Юлия Алейникова - От создателей Камасутры
Нож, конечно, хороший. Им, наверное, горло кому-то перерезать – раз плюнуть. Главное, до этого горла дотянуться. Но тут мне на ум полез совершенно не ко времени старый бородатый анекдот: «Голой пяткой – да на сабельку!» Так и мы: у них автоматы, а у нас – один нож на двоих.
Солнце стояло в зените. Вдоль обочины шли пешие паломники. Вдали пасся скот. Навстречу проехал автобус. В небе самолет прочертил белую полосу. Собака рылась в куче объедков возле придорожной закусочной. Женщина кормила младенца грудью, сидя на пороге своего дома. Дети с визгом гоняли консервную банку на деревенской площади.
Ну почему у всех жизнь как жизнь, а у меня – вечные загогулины?!
Я боялась за свою семью. Не была готова вступить в рукопашную с десятью бандитами. Не была уверена в победе. И вообще, я предпочла бы заявить в полицию, что нас обижает плохой дядя. Но нет. Наперекор здравому смыслу и голосу разума я готовлюсь изобразить из себя «крутого Уокера». Боже, дай мне силы!
Глава 28
– Куда это мы приехали? Что это за монастырь? Педро? У вас что, все монастыри так охраняют? Эй, ты, дитя гор, ты куда нас завез? – Василий бесцеремонно ткнул здоровенным кулачищем в спину таксиста.
Машина стояла посреди большого двора, ворота за ними закрылись, перед ними, уперев руки в боки, стояли два здоровяка с винтовками за плечами. Человек шесть мерзких типов не спеша шли к машине. На террасе дома, на верхней ступени крыльца, стоял человек в элегантном европейском костюме, с холеной иссиня-черной бородой, стройный, среднего роста, с черными, мертвыми, как у акулы, глазами. И смотрел на них, скривив губы в презрительной улыбке.
– В чем дело, я тебя спрашиваю? – Василий все еще пытал вопросами водителя.
– Всем успокоиться. Держите себя в руках. Это Сингх, – севшим от напряжения голосом прервал его шеф.
– У тебя оружие с собой? – спросила Ника, пока Денис переводил отчиму слова Педро.
– Нет. Кто меня пустит в самолет с огнестрельным оружием?
– Но у них-то оно есть!
– Обсудим это позже. А пока – лучше помалкивайте. – И он вылез из машины.
Остальные, дрожа от страха, последовали его примеру. Василий налился кровью, побагровел, шеф, наоборот, побледнел, даже его смуглая от природы кожа не могла этого скрыть. Динька выглядел ошарашенным. Нику била нервная дрожь.
В голове у девушки стучала единственная мысль: «Нас убьют. Нас убьют. Нас убьют». Она звучала в ее мозгу, как метроном. Ника вцепилась в руку брата, как маленькая девочка, просунув свою ледяную ладонь в его, теплую и большую, и прижалась к нему изо всех сил. Денис сжал ее руку и инстинктивно сделал полшага вперед, прикрывая сестру.
Василий, дети и Шиваджи стояли в плотном кольце бандитов. Лощеный господин спустился на одну ступень и сделал знак своим людям. Их оттеснили от машины ближе к крыльцу.
– Ну что же, господин Ползунов, сэкономить, как видите, не вышло? – спросил он насмешливо у Василия. Тот непонимающе захлопал глазами. Переводить ему никто ничего не собирался.
Сингх понял по лицу Василия, что нужный эффект не достигнут. С раздраженным жестом он повернулся к Шиваджи:
– Мистер Шиваджи! Неподкупный шеф полиции и борец с общественными язвами. Признаться, давно хотел с вами познакомиться.
Педро взглянул Сингху в глаза и подчеркнуто спокойным голосом ответил:
– Предпочел бы, чтобы эта встреча состоялась при несколько иных обстоятельствах.
– Охотно верю! – самодовольно усмехнулся Сингх. – А теперь все-таки переведите нашему русскому гостю мои слова. – Шиваджи неопределенно пожал плечами, и Сингх обратился к Нике: – В таком случае переведите вы, мадемуазель. Господин Ползунов, ваш долг по-прежнему не оплачен. Но поскольку обстоятельства изменились, – он обвел выразительным взглядом всю компанию, – вам придется расстаться со всем капиталом! Если, конечно, он вам не дороже жизни – вашей и ваших юных родственников.
Повисла пауза. Василий пыхтел, не говоря ни слова, только сжимал и разжимал кулаки.
– Впрочем, у вас есть время подумать. Вскорости мы ждем прибытия вашей супруги. И вот тогда уже перейдем непосредственно к делам. А пока – располагайтесь. – И он, кивнув своим молодцам, стер с лица улыбку и, повернувшись спиной к прибывшим, вошел в дом.
Каждого пленника крепко взяли за локти и повели следом за хозяином.
В доме было сумрачно после яркого, слепящего солнца, к тому же видеть что-либо мешали темные очки. Попавшихся в ловушку жертв волокли так энергично, что снять их не было никакой возможности.
Из холла, пустого и плохо освещенного, их всех по крутой деревянной лестнице стащили в подвал, промозглый и еще более темный, втолкнули в дверь и задвинули засов.
