Татьяна Эльдарова - Год охотника
Франц полез в шкафчик, достал с верхней полки початую бутылку вина (Бурханкину никогда бы не добраться на такую верхотуру), взял чашки вместо фужеров (те переехали в дом фермера). Мимоходом заметил:
- Во-первых, я тоже, между прочим, не мальчик. Конец войны застал. Во-вторых, Марк Анатольевич - который немногим старше - меня на "ты" зовёт.
- А вы его - нет, - напомнила Диана Яковлевна и, глядя на приготовления, предупредила: - Никаких брудершафтов! Я - не Марк Анатольевич. Вот и верь после этого! Обещал пару минут, а сам что-то затевает...
- Мы выпьем мировую, - вовсю разошёлся Франц, - ведь едва не поссорились. Я бы себе не простил!
Диана Яковлевна залюбовалась фигурой бутылки - застывшим куском вулканической лавы. На бугристом горле остался бумажный след. Этикетку давно и безжалостно содрали.
Диана. Роскошь какая!..
С педантичностью аптекаря Игорь Максимильянович отмерял тёмный напиток поровну на две порции.
Франц. Здесь раньше была какая-то дрянь. По вкусу - обычный фруктовый компотик. Даже не вспомню, как назывался. Подарили на юбилей, я тогда и со службой прощался.
Диана. Вот вам пример - как раз к слову, продолжая наш давний разговор: эту бутылку делал человек с незамутнённым сознанием. Легко отрёкся от привычной формы и придумал нечто гениальное!
Франц. Вы считаете, что традиции - лишняя вещь?
Диана (убеждённо). Никогда в жизни! Но смотря какие. Сохранение традиций, особенно национальных, - вещь необходимая. А вот если они изъедены молью... Что за вино?..
Франц. Монастырский кагор. Тут было что-то другое... Балую себя только в особых случаях... (Он передал чашку.) Может, в комнату пойдём?
Диана. Там я уже всё посмотрела. Ничего особенного: как вы и говорили, трещин нет ни в одном углу! Ко всему прочему, ваш питомец занял в гостиной лучшее место отдыха! Так в честь чего вы сейчас решили причаститься?..
Диана Яковлевна села на табурет нога на ногу.
Он уселся напротив, спиной к окну, спрятал под стол угольники коленей.
Молчание затягивалось, поэтому Игорь Максимильянович поторопился с тостом. Устремлённый на собеседницу взгляд его оставался в тени.
Франц. Давайте выпьем за лекаря...
Диана. За Марка Анатольевича? С удовольствием! (Подняла чашку.)
Франц. Нет, я имею в виду время... То самое, которое должно лечить...
Он опять шарахнулся вглубь самого себя. Там - внутри - оказалось неуютно, беспокойно, тревожно... Сам того не замечая, забил дробью по крышке стола. Из комнаты сонно тявкнул Фомка.
Она легонько коснулась ран.
Диана. Ну вот, теперь загрустили. Зачем?..
Нашлось объяснение.
Франц. Письмо от дочери получил. Моя Лизхен обещает приехать, только время как раз и не называет. (Он с надеждой обратился к гостье.) Посоветуйте, что бы придумать, чтобы она побыстрее... чтобы не смогла отвертеться...
Диана Яковлевна задумчиво блеснула очками, пробуя терпкое многолетнее вино.
Диана. Надо ли придумывать?.. Не торопите её, Игорёша... Всему свой срок...
Франц. Боюсь и тут не успеть, как тогда...
Господи, о чём же они говорят? О дочери Франца или... "Боюсь и тут не успеть, как тогда..." - Почему "не успеть"?.. Игорь Максимильянович, тревожно мне за вас. Даже на душе потемнело... И думать об этом не хочу!
Диана Яковлевна взяла его нервные пальцы в свои.
Диана. Хотите рассказать?..
Он вскинул голову.
Как на исповеди, послушно поведал этой удивительной женщине, о чём молчал всегда... Всю ту - "другую историю".
*** Другая история
Казалось, Франц и сам был поражён тем, что вслух растревожил пространство воспоминаниями.
Он рассказал в подробностях...
Окончил словами:
- И ничего не осталось... Только пятьдесят три круга на воде... После её гибели я пытался...
Диана (мягко прервала). Я слышала. В ресторане доктор обмолвился.
Игорь Максимильянович вздохнул с облегчением, благодарно. Диане не надо было описывать степень его отчаяния...
Франц. Марк Анатольевич меня реанимировал. Этим, наверное, спас и Лизхен: моя девочка пропала бы в детдоме, её бы поломали. Она раньше не была такой сильной... Он ещё несколько раз возвращал меня в этот мир, когда я уже работал в других местах: там, где можно было спокойно подставляться. - Франц усмехнулся. - Я геройствовал, на рожон лез, как пацан, но так пусто было... ощущение, что всё: старик... что кроме одиночества - до самого финала больше ничего не светит... Глупец! - Франц окончательно сбросил панцирь, тихо рассмеялся. - Ну что, свет-Диана?.. Теперь идите в ванну жилетку выжимать.
