Ирса Сигурдардоттир - Последние ритуалы
— Это не костюм, — назидательно произнес Маттиас. — Это спортивная куртка и штаны. Есть разница. Да где уж тебе понять.
— Ах, простите, мистер Кейт Мосс, — подколола Тора, теперь уж окончательно в ладах со своей совестью.
Не обращая внимания на ее иронию, Маттиас вышел, закрыл дверь и, поигрывая ключами от джипа, спросил:
— Ну, куда?
Тора достала из кармана телефон, проверила время.
— Полагаю, лучше всего начать со Скаульхольта. Сейчас почти четыре… А там посмотрим.
— Всю жизнь мечтал о таком гиде, — заметил Маттиас, внимательно изучая ее наряд. — Кстати, ты знаешь, что в отеле есть ресторан? Нам не нужно идти на охоту, чтобы добыть себе обед.
— Ха-ха, — произнесла Тора. — Я предпочитаю, чтобы мне было тепло и уютно, и не волнуюсь о том, чтобы выглядеть отпадно. А вот ты, желая выглядеть отпадно, при такой погоде скоро откинешься.
До Скаульхольта они добрались в сумерках. Собор был открыт, они заскочили внутрь и стали озираться в надежде с кем-то поговорить. С ними поздоровался молодой человек и спросил, не нужна ли им помощь. Они объяснили, что ищут кого-либо, кто, возможно, некоторое время назад разговаривал с их приятелем, и описали, как выглядел Гаральд.
— А! — воскликнул молодой человек, когда Тора успела перечислить лишь половину гвоздиков вдоль правой брови Гаральда. — Вы говорите о студенте, которого убили? Я действительно с ним встречался!
— А вы, случайно, не помните, что его сюда привело? — спросила Тора, ободряюще улыбаясь.
— Дайте подумать… Так. Он хотел побольше узнать о епископе Йоуне Арасоне и его казни. Да, и о Бриньольве Свейнссоне. — Он посмотрел на посетителей и добавил: — В этом нет ничего особенного, многие наши гости интересуются их жизнью. Эти истории трагичны, тем и притягательны: людей, например, особенно волнует, что понадобилось семь ударов топора, чтобы обезглавить Йоуна Арасона, — его голова никак не хотела расставаться с телом.
— Гаральд интересовался этими фигурами в общем или хотел выяснить что-то конкретное? — спросила Тора.
Молодой человек повернулся к Маттиасу и перешел на английский.
— Я не знаю, насколько вы знакомы с историей Йоуна Арасона…
Сообразив, что замечание относится к нему, Маттиас ответил:
— Я о нем знаю ровно столько же, сколько о его матери. Другими словами — ничего.
— Ясно… — Судя по голосу, молодой человек был шокирован. — Если коротко, то Йоун Арасон — последний католический священник Исландии. С 1524 года он служил епископом в Хоуларе и также какое-то время возглавлял Скаульхольтское епископство. В Скаульхольте его и обезглавили в 1550 году — через тринадцать лет после того, как датский король Христиан Третий упразднил католицизм в Исландии и других частях своего королевства. Йоун Арасон пытался воспрепятствовать распространению Реформации и возглавил сопротивление против новой лютеранской веры, но потерпел неудачу и окончил жизнь на плахе. Его казнь — история особая. Двумя неделями раньше ему пообещали неприкосновенность до созыва очередного парламента,[6] на котором предполагалось обсуждать его судьбу и судьбу двух его сыновей. Их тоже казнили.
Маттиас поднял бровь.
— Сыновей? Он же католический священник! Откуда у него сыновья?
Молодой человек улыбнулся.
— Исландия получила особые привилегии, уж не знаю, каким образом. Исландским священникам, диаконам и епископам разрешалось иметь жен, но без венчания в церкви. Им даже дозволялось скреплять брак официальным договором, равносильным брачному обету. Если появлялись дети, они просто платили штраф, и все были счастливы.
— Как удобно! — ошеломленно воскликнул Маттиас.
— Да, весьма, — последовал веселый ответ. — Ваш приятель хорошо знал историю — наверное, специально изучал эту тему. Вот, вкратце так. Конечно, тут много чего еще, но в качестве исторической справки к вашему вопросу этого достаточно. — Он посмотрел на Тору, которая давно забыла, о чем спрашивала. — Больше всего вашего знакомого интересовало, что именно печаталось на станке, который Йоун Арасон в 1534 году привез в Исландию и установил в Хоуларе.
— И что вы ему рассказали? — нетерпеливо спросила Тора.
