Кажется, средство для лечения стрессов, найдено. По крайней мере на сегодняшний день. А стоит ли загадывать дальше, когда все меняется так неожиданно и стремительно?
– Твое здоровье! – она чокнулась с Жаком и залпом осушила бокал. Потом второй, третий…
Не успели оглянуться, как бутылка закончилась, но матрос принес новую. Время летело быстро. Жак то и дело придумывал какой-нибудь смешной повод поцеловать ей ручку, погладить ножку, обнять за плечи, и неустанно развлекал занятными историями то из своей московской жизни, то из парижской, то привезенными из какого-нибудь путешествия – а поездил он, судя по всему, немало. В перерывах между шампанским и беседами они купались в море – Кира даже решилась один раз прыгнуть с высоченного, как ей казалось, борта «Снежинки». Почему-то вспомнилась «Бегущая по волнам»: ее борт был гораздо выше – раза в три… Но она отогнала это воспоминание. Кира больше загорала, а Жак долго бултыхался в воде. Свою дурацкую, и оказавшуюся тяжелой сумочку, он повесил на никелированный поручень – Кира обнаружила это, когда поправляла, чтобы она так громко не билась о рубку. Что он там носит? Связку из ста ключей от комнат замка Синей Бороды? Впрочем, эта ассоциация тоже несла негативный заряд и была развеяна так же, как образ Наташки.
В какой-то момент, взглянув в сторону Ниццы, Кира обнаружила, что яхта ушла далеко в море. Береговая линия вытянулась линией разнокалиберных зданий, и напоминающих спички пальм, машины превратились в мошек, а людей и вовсе видно не было.
– Сорваться бы вот так и уплыть в кругосветное плавание, – вздохнула она.
– Можно, – согласился Жак. – Захватить «Снежинку» ничего не стоит, но она не годится для дальних путешествий. Правда, я могу захватить и «Ориент»…
– А дирижабль? Про «Звезду Африки» слышал?
– Слышал. И его могу. Только надо позвать на помощь несколько товарищей…
– Дипломатов? – Кира весело рассмеялась. Жизнь снова налаживалась. Гигантские жернова крутились где-то в другом мире, а все бандиты, магнаты, полицейские и майоры DRM, – все они, развеянными, уносились за горизонт по проторенному уже пути.
«В конце концов, я действительно не знаю ничего про эту дурацкую карту, а на «нет» и суда нет», – заключила Кира к исходу дня. Она плохо разбиралась в судах, но настроение выправилось.
Солнце покатилось к закату, «Снежинка» плавно и незаметно сменила курс, берег стал приближаться – уже другой конфигурации, с другими зданиями, в других оттенках.
– Мы идем в Антиб, – сообщил Жак в ответ на ее вопрос. – Видишь здание на мысе, прямо над морем? Это рыбный ресторан высокой кухни «Де Бакон». Я заказал там стол. У окна, чтобы видеть море…
– Прекрасно, – ответила Кира. Она вдруг почувствовала, что порядком проголодалась.
Виной всему, как Кира потом определила, был буйабес. Дородный, с усиками, повар готовил его на передвижной тележке, которую прикатил почти вплотную к их столу. Его высокий белый колпак, китель и фартук были безупречно чисты и тщательно отглажены, движения выверены и четки. Это был не просто рядовой поварского дела, нет – это был генерал высокой кухни. А все происходящее воспринималось Кирой то ли, как представление факира на карнавале, то ли, как немая, но чрезвычайно важная сцена в драматическом спектакле, а то ли и вовсе – как таинственная магическая церемония…
