Андрей Воронин - Инструктор над законом
Рядом с Илларионом как из-под земли возник потный и ощеренный старшина-контрактник в разорванной и сбившейся на сторону черной трикотажной маске. Забродов предусмотрительно отступил в густую тень высокого борта, чтобы не попасть под горячую руку.
- Где водитель? - прорычал старшина. - Покажите мне эту сволочь! Он у меня свои права сожрет, космонавт, трах-тарарах!
- Ну, я водитель, - признался Илларион, выходя из тени. - Что, растрясло?
- Растрясло?! - старшина от возмущения хватанул ртом воздух и занес пудовый кулак, примериваясь съездить Иллариону по шее.
- Ну-ну, - сказал Забродов, - не надо горячиться.
Старшина нерешительно замер, вглядываясь в него и все еще держа кулак на весу.
- Не понял, - сказал он. - Ты, капитан?
- Привет, Антон. Что, сильно я вас прокатил?
- Точно, Забродов, - сказал старшина и опустил кулак. - Хорошо, что я тебя вовремя узнал. До сих пор, как вспомню твои занятия, все кости болят. А насчет прокатил.., сам знаешь, бывало и хуже. Слушай, капитан, это чего здесь такое творится?
- Да местные ребятишки играли в "Зарницу" и малость увлеклись. Повырастали уже, а все по лесу с автоматами бегают. Ты, Антон, когда у них игрушки отбирал, девушку не встречал?
- Девушку? Нет, не встречал.
Илларион взобрался на крышу ближайшего автомобиля и огляделся по сторонам. Все было кончено в считанные минуты, и теперь на освещенное пространство с двух сторон при помощи дубинок и прикладов, не слишком церемонясь, сгоняли участников перестрелки. Вид у тех и других был слегка растерянный: таможенники никак не могли взять в толк, что произошло, а бойцы спецназа ГРУ не понимали, почему их используют в качестве полицейских сил, как какой-нибудь ОМОН. Вся эта теплая компания топталась по разбросанным на всем протяжении стодолларовым купюрам - сумка с деньгами попала под колесо "мерседеса" как раз в тот момент, когда Забродов затормозил, и ее проволокло по всему открытому пространству, разрывая в клочья. Кое-кто из пленных, заметив это, пытался нагнуться, но конвоиры кратко и весьма болезненно пресекали эти попытки.
Сколько ни вглядывался Илларион, ни Старцева, ни Виктории ему заметить не удалось. Похоже было на то, что Старику удалось ускользнуть, каким-то образом прихватив с собой девушку. Плешивого Илларион видел и был вполне доволен тем, что с ним произошло, но Старцев исчез. Илларион закурил и некоторое время стоял, пытаясь сообразить, куда мог податься хитроумный начальник таможни, но тут до его слуха донесся звук, который ни с чем нельзя было спутать: где-то неподалеку, на латвийской стороне, кудахтал стартер. Не то машина была неисправна, не то подсел аккумулятор, но натужное кудахтанье, замолкнув на секунду, возобновлялось опять.
В такие минуты Забродов полностью полагался на рефлексы и интуицию, которые в данный момент кричали о том, что это именно Старцев, и никто другой. Соскочив на землю, Илларион бросился в ту сторону, откуда доносились звуки, спотыкаясь в темноте о брошенное оружие, а один раз наступив на чью-то руку. Двигатель машины с ревом завелся, и Илларион побежал быстрее, рискуя сломать шею, но двигатель снова заглох. Забродов уже видел цель - старенький трехдверный "фольксвагенгольф" с латвийскими номерами. Боясь не успеть, он выстрелил на бегу, целясь по заднему колесу.
Старый "смит-и-вессон" басовито гавкнул, высоко подбросив руку Иллариона, и левый подфарник "гольфа" брызнул во все стороны осколками цветной пластмассы. Дверца машины со щелчком открылась, и оттуда засверкали вспышки ответных выстрелов. Илларион насчитал три и тоже выстрелил по этим вспышкам, разбив зеркало со стороны водителя и заставив стрелка отпрянуть обратно в машину.
До "гольфа" оставался какой-нибудь десяток метров, когда произошло то, чего боялся Илларион. Из машины вышла Виктория, а за ней поспешно выбрался Старцев и повернулся к Иллариону, прикрываясь девушкой как щитом и приставив пистолет к ее голове. Илларион резко остановился, втянув левую руку вперед в предупреждающем жесте.
- Тихо, тихо, - примирительно сказал он, как будто заговаривал зубы агрессивно настроенной цепной собаке. - Все нормально. Все спокойно.
- Брось оружие и стой на месте, - скрипучим голосом скомандовал Старцев. Вид у него был совершенно безумный, а свисавшая рваными клочьями одежда и исцарапанное ветками лицо только усиливали это впечатление. На его левой руке, которой Старик зажимал рот своей заложнице, Илларион с удивлением и тревогой заметил две пары часов. Похоже, шакал окончательно сбесился, решил Илларион и, далеко отведя в сторону правую руку, разжал пальцы. Револьвер глухо брякнул об асфальт.