Диана (оставалась серьёзной). Вы, должно быть, потом много раз думали, почему?..
Франц (кивнул). - Ещё бы! Я выиграл процесс, но потерял всё... Конечно думал.
Диана. Что-нибудь поняли?
Франц. Не знаю. Может быть, в отместку? Мой подзащитный был чужак, молодой специалист из столичного института. Идей и планов столько - аж искры из глаз! Отслужить бы ему положенные по распределению три года - и смыться, куда душа пожелает. Так нет, форменный переворот затеял. Кому охота работать? Директору? Рабочим? А с ним приходилось. Вот и устроили "хищение". Да что устраивать, там давно всё разворовали. Достаточно было организовать ревизию, а его сделать "козлом отпущения".
Диана. Поражает то, что вам удалось его спасти.
Франц. Не совсем... Ему присудили возместить ущерб. Хотя, спасибо, не посадили... От тюрьмы уберёг. Полетели иные головы, затрещали другие кресла. А мне вот так отомстили... Хотя официально - "несчастный случай".
Диана Яковлевна задумалась.
Он перестал ощущать время.
"Дубинка для интеллигенции", - сказала она тихо, для себя.
Но Франц уловил. Теперь он каким-то необъяснимым образом слышал всё, даже звуки ночи за окном.
Интонация гостьи его встревожила.
- Вам это знакомо?
- Ещё бы незнакомо! А кому из порядочных людей незнакомо?!
- Ну да, когда вас обыскивали и забрали всё, что осталось от записей деда Василисы?..
- А если так?.. Представьте себе: гуляет весёлая свадьба. Гуляет весь день. Под вечер невеста переоделась в легкомысленный сарафан и вся компания высыпала на берег моря. Жених хватает невесту на руки, тащит к воде и вдруг слышит от проходящего пляжника в адрес своей возлюбленной грубое слово, конкретно обозначающее (как тому кажется) стиль поведения девушки. Жених ставит подругу жизни на песок и, ничтоже сумняшеся, бьёт кулаком в толстую морду. Дальше - как по писанному: свалка, милиция, отделение...
Игорь Максимильянович мгновенно пожалел, что его не было рядом.
- Над вами там издевались?
Он был готов заслонить её от какой угодно беды.
- Нет. Хотя, снимая показания, приписывали нам такое!.. Мы весело пытались оправдаться: инженеры, актёры, свадьба, - и так далее. Но объяснений наших просто не слышали. Скорее, наоборот - это действовало на них, как на верблюда - колючка. А под конец один из начальников подозвал меня к столу, выдвинул ящик, продемонстрировал резиновую дубинку... Иезуитским тоном спросил: "Видите? - И заверил: - Пока что мы её не можем применить против вашего брата, но вот-вот... Скоро, очень скоро..."
Франц воскликнул:
- Но ведь были свидетели на пляже!.. - И задумался. - Хотя, я тоже пытался поначалу свидетелей найти...
Диана мягко пожала плечами.
- Игорёша! Скажите мне: за что вы мучите себя? За то, что её нет? За то, что неизбежно остались жить?..
Он по-детски виновато повторил её жест.
- Может, я боялся?.. Вдруг стану счастливым?..
Вот только теперь Диана Яковлевна улыбнулась.
- Бояться не стоит. Юность расточительна, беспечна... Поэтому так беззащитна. А вы должны быть скрягой, потому что богаты: позади - прожитое, и предстоит каждый новый день... Каждый час... Каждая минута...
Франц снова подлил заветный кагор в чашки. Поднял свою.
Диана чокнулась с ним, пригубила.
- Вы - живой, раз любили. Вы были глупый, что боялись: вам уже знакомо несравненное счастье... Вспомните звяканье ложки о первый зуб... Вы вместе преодолели первый пролёт лестницы, ступенька за ступенькой... Вы же поднимали дочь вверх, чтобы она видела всё вокруг с высоты ваших глаз!... Разве не вы помогли Лизхен, - произнесла-вздохнула Диана, - освоиться в огромном, иногда страшноватом, но разнообразном, потрясающем мире?.. Разве не осветила она ваш путь?..
Франц теперь тоже ясно видел, даже в кухонной темноте. Заметил блеск глаз, снял с гостьи очки.
Она выдернула платочек из нагрудного кармана рубашки, не стесняясь, протёрла глаза.
Игорь Максимильянович поразился её слезам.
- Я не могу понять, как оказалось, что вы... одна?..
Диана Яковлевна нежно объяснила, как ребёнку, испуганному призраками ночи:
- Я могу доверить вам эту тайну. - Она понизила голос до прозрачного шёпота. - Да ведь сейчас не обо мне речь... Мы ведь сейчас - о вас, голубчик Игорёша...
Франц завладел её ладонями, окунулся в них лицом.
- Нет, и о вас!.. - Он вздохнул. - Диана...
- Я одна, но не одинока. Человек никогда не бывает один... А старости вообще нет. Есть дряхлость души. Да, это есть. Вот в чём тайна.
