Валерий Макеев - Тайный монах
– Что, во Христа веруешь?
– Верую! — отвечал приходивший.
– И в троицу святую веруешь?
– Верую!
– И в церковь ходишь?
– А ну, перекрестись!
Пришедший перекрестился.
Н. Гоголь, «Тарас Бульба»
От опрятной, но судя по всему, довольно старой избушки, до ближайших сосен на опушке было не более пятидесяти метров.
— Это здесь, — даже не глядя в сторону хижины, с какой-то обреченностью вороном проскрежетал Семенович.
Последние шаги, отдаляющие нас от лесного домика, мы прошли молча. Вдруг со сказочно-выразительным скрежетом открылась дверь. Казалось, это был фирменный скрежет, и сейчас навстречу нам выйдет или Бабушка Яга, или леший… Но то, что я увидел через мгновение, отбросило на расстояние вселенной все мои неуклюжие шутки. Навстречу нам сделал уверенный шаг настоящий… Кощеюшка, то есть двойник Семеновича.
— Здоров, брат! Лет сто не виделись, — Семенович-двойник придирчиво вглядывался в глаза «моего» Семеновича, уныло опустившего голову, — И что, тянет в родной дом? Увидел мир? Как там другие веры — лучше нашей?
Мне было непонятно, шутил ли «двойник» или вычитывал «моего» Семеновича. — Это мой брат — Петр, — только и выдавил из себя Семенович. Казалось, с реальностью его связывало лишь понимание того, что я нахожусь с ним рядом.
Не спрашивая, кто я, и что здесь делаю, «новый» Семенович указал на открытую дверь:
— Заходите в мою избушку. Я уже давненько на вас жду. И что, сынок, много людей на свете, которые посягают на сокровища и хотят властвовать над другими? — Петр Семенович улыбнулся улыбкой своего близнеца, которая не раз сводила меня с ума, — Странные люди. Занимаются сребролюбием. А это грех. Кто-то какую-то ямку в лесу найдет, мелочь в ней заметит, и давай придумывать и сочинять! Сокровища Богдана вспомнили… — в какой-то момент «новый» Семенович превратился в мага-правителя, приговаривая:
— Да. Я здесь сокровища охраняю. Сокровища гетмана Скоропадского, — Петр на мгновение о чем-то задумался, — Не удалось нам тогда использовать это сокровище на благо Украины. Пожалуй, ни мы, ни Вкраина-матушка не были готовы к таким подаркам судьбы.
— А теперь? — вмешался я в монолог Петра Семеновича. Он медленно поднял глаза, в которых можно было увидеть всю бездну Вселенной.
— К сожалению, мы и теперь еще не готовы. А сокровище нуждается в опеке. Вот и ты пришел…
Множество вопросов неистово стучали в мои виски. Это что же получается — Петр Семенович охраняет сокровища еще со времен гетмана Скоропадского? Как они «разошлись» с моим Семеновичем? Что значит «еще не готовы».
— Ответы рядом, — прервал стук моих мыслей дед Петр, — Еще совсем молодыми казаками нас с Яковом благословила судьба стать ординарцами у гетмана Скоропадского. Так уж случилось, что в свое время гетману некому было довериться. Вот и обратился он к нам с приказом спрятаться в этих лесах и сокровище для государства сберечь. Знал ли я тогда, что придется выполнять этот приказ почти сто лет?..
— То есть, вам уже… — не успел я спросить, как молчаливый Яков нарушил свой «обет молчания».
— Вот тебе и вопрос долголетия. Настоящий казак может быть в строю веками.
— Вопрос был в том, как долго мы можем оберегать это сокровище, — старик тихо вздохнул, словно выпустил что-то волю, и продолжил:
— Яков узнал о Тибете, о том, что там содержатся тайны бессмертия и долголетия. Не уговаривал я его остаться. Каждый человек выбирает свой путь.
— Долгий путь поиска тайн долголетия вернул меня из Тибета к родной хате, — поддержал брата Яков.
— Да. В разных уголках нашего шарика есть разные мудрецы. Кстати, пять тысяч лет назад в этих местах существовала довольно развитая трипольская культура — строили даже двухэтажные дома, пока на территории развитой сегодня Америки люди с каменным топором бегали за дикими зверями… Наш род еще издавна происходил от волхвов. Впоследствии менялись старейшины родов, вожди, князья, гетманы. А кто-то из нашего рода всегда был рядом с государственными деятелями и пророчествовал, предсказывал, оберегал славное казачество. Не лучшие времена выпали на нашу долю. Но что есть — то наше. Это наш крест.