— Знаете, это непростой вопрос, — ответил молодой человек. — О первом оттиске известно очень мало. Некоторые источники говорят, что это был требник — своего рода руководство для священников с календарем служб, псалмами и так далее. Еще были отпечатаны четыре канонических Евангелия. Больше о печатании во времена Арасона не известно ничего. Помню, ваш знакомый задал довольно туманный вопрос. Он спросил, мог ли епископ напечатать книгу, которая была в те времена очень популярна. Я спросил, уж не Библию ли, только он ничего не сказал и рассмеялся — я так и не понял почему.
— Да, представляю, — сказал Маттиас, взглянув на Тору. «Молот ведьм»? Она подумала о том же. В те годы «Молот ведьм» после Библии издавали чаще всего. Возможно, Гаральд пытался узнать, была ли эта книга напечатана в Исландии? Экземпляр оказался бы бесценным, не говоря уже о его значимости для страстного коллекционера.
— А что он выяснял о Бриньольве Свейнссоне? — спросила Тора.
— Поначалу он хотел увидеть его могилу — только это невозможно: ее до сих пор не нашли.
— Как — не нашли? — удивилась Тора. — В путеводителе сказано, что он здесь похоронен.
— Да, здесь, но он завещал похоронить его не в церкви, как других епископов, а на обычном кладбище, рядом с женой и детьми. Есть даже запись о местоположении, однако там ничего не обнаружили. Скорее всего он покоится в какой-нибудь безымянной могиле.
— Наверное, в те дни это было необычным? — спросила Тора.
— Еще каким необычным. Сначала могилу пометили — обнесли деревянной изгородью, которая простояла тридцать лет, но затем стала падать, а ее не восстановили. Честно говоря, никто не знает, почему он не захотел быть похороненным в нефе по обычаю тех времен. Есть разные предположения: то ли он не желал тесниться вместе с другими священнослужителями, то ли задумал положить конец этой практике.
— И удалось? — спросил Маттиас.
— Не особо. Но я думаю, тут другая причина. Он умер одиноким и сломленным человеком. Такая выдающаяся личность,[7] а остался без семьи, без наследников… Многих очень трогает его судьба.
— Значит, Гаральд сначала хотел посмотреть его могилу… А что случилось потом? — спросила Тора.
— Он расстроился, узнав, что могилу не нашли. Я повел его в крипту, где у нас археологическая выставка, показал руины старой церкви. Мы заговорили о библиотеке Бриньольва, в которой хранилась огромная коллекция рукописей, исландских и иностранных. Между прочим, несколько самых лучших книг из телячьей кожи Бриньольв послал в дар датскому королю Фредерику. Ваш приятель очень взволновался, когда речь зашла о манускриптах, и спросил, что с ними стало после смерти Бриньольва. Свои иностранные книги епископ передал младшему сыну тогдашнего правителя Исландии — датчанину по имени Йоханн Клейн, а исландские разделил между своей кузиной Хельгой и свояченицей Сигридюр. Некоторые из исландских книг утеряны; во всяком случае, когда Йоханн Клейн за ними послал, коллекция оказалась неполной. Есть версия, что священники Скаульхольта их спрятали, желая спасти от отправки в Данию. Эти книги и рукописи так и не нашли. Никто даже не знает их названий.
— А где они могли их спрятать? — спросила Тора, озираясь по сторонам.
Молодой человек улыбнулся.
— Точно не здесь. Это здание 1956 года. Старая церковь, которую построил Бриньольв в 1650–1651 годах, разрушилась при землетрясении 1784 года.
— И вы их не искали?
— Мы все еще не можем найти могилы Бриньольва и его семьи, несмотря на то что у нас есть описание. Он умер в 1675-м. И потом, зачем искать то, что здесь запрятано только по слухам? Даже судьба тех книг, которые он завещал, до конца неизвестна. Несомненно только то, что некоторые из них разыскал Арне Магнуссон, потому что в его коллекции есть книги с монограммой Бриньольва Свейнссона.
— «БС»? — спросила Тора лишь для того, чтобы поддержать тему.
— Нет. «LL», — улыбнулся молодой человек.
— «LL»? — удивленно повторила Тора.
— «Loricatus lupus» — «железный волк» на латыни; имя «Бриньольв» означает то же самое.
Тора щелкнула пальцами. «LL» на заметках Гаральда к «Молоту ведьм» — это «Loricatus lupus»! Очевидно, что они на правильном пути. Если только его запись имеет какую-то связь с убийством. Вскоре их беседа завершилась, Маттиас и Тора поблагодарили молодого человека за терпение.
Прежде чем завести машину, Маттиас повернулся к Торе и сказал:
— «Loricatus lupus», значит. Давай подождем, пока все разойдутся по домам, возьмем лопаты и раскопаем тут все, что можно?
— Ага, — улыбнулась Тора. — Начнем с кладбища.