– Железная, – сообщил Денис, кинувшийся к двери, едва их втолкнули внутрь.
– Разумеется, – злобно отозвался Василий.
Ника обошла подвал по периметру, он был каменный, без окон, без дверей. Нет, дверь, конечно, была. Про ее отсутствие – это так, для красного словца.
– Педро? Ты кому-нибудь сообщал, куда отправляешься? – сквозь зубы спросил муж.
– Разумеется, нет, – ответил шеф не менее злым, чем у Василия, голосом.
– И что теперь будет? – Денис постарался изобразить небрежность.
Никто не ответил. Он послонялся по подвалу и снова спросил:
– А что, если навалиться на них, когда они в следующий раз придут? Отберем оружие и перебьем их всех на фиг!
– Не волнуйся, сынок. Что-нибудь придумаем, – как можно бодрее сказал Василий. – Нас здесь много. В конце концов, Юлька все еще на свободе. – Но прозвучало это как-то неубедительно.
Да, их мать на свободе. Но что толку? К тому же они были уверены, что скоро она окажется здесь. А может быть, ее уже и схватили. А если и не схватили, то что она сделает? Даже вдвоем с Джамшем? И как она узнает, где они? Впрочем, бандиты ей любезно об этом сообщат, велят привезти эти проклятые бумаги и пригрозят их всех убить. Она, конечно, сразу примчится, и уж тогда их точно всех порешат. Прислонясь к стене, об этой «милой» перспективе с тоской размышляла Вероника.
Судя по выражению лиц, мысли у остальной компании были такими же «веселыми». Денис метался по подвалу, пытался расшатать камни в стене, потом принялся простукивать пол. Никто ему не мешал. Шеф и Василий устроились в разных углах подвала и сидели молча, уйдя в себя.
Шло время. Никто не приходил. Не было слышно никакого шума.
– Как вы думаете, – спросил тоскливо Денис, – мама уже здесь?
Опять все промолчали.
Василий неожиданно вскочил.
– Хрен им, а не деньги! Я так просто не сдамся! Сначала пусть вас выпустят! Ничего, посмотрим, кто кого! Нашли кроликов! Пусть попробуют развести! Хмыри индийские! – он энергично забегал по подвалу. – Да и Юлька не такая дура! Не повезет она им документы просто так!
– Думаешь? – с надеждой спросила моя дочь.
– Точно! Не вчера родилась! Она наверняка понимает: как только они получат документы, нам всем хана. Нет! Она что-нибудь придумает! Да и Джамш этот – не наивный ботаник, лишь бы им времени хватило!
– Думаешь, их не схватили?
– Нет, конечно! Иначе бы уже за нас взялись. Почему мы тут сидим столько времени? Этот Махараджа, или как его там, страхуется!
– Слушай, а может, мне в туалет попроситься? Они дверь откроют, а вы и правда на них навалитесь? – Недавняя Денискина мысль вдруг показалась и Веронике весьма привлекательной.
Шеф, которому Динька перевел этот разговор, ответил:
– Попробовать можно. Но слишком просто, чтобы получилось.
Следующие полчаса Ника орала до хрипоты и стучала с Динькой по очереди в дверь. Никакой реакции. Тишина.
– Они что, даже не сторожат нас?
– А зачем нас сторожить? Замка в двери нет. Засов изнутри нам не открыть. Телепортироваться мы не умеем, – отозвался из угла отчим.
Глава 29
Машина остановилась в конце деревни, у длинного богатого – по местным меркам – дома. Наш провожатый вышел, сделав знак – оставаться в машине. Минут десять мы сидели в томительной тишине. Наконец, я не выдержала:
– Ну, куда он провалился? Что мы вообще здесь делаем? У меня уже нервы на пределе. Можно и без глупых тайн!
– Он пошел договариваться с хозяином о помощи, – кратко ответил мой индийский друг.
Мужики, когда захотят, все жилы из женщины вытянут. Я заерзала на сиденье.
Наконец, в дверях появилась знакомая бордовая тога, и бритая голова приглашающе кивнула. Мы вышли из машины и быстренько нырнули в дом.
Внутри царила вопиющая бедность. Деревянный пол, струганые полки на стенах вместо шкафов, открытый очаг, очень бедная утварь. У очага сидела женщина, тепло одетая, смуглая, застенчивая. Она приветливо кивнула нам и вернулась к своей стряпне.
Хозяин дома пригласил нас сесть на расстеленные одеяла, и мужчины принялись обсуждать наши планы, не удостаивая меня переводом. Я же от нечего делать нервно поглядывала на часы, отмечая: еще одна минута капнула в вечность. Перед глазами у меня неотступно стояли песочные часы. Но наполнены они были жидкостью, а не песком, и нижняя часть часов почему-то не имела дна. Часы висели над пропастью, темной, бездонной, но не страшной, наполненной чем-то могущественным, наверное, временем. И минуты из верхней емкости часов капали в бездну, беззвучно исчезая в ней. Это видение посетило меня еще в монастыре: когда мы пересекли его порог, образ часов возник в моей голове. Теперь же я то и дело сверяла со своими наручными часами количество утраченных минут.