- Все, - сказал Илларион, демонстрируя Старцеву пустые ладони, - все. Только спокойно.
Не переставая говорить, он осторожно приближался к Старцеву, надеясь, что тот не заметит его маневра.
- Стоять, я сказал, - хрипло прокаркал Старцев и ткнул пистолетом в висок Виктории, которая испуганно дернулась и снова замерла.
- Послушай, Иваныч, - с грубоватой фамильярностью заговорил Илларион, - ты что, не видишь, что все пропало? Отпусти девушку, и пойдем. Я тебя пальцем не трону и никому не позволю. Ты же понимаешь, что тебе не уйти. Что ты, в самом деле, как маленький? Это не кино все-таки. Тронешь девушку, я тебе шею сверну. Брось пистолет, Иваныч, добром тебя прошу.
- Уходи, Забродов, - сказал Старцев, начиная пятиться и увлекая за собой Викторию. - Пришить тебя надо, всю жизнь ты мне поломал, но уходи, отпускаю.
- Ладно, - сказал Илларион, снова начиная осторожное, почти незаметное движение вперед, - я уйду, и ты уходи. Только девушку оставь.
- Хрен тебе, - с горьким торжеством сказал Старцев. - Моя она, понял? Этого ты у меня не отнимешь, паскуда ментовская, мусорюга. Если ты такой добрый, зачем Плешивому ее отдал? А? Смотри, - обратился он к Виктории, сильно встряхнув ее, - молчит.
- Не знал я, что у вас хватит дури и в самом деле стрельбу затеять, покачав головой, сказал Илларион. За всеми этими разговорами он выиграл еще три шага, метра полтора, и собирался выиграть еще.
Осталось совсем немного, и до Старпева можно будет допрыгнуть. - Давай договоримся, как старые друзья, - предложил он. - Чего ты хочешь? Хочешь, я соберу те деньги, что по дороге разбросаны, и тебе принесу? Что тебе еще? Машину хочешь? Могу пригнать свой "лендровер". Отпусти девушку.
- Хрен тебе, - повторил Старцев. - Убери своих уродов с иностранной территории и убирайся сам. И учти - еще шаг, и я ее пристрелю на твоих глазах.
- Да успокойся ты, ненормальный, - в увещевательной манере, в которой обычно разговаривают с пьяными, сказал Илларион. - Ну, куда ты пойдешь? Так и будешь пятиться до самой Риги с пистолетом в руке? Утро не за горами. Как увидят тебя в такой позиции, даже разговаривать не станут - вызовут снайпера и сделают из твоих мозгов салат с горошком. Не уйти тебе с ней, понимаешь? Беги один, пока я тебя отпускаю по старой памяти. И думай быстрее, а то нас здесь застукают.
Он ясно видел, что Старцев колеблется, - его решимость явно дала трещину, которая с каждой секундой становилась шире. Он не мог не видеть, что его положение и впрямь безнадежно, а Забродов предлагал выход сомнительный, но все же пригодный для одного человека. Пожалуй, девчонка и вправду была бы обузой...
- Быстрее, Иваныч, - дожимал Илларион. - Они там не будут вечно пересчитывать твоих баранов. Решайся.
Ствол упиравшегося в висок девушки пистолета нерешительно дрогнул, начиная уходить в сторону, и тут позади Иллариона загремело железо, и раздраженный голос Мещерякова произнес:
- Дьявол, понавалили здесь... Невозможно пройти! Забродов, где ты там?
Илларион метнулся вперед, но было поздно - Старцев спустил курок. Забродов не зажмуривал глаз и очень хорошо рассмотрел, как все произошло.
Слишком хорошо.
Именно поэтому Старцев умер раньше, чем тело Виктории опустилось на асфальт.
Глава 14
Илларион курил, наблюдая за тем, как трудятся два колхозных трактора, растаскивая дорожный затор. Возле полосатого шлагбаума топтался сержант погранвойск, изнемогая под весом бронежилета и избегая смотреть в ту сторону, где на помятом бампере грузового "мерседеса" сидели, как два воробья на жердочке, Забродов и Мещеряков.
На некотором расстоянии от него бродил из стороны в сторону латышский пограничник, время от времени бросая на друзей мрачные взгляды. Илларион зажал окурок между подушечкой большого и ногтем указательного пальца, "выстрелил" им в сторону границы и немедленно полез в пачку за новой сигаретой.
- Да не казнись ты так, - сказал Мещеряков, тяжело вздыхая и с неловкостью отводя в сторону взгляд. Никогда до сих пор полковнику не доводилось видеть Забродова в таком состоянии, и это зрелище действовало ему на нервы.
- Это я ее убил, - упавшим голосом ответил Илларион.
- Что за чушь ты говоришь, - бурно запротестовал Мещеряков, по-прежнему, впрочем, избегая смотреть на Иллариона. - Ее убил этот сморчок...
