Василий Казаринов - Кавалер по найму
— Да проблемы с крышей.
Оказалось, что ставка ежемесячных выплат возросла на четверть, но Фанни расплатилась в последний раз — я оказался невольным свидетелем этой процедуры — по старым тарифам, ребята тут же недостачу обнаружили и наложили на хозяйку кафе штраф.
— Они всей командой гуляют сейчас где-то на даче. Их человек двадцать. И в порядке компенсации за моральный ущерб они потребовали девочку.
— Что, одну на всю команду? — Да.
— Где это?
Фанни назвала дачный поселок. Андрей уже повез им девочку. Ту самую именинницу, с которой я удалялся в квартиру на третьем этаже. Ей ужасно жаль девочку. Бывает, после таких субботников они сходят с ума. Но выхода у Фанни нет. Тут все по-семейному. Девочки бросили жребий. Выпало ехать Маше.
— Почему ты звонишь мне? — спросил я.
— Не знаю… — тихо отозвалась она, — поговорить-то не с кем. И потом… Она мне рассказывала. Ну как у вас там было. Что ты ее пальцем не тронул, и вообще… Говорила, ты хороший.
— Когда он уехал? — спросил я.
— Полчаса назад. Скоро будет на месте.
Я быстро прикинул про себя: дачный поселок, о котором говорила Фанни, по той же дороге, что и тот, где мы находились, только чуть дальше, на электричке — две остановки. Так что, скорее всего, Андрей сейчас находится неподалеку.
— Ты можешь с ним связаться?
— Конечно. А зачем?
— Перезвони ему прямо сейчас, немедленно. И продиктуй мой адрес.
— Зачем?
— Будем считать, что ребятам сильно повезло. Ручаюсь, что такого роскошного мяса, которое я им доставлю, они в жизни не видели.
Должно быть, я неплохо рассчитал маршрут следования белого фургона — спустя минут десять в окно заплыл свет фар его машины. Хлопнула дверца. Андрей возник на пороге.
Кармен почуяла неладное и начала пятиться под тяжелым взглядом грузного лося, который молча изучал ее с ног до головы.
— Да, — кивнул он наконец большой головой. — В самом деле роскошное мясо.
Кармен метнулась в гостиную, но налетела на сохатого, который стоял в дверях, низко опустив голову, — он так мощно боднул Кармен, что она, всплеснув руками, тихо осела на пол. Андрей вышел и вернулся с кожаным чемоданчиком автоаптечки, раскрыл ее, извлек оттуда шприц. Присел на корточки, сделал укол в вену.
— Ничего, скоро она очнется, — пояснил он. — Это просто успокоительное. Чтоб не брыкалась в машине. Полчаса крепкого сна ей не повредит — работа предстоит серьезная. Их там человек двадцать крепких ребят.
Легко подхватив обмякшее тело Кармен на руки, он вышел. Я взял со стола наполовину опустевшую бутылку текилы, сунул в карман пиджака, вышел на крыльцо и, глядя на убегающие габаритные огоньки, удивленно произнес:
— С ума сойти!
Дома, согревшись кактусовой водкой, я почувствовал, как быстро побежала по жилам кровь, как стала уходить свинцовая усталость, вдруг накатившая на кухне в загородном домике Кармен, понемногу оттекала из мышечных тканей ног и, может быть, немного задержалась в правой руке, гонявшей по истертому коврику обшарпанную мышку, задающую векторы движения курсорной стрелки в сером поле монитора.
Юркнув в нужную плашку, она отозвалась легким зудением в узкой прорези дисковода, проглотившего первый диск из той пластиковой коробочки, что обнаружился под кафельной столешницей в разгромленном доме Бэмби, и указатель «диск А» развернулся прямоугольником, в верхнем углу которого маячил один-единственный текстовый файл, поименованный как «Pismo».
Щелчок в синий значок развернул в поле монитора текст:
«Уважаемый господин редактор!
Предложение, высказанное Вами в момент нашей случайной встречи на коктейле в отеле „Риц“, где проходил показ коллекции известного Вам дома моды, меня не то чтобы не вдохновило, а, скорее, поначалу озадачило. Я ведь, во-первых, не писатель. А во-вторых, еще не в том возрасте, чтобы приниматься за мемуары. Но даже не этим продиктовано было мое, мягко говоря, прохладное отношение к Вашей затее написать и издать что-то вроде дневника русской модели, сумевшей неплохо себя зарекомендовать на французском подиуме. Я никогда не переоценивала свои достоинства и тем более привыкла трезво относиться к недостаткам — девушки подиума, по общему мнению, не отличаются высоким уровнем ай-кью, не так ли? И тем не менее он не настолько низок, чтобы не понимать, чем такая публикация для меня чревата.
