Александр Новиков - Башня
– Кэт!.. Кэт, модель девять-семь-два. Зверюга. Объем ковша пять с половиной кубов. Я на таком работал. Завалы разбирал. Он на ходу?
– А кто его знает? – отозвался Чингачгук. Серб мигом взлетел в кабину. и через пять секунд двигатель «катерпиллера» зарычал. Вспыхнули фары, начали пульсировать мигалки на кабине. За час Зоран вывез из ангара остатки хлама. Работал сноровисто, можно сказать – виртуозно. Разворачивал огромного зверя «на пятке». Когда закончил, мужики сказали: спасибо, брат. Без тебя нам бы еще два дня мудохаться.
Впрочем, работы им и без того хватало. После того, как очистили ангар от лома, пришлось ремонтировать проводку, обустраивать жилой отсек и делать массу
других дел.
Потом на «Стапель» привезли баллоны для газосварки, инструменты и, наконец, десятиметровый кусок трубы диаметром девятьсот двадцать миллиметров. Огромную трубу сгрузили с КАМАЗа, поставили на «стапель» – собранную из бревен и бруса подставку. Когда в «цех» приехали Иван и Зоран, Ракетчик ходил вокруг трубы, скептически посматривал на нее и усмехался. Иван спросил:
– Вам что-то не нравится, Борис Виталич?
– Да нет. Мне, напротив, все нравится. Просто, понимаете ли, Олег Петрович, я подумал: «в гараже, на колене». Если бы еще год назад кто-нибудь сказал мне, что я из ржавой трубы буду делать изделие… Нет, не поверил бы!
Труба действительно была слегка ржавой, с неровно обрезанным и слегка смятым торцом, и поверить, что из этого может «вырасти» ракета, было весьма затруднительно. Иван подумал, что для того, чтобы превратить трубу в ракету или, выражаясь языком Ракетчика, в изделие, нужен талант великий. Возможно даже – гений.
– Теперь-то верите? – спросил Иван.
– Сам не понял,– Ракетчик развел руками и засмеялся. Потом сказал: – Собственно говоря, то, что мы сейчас делаем, действительно представляется невозможным. Оно стало возможным только в связи с наличием двигателя и поставленной задачей. Я имею в виду расстояние до цели. Если бы нам нужно было произвести выстрел на дальность хотя бы сто километров, то этой дуре,– Ракетчик постучал по трубе,– было бы не долететь. А на два километра мы и эту трубу зафига-чим за милую душу.
Зоран похлопал по трубе ладонью, сказал:
– Рашен тьюб – наш ответ общечеловекам. А Борис Витальевич сказал:
– Вы вот мне помощников дали – отличные ребята. А где же мой коллега-то?
– Это кто? – не понял Иван.
– Да как же? Саша. Александр. Отчества, извините, не знаю. А фамилия у него, кажется, Братишко.
Ивану стало весело. Очень весело… Он подумал: действительно, коллеги – профессор, доктор технических наук, лауреат Государственной премии, и Саня Братишка, который «образование получал в Крестах». Вот оно как бывает. Иван сдержал улыбку. Сказал:
– Товарищ Братишко работает на другом направлении. Далеко отсюда.
«Товарищ Братишко» получил задание добыть тротил для боевой части изделия и убыл в родной город Сортавала, где были у него завязки.
– Жаль,– сказал Борис Витальевич,– очень жаль… Ну, увидите – привет от меня передавайте.
– Как только увижу– обязательно,– ответил Иван.– А когда увижу – не знаю.
Он знал, что увидит Братишку если не сегодня, так завтра, но не собирался говорить об этом Ракетчику и не думал передавать приветов. Каждый должен знать только то, что нужно. И ничего сверх того.
* * *
Ночь была душной. В распахнутое окно комнаты лился лунный свет. Иван, по-турецки поджав ноги, сидел на диване, смотрел на Лизу. В лунном свете ее тело казалось почти прозрачным.
– Что ты так смотришь? – спросила она.
– Ты очень красивая, Лиза.
– Брось ты! Обыкновенная.
Рамой нарезанный на полосы лунный свет лежал на полу.
– Ваня,– позвала Лиза.– А ты помнишь, ты щенка спас?
– Жильца-то? Конечно, помню. Как не помнить?
– А не знаешь, как он сейчас?
– Нет, не знаю. Последний раз я видел его утром того дня, когда все произошло.– Иван потянулся, взял со стола сигареты, закурил.– Думаю, по-прежнему живет на станции.
– Я бы хотела его проведать.
За окном тяжело, сонно шевелилась плотная августовская листва.
– Я бы тоже хотел на него посмотреть,– ответил Иван.– Вырос, наверно. Я бы очень этого хотел, но это невозможно, Лиза. В такое время сволочное мы живем, что это невозможно. По крайней мере – пока. Но потом. потом мы обязательно сделаем это.
Сигаретный дым плыл и растворялся в лунном свете.
Братишка не привез тротила, но нашел два КПВ.
– Я,– сказал он,– надыбал капэвэ. Два штука. Иван в первый момент не понял, о чем речь, а когда
понял, спросил:
– А патроны? Патроны к ним есть?