— А что значит «еще не готовы?» — снова вмешался я.
— Не суетись. Я все помню. Тебя интересует сокровище? Но разве это сейчас самое главное? Всему свое время. Получишь ключи от казны. Но тебе придется оберегать что-то намного более важное — веру.
Вдруг поднялся неистовый ветер. Раскаты сильного грома, видимо, пытались кого-то напугать. Гремело так, что земля содрогалась под домом. Молнии, которые резали небеса, горели неземным светом. Лес будто двигался. Скрип сосен напоминал жалобный скрип телег. В море неба качались темные лодки крон. Но для меня это не имело никакого значения. Где-то в глубине сознания или подсознания я начал понимать, к чему шел.
— Веришь ли ты в Отца и Сына, и Святого Духа? — будто сам гром с небес обратился ко мне устами Петра.
— Да, верю, как никогда, — искренне и твердо ответил я.
— Вот где, сынок, ключи к бессмертию. И это ключи от главного сокровища! Именно это сокровище нужно оберегать больше всех остальных. Кажется, что сегодня люди возвращаются к вере. Но это не совсем так. Развитие церквей — это далеко не возвращение народа к вере. Очереди перед храмами в пасхальную ночь — шаг навстречу вере. Но с другой стороны — это лишь дань традиции и определенная мода.
Природа несла свои безумные струи и ударяла ими в лесную хижину. В отблесках ослепительного света было видно, как небесные струйки, ударяясь о сосны, превращаются в водяной молочно-белый дым. Вдруг вспыхнуло и ударило со страшным рвением где-то совсем рядом.
Петр Семенович неторопливо кашлянул в кулак:
— Святые отцы предупреждали, что наступит время, когда церкви начнут ремонтировать, восстанавливать, реставрировать… Это будет продолжаться до самого пришествия антихриста. И везде будет роскошь невиданная. Действительно, церкви строят. Но ходить в них православному христианину нельзя, поскольку там не будет приноситься Бескровная Жертва Иисуса Христа. Маятники сосен считали грозовое время в окне с таким напряжением, что, казалось, считаются особые часы великих испытаний.
— И вот из-за такого беззакония земля потрескается. Даст такие ущелья, что человек может упасть. От разломов земли под океаном возникнут гигантские волны, которые принесут людям много горя. Везде начнутся воздушные вихри, ведущие к катаклизмам…
— И какой же выход? — мой голос, как маленький корабль в бурном море монолога Петра, нашел свое пристанище.
— Должен появиться тайный монах, который будет оберегать святую православную веру. Ты избран, тебе открылась тайна этих «полускоростных вихрей» — борьбы добра и зла. Но никому не дано одержать победу в борьбе. Мы можем только тщательно готовить эту победу. Никому не будет известно, что именно ты являешься тайным монахом. Однако всеми своими делами и помыслами ты должен охранять главное сокровище.
Петр подошел к образу Творца.
— Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных…
Ветер утих. Ливень уже не хлестал тугими струями, а просто лил, будто пытаясь очистить землю. Стало светлее. Я внезапно подумал о том, как там Владька и Люська. Два Семеновича смотрели на меня, как родители. Я улыбнулся:
— А что, может, нам, казначеям, за чай взяться?
* * *В кабинете генерала Крикуна было как-то необычно. Сотрудники презентовали ему на день рождение музыкальный центр «Panasonic». Сейчас с него приглушенно звучала песня с последнего концерта группы «Машина времени»:
«Только помни — ты будешь один,
И на самом краю…
Только помни, что правда всегда победит,
Даже если погибнет в бою…»
— Позвольте? — как-то подавленно нарушил лирическую атмосферу генеральского кабинета Владька.
— Заходи-заходи, подполковник. Ну что, со звездочкой тебя! — генерал щелкнул дистанционкой, остановив пение Андрея Макаревича, но в работу так и не смог включиться, — Буду на тебя подавать представление на повышение. Мне в заместители.
Александр Дмитриевич говорил как-то обыденно, не спрашивая Владьку о его позиции. И не дожидаясь какой-либо реакции со стороны подчиненного, продолжил свое:
— Сам я собирался на пенсию, но сейчас вижу цель. Хочется поработать с вами над этими новейшими арсеналами… Как там Семенович говорил? «Запасом жизненных сил руководит цель». Так? Теперь она у меня есть. Надо продолжать это чрезвычайно важное дело.
— Александр Дмитриевич, я хотел бы обновить подразделение такого типа, в котором в свое время работал Макс… Думаю, это будет лучшая память о нем. Кроме того, это и для государства крайне необходимо.
