Эдгар Бокс - Смерть идет по пятам. Вне подозрений. Кровь в бухте Бискайн
— И что же у тебя там?
— Бинты, вата и прочая ерунда.
— Что-нибудь пропало?
— Адресная книжка. Ты ее знаешь, такая маленькая, я записываю в нее адреса гостиниц, парикмахерских, прачечных во всех городках, в которых мы останавливаемся за границей.
— Не много же они от этого получат.
— Кто они?
— Бог знает. Может, приятели бородатого, или выследили Питера, да так, что он об этом и не подозревает. Во всяком случае горничная, несомненно, стукачка. Я об этом подумал, когда мы столкнулись с ней в коридоре. Откуда ей знать, когда мы обычно возвращаемся в гостиницу? Может быть, ее заинтересовало, чем ты румянишь щеки, но не исключено, что в эту самую минуту она давится от тоски в соседней комнате. — Он неожиданно яростно стиснул Френсис так, что она вскрикнула. Ричард не мог догадаться, насколько он был близок к истине. Темноволосая с желтоватым лицом женщина замерла в пустой комнате, прижала ухо к стене, недоуменно пожимая плечами; один лишь шепот, да вскрикивания в постели. Примитивный народец эти англичане. Она молча направилась к двери. Предстояло исполнить обязанности и сообщить… Как всегда, ничего подозрительного.
Френсис спросила:
— Ты думаешь, за нами следят?
— Не очень настойчиво. Ясно, комнату обыскали, но ничего предосудительного не нашли. Если они таскались за нами по Парижу, то мы вели себя, просто как ангелы. Вопрос в том, разгадали ли они смысл сегодняшнего вечернего происшествия и будут ли завтра продолжать слежку. Ну и пусть следят, пока не посинеют.
— Ты так спокоен. — Ричард молча улыбнулся в темноте. Спокоен? Он редко в своей жизни выходил из себя.
— Парень, с которым мы сегодня встретились, оказался довольно выдержанным. Все было сделано на удивление просто. Дьявольски смышлён. А? Сигарета, а потом все пошло как по маслу, часы, которые он надел так, чтоб мы могли разглядеть циферблат, и поставил их на определенное время. Отменный трюк.
— Откровенно говоря, с трудом верится, что эта уловка имеет какой-то смысл. Все так просто.
— Хм, сообразить нетрудно. Прибавь один к одному… и что получится?
Френсис засмеялась.
— Действительно, просто. А если б ты с самого начала не сообразил…
— Милая, чего об этом толковать, когда я почти сплю?
— Прости, Ричард. — Она захотела его поцеловать и ткнулась носом в подбородок. — Завтра соберу вещи, и мы в любую минуту сможем уехать, — сонно проговорила она. Прижалась к его плечу и подавила зевок. — Все шепчемся, шепчемся. Даже в сон клонит.
Она заснула, Ричард раскрыл окно, поток ночного воздуха освежил комнату. Он глядел на разметавшиеся по подушке светлые волосы жены, любовался изгибом ее подбородка, черными ресницами. Она спала, как дитя, обхватив подушку руками.
В голове звучал ее сонный, едва различимый шепот. «Мы в любую минуту сможем уехать». Уехать, наверное, но куда и зачем? Он обругал Питера и себя самого. Когда дело идет о собственной безопасности, первое побуждение обычно бывает самым правильным. А безопасность Френсис означала для Ричарда его собственную безопасность. Не надо было втягивать Френсис в эту авантюру. Он должен был ехать один. Но позволил уговорить себя, подчинив чувства доводам разума, будто эта миссия должна выглядеть как их обычная отпускная поездка, в которой для полноты счастья необходимо присутствие жены. Ричард лежал и думал о том непонятном явлении, когда два человека, каждый из которых является самостоятельной личностью, создают третью личность, более великую и волнующую, чем первые две, существующие порознь друг от друга. И если им это удается сделать, тогда они ощущают полноту жизни. Без Френсис, он один был бы совсем другим человеком.
Сон не шел. Он лежал и смотрел, как начало сереть черное небо, ощущая голыми плечами свежий предутренний холодок.
Глава 6
«Шустрый кролик»
Наступило неожиданное похолодание. Выйдя из такси, Френсис зябко поежилась. Над крышами узкой извилистой улицы возвышался освещенный купол собора. Позади них незаметно притаился в тени «Шустрый кролик». Привратник, похожий на сказочного гнома в красном колпаке и ливрее, бросился им навстречу и проводил их через узкую калитку до почерневших дверей.
После их последнего приезда ничего здесь не изменилось. Основавший заведение дедушка уже умер, но оставшиеся в живых члены семьи продолжали начатое дело. В маленькой прихожей за прилавком сидела Мадам, лампа под абажуром освещала подносы с бутылками шерри бренди. Девушка, радовавшая всех пением под гитару, облокотясь на прилавок, беседовала с каким-то парнем в рубахе с длинными рукавами. На ней были всегдашние юбка и кофточка. Из-за узких дверей в конце прилавка доносились звуки рояля и смех.