Зоран, который присутствовал при разговоре, заметил:
– Там, знаете ли, не патроны. Там, знаете ли, черт-те что. Каждая пуля размером с мизинец мой.
Братишка спросил:
– С мизинец? – Он оттопырил мизинец, с прищуром посмотрел на него и сказал мечтательно: – Эх, забубенить бы такой чушкой да какому-нибудь «Хамме-ру» в лоб!
– Саня! – сказал Иван.– Я тебя спрашиваю: есть патроны?
Братишка открыл глаза:
– Да хоть жопой ешь! Только бабки плати. Пулеметы продавал некий отставной подполковник.
Откуда они у него, никто не спрашивал – когда началась Оккупация, армейское «барахлишко» целыми эшелонами пропадало.
– Что за человек? – спросил Иван.
– Ну чего ты спрашиваешь? Если отставной вояка торгует стволами, то кто он? Барыга. У него уже мужики наши, сортавальские, раньше покупали тол – рыбу глушить. Вот тол-то весь и раскупили, а пулеметы даром никому не нужны.
Иван задумался. КПВ – заманчивое приобретение. Очень заманчивое. Особенно в свете предстоящей операции. Но и риск есть.
– Под «гестапо» не подведет он нас? – спросил Иван.
– Навряд ли. Гарантий, конечно, нет. он сам ссыт кипятком. Ибо замазан.
– Надо бы его проверить. Ты, Саня, прикинь, что можно сделать.
– Лады,– ответил Братишка.– Попробуем дядю на зубок.
Иван с Зораном вновь приехали на «Стапель», привезли заказанные Ракетчиком комплектующие и питьевую воду – с водой здесь было туго. Для того, чтобы умыться, воду брали в небольшом пруду неподалеку, но пить ее было нельзя. А на «Стапеле» уже кипела работа – шипела горелка, завывала дрель, сыпались искры из-под шлиф-машинки. Да и сама труба уже начала меняться. Она стала короче на полтора метра и покрылась цифрами и меловыми линиями разметки – сплошными и пунктирными. Кое-где в трубе появились проемы, вырезанные газосваркой, были просверлены отверстия.
– Как работается, Борис Виталич? – спросил Иван.
– Отлично, Олег Петрович,– искренне ответил Ракетчик.– Давно уже я не получал такого удовольствия. Да и ребята у вас золотые. Константин – сварщик милостью Божьей, а Денис – слесарь-лекальщик.
Иван подумал: интересно, он догадывается, что его ждет в случае, если вдруг на «Стапеле» появится «гестапо»?.. При таком раскладе – Иван сам инструктировал «помощников» – они обязаны в первую очередь эвакуировать Ракетчика. Любой ценой – ценой жизни своей – они должны спасти его голову. Если же это окажется невозможным, «ребята золотые» обязаны уничтожить Ракетчика. Впрочем, и сами погибнуть – «Стапель» был заминирован. Сорок килограммов тротила гарантированно разнесут все на молекулы.
– Только я вот о чем хотел бы вас попросить, Олег Петрович.
– О чем же? – встрепенулся Иван. Борис Витальевич покосился на Грача, который прошел мимо с двумя упаковками питьевой воды.
– Просьба у меня деликатного свойства.
– Да, я слушаю.
– Видите ли какое дело. Я понимаю, что у вас конспирация и все такое прочее. Но ведь провал не исключен?
– Мы принимаем все меры.
– Это понятно, понятно. но ведь стопроцентной гарантии все равно нет?
– Стопроцентной нет,– вынужден был согласиться Иван.
Ракетчик как будто даже обрадовался, сказал:
– Вот! Именно – вот. Так я к чему? Если вдруг. если вдруг – «гестапо», так я под пытками… в общем, слаб человек. Понимаете?
– Понимаю.
– Так я вот о чем хотел попросить… Дайте ребятам команду: если вдруг. то чтобы они. Я знаю: у них оружие есть… А я ведь сам-то, боюсь, не смогу… Вы скажите им…
Мимо прошел Зоран с коробкой на плече. Иван обнял Бориса Витальевича за плечи, сказал:
– Дорогой вы мой. Дорогой вы мой Борис Витальевич. Не думайте о плохом. Делайте свое дело и ни о чем не думайте. Мы принимаем все меры. Но коли случится беда, то каждый сделает то, что должен сделать.
– Вы думаете? – спросил Ракетчик.
– Я знаю.
Жара… жара стояла на Северо-Западе. Кое-где уже горели леса, торфяники, брошенные деревни. В Петербурге ощущался запах гари. В этом чудилась скрытая угроза.
Иван свернул всю деятельность, которая не была завязана на операцию «Демонтаж». Собственно, он и не мог ничем другим заниматься – «сакральный» ноутбук Полковника только ввел его в курс дела. Но для того, чтобы реально руководить организацией, этого было мало. Кроме того, активная нелегальная деятельность увеличивает риск провала. А Иван уже заболел операцией. И отдавал себе отчет, что не имеет права на ошибку.