Теперь о том, почему я решила написать Вам.
Видите ли, совсем недавно, накануне неожиданного моего отъезда в Москву, позвонила мама — она легла в больницу, ей нужна операция. Я часто бываю на Монмартре: люблю Холм, люблю гулять по его горбатым улочкам, глазеть на картинки уличных художников, ну и вообще, мне легкий воздух Холма нравится. И вот там, в одном из уличных кафе, произошла случайная встреча, которая настолько потрясла меня, что я всерьёз стала задумываться над тем, не вернуться ли к нашему с Вами разговору. Это было в середине дня, я сидела за столиком, пила минеральную воду и тут заметила неопределенного возраста женщину, которая смотрела на меня голодными глазами. Она сидела на бордюре тротуара, на ней были потрепанные джинсы, того же качества куртка и грязная майка. На вид — уже за тридцать.
Что-то в ее взгляде было такое, что я заказала пару круассанов и попросила официанта отнести ей. Она быстро их съела, поднялась с места и пошла вниз по улочке. Проходя мимо моего столика, она бросила на ходу: „Спасибо“.
Ничего в этом не было особенного, если бы не одно обстоятельство: она произнесла слово благодарности по-русски. Я сорвалась с места, догнала ее, мы сели в одном из баров неподалеку от Пигаль, я заказала ей выпивку. Попросила рассказать о себе.
Знаете, г-н редактор, две вещи, которые она мне поведала, буквально потрясли меня.
Во-первых, оказалось, что ей всего двадцать четыре года.
И во-вторых, она попала в Париж через то самое агентство, с которым сотрудничала и я.
То, как выглядела наша работа — и здесь, и в Милане, и на Лазурном Берегу, в Канне, Ницце, Сан-Тропезе или швейцарском Давосе, — разговор отдельный. Меня просто потряс печальный финал ее карьеры, начинавшейся почти в точности так, как и моя: за какую-то маленькую провинность ее выкинули на улицу. А потом все пошло по наклонной: наркопритон, психушка, снова притон, ну вы, надеюсь, понимаете… И она ведь не одна такая в Париже. Учитывая, что московское агентство „Beauty“, о котором идет речь, присутствует на французском модельном рынке около десяти лет, таких девочек, использованных и выкинутых на помойку, должно быть, множество.
И еще одно важное обстоятельство. Эта женщина — после третьего стаканчика виски — поделилась со мной кое-какими воспоминаниями. Это, как говорится, дела давно минувших дней, и, кроме того, не думаю, что Вы, при всей Вашей информированности, можете верно оценить то, что в один не самый прекрасный день произошло в нашей стране однажды в августе, в народе этот день назвали „черным вторником“. Я, собственно, тоже мало что понимала, я тогда была слишком юна, но ощущение кошмарного обвала, полной катастрофы осталось. А дело было так. В начале августа эта женщина и еще трое сотрудниц агентства, живших в ту пору на одной из наших вилл в Сан-Тропезе, должны были составить компанию двум господам, прибывшим из Москвы на пару дней и пожелавшим прокатиться на яхте „Глория“, которую агентство давно уже арендовало и, насколько я знаю, арендует до сих пор. По всей видимости, Вы догадываетесь о характере этой морской прогулки. Так вот, один из этих господ — он в тогдашнем нашем правительстве занимал достаточно высокое положение, кажется, был вице-премьером — при интимных обстоятельствах выболтал этой женщине кое-какую информацию. А именно сообщил, что через три дня премьер, объявит о дефолте. Вернувшись утром на виллу, она имела неосторожность перезвонить в Москву — ее старший брат занимался бизнесом, не знаю каким. Телефоны на вилле прослушивались, она даже не успела закончить разговор с братом, как в ее комнату явилась охрана и препроводила в кабинет хозяйки агентства.
Личность этой женщины — назовем ее К. — предмет отдельного разговора. Если мы с Вами договоримся о сотрудничестве, я постараюсь описать свои впечатления, от общения с ней. Так или иначе, К. с порога заявила моей новой знакомой, что увольняет ее, к чертовой матери, потому что она — К. — не затем вывозит тонны „мяса“ на Лазурный Берег, чтобы оно ловило кайф, раздвигая ноги перед нужными мужиками. А затем, чтобы информация, полученная от этих мужиков, не выходила за стены фирмы, поскольку она-то и является тем товаром, за который — прямо теперь, в этот момент — все заинтересованные лица выкладывают очень большие деньги… Ну вот, дело закончилось тем, что ее избили, а очнулась она в каком-то наркопритоне и уже прочно села на иглу. По всей видимости, прежде чем выкинуть на помойку ее регулярно кололи — она, впрочем, толком не помнила, кто, где и как это делал.