Френсис с Ричардом терпеливо ожидали, пока аплодисменты не сообщили им об окончании импровизации. Девушка одобрительно закивала.
— Подыщу вам местечко, — сказала она и повела их по ступенькам в какую-то комнату. Длинные скамьи по обеим сторонам монастырских столов были до отказа забиты народом, но привыкшие к сумрачному освещению глаза девушки отыскали Местечко, вполне пригодное для двоих. За ними шел парень в рубахе с двумя бокалами шерри бренди. Если шерри бренди был вам не по вкусу, другого напитка тут не подавали.
Компания за столом добродушно приняла Френсис и Ричарда. Мужчины заигрывали с девушкой.
— Почему бы тебе не принести сюда свою гитару и не спеть для нас? — крикнул один из посетителей. — А то Мариус закормил нас своими стихами. У него новая поэма. Но мы не желаем ее больше слушать, весь вечер он нас ею терзает. — Его круглое лицо задрожало от смеха. Все захохотали, не исключая и немного смущенного Мариуса.
Девушка улыбнулась Мариусу.
— Что сегодня — новая поэма? Давай. У меня найдется время послушать.
Мариус покраснел и засмущался. Его худое, застывшее от напряжения лицо чуточку смягчилось. Он, наверное, студент или рабочий, подумала Френсис. Он обвел взглядом собравшихся, словно прося у них извинения, и увидел, что Френсис внимательно его разглядывает.
— Не знаю, как с последним куплетом, — робко пояснил он ей. Все посмотрели на Френсис, ожидая ее ответа. Она залпом осушила бокал, почувствовала, как вспыхнули щеки, и решила рискнуть.
— Поэт, ударь по струнам лирным! — продекламировала она, четко выговаривая слова. Снова все засмеялись. Особенно потешался добродушный толстяк.
— Беда с женщинами, — говорил он с притворной серьезностью, — начнут образованность выказывать, не удержишь. — Он посмотрел на свою жену. — Ей-богу, беда.
Френсис покраснела и вместе со всеми захохотала.
Ричард остался доволен. Лучше не придумаешь, подумал он, и, благодушествуя, бросил взгляд на стоящий в темном углу комнаты стол, за которым сгрудились иностранцы. Он привалился спиной на каменную стену и начал выбивать трубку. Мариус подошел к старому роялю, откашлялся, споры и воркотня за столами сразу же приутихли. Он снова откашлялся, откинул упавшие на глаза волосы, заиграл. Все внимали певцу. Ричард воспользовался предоставившейся возможностью и внимательно оглядел комнату; место, на котором он сидел, позволяло это сделать. Он мог наблюдать, не привлекая чьего-либо внимания.
В ресторане собралась обычная компания. Сначала он не увидел никого, кто хотя бы отдаленно походил на его приятеля из Кафе де ля Пэ. Разумеется, тот мог изменить внешность. Ричард взглянул на часы. Стрелки перевалили за час: самое время. Он посмотрел на огромную фигуру Будды в конце комнаты, перевел взгляд на распятие Христа у противоположной стены… И тут же заметил человека за столом, который показался ему знакомым. Это мог быть… Он устремил взгляд на Мариуса, который наконец-то решился исполнить свой куплет. Судя по аплодисментам, это у него получилось. Мариус, красный от удовольствия, вернулся к столу.
Девушка порывалась уйти.
— Я кое-что для вас приготовила, — пояснила она.
— Песню, песню — хором кричали присутствующие.
— У нее, — сообщил толстяк, — бесподобный голос, и песни она хорошие выбирает. Или вы сами знаете?
— Да, знаю, — сказала Френсис.
— Аристид подобрал к ее голосу музыку для песен Вийона, — продолжал француз. Он кивнул на парня в рубахе с длинными рукавами, который уже сидел за роялем. Тот наигрывал сам себе, поджидая, когда подойдет девушка.
Мариус с Ричардом заспорили о поэтах-символистах. Френсис отвернулась от них. Заговорили о политике.
— Не порть мне вечер, — едва ли не с угрозой проговорил верзила. — Политика, политика. Житья от нее не стало. — Неожиданно он обратился к Френсис. — Простите, вот вы поймете. — Почему он к ней обратился, в голову пришло несколько причин. Интересно, какой из них отдать предпочтение. Француз угрюмо на нее поглядывал; когда он смеялся, вокруг его рта появлялись морщинки, сейчас они исчезли, лицо стало суровым. Колкие глаза буравили Френсис. Он положил локти на стол и каждое слово подчеркивал выразительным жестом.
