Ирса Сигурдардоттир - Последние ритуалы
Слезы одна за другой катились по ее щекам, оставляя на лице серебристые дорожки.
— Я не могу вычеркнуть это из памяти. Каждый раз, глядя на Гаральда, я видела выражение его лица в ту минуту…
Амелия замолчала, собираясь с силами.
— У малютки случился перелом черепа, в больнице она впала в кому, и в результате развилась энцефалопатия.
— Вас должны были обвинить в жестоком обращении с детьми и забрать ребенка на время расследования обстоятельств.
По взгляду фрау Гунтлиб Тора поняла свою наивность.
— Через все это проходить не пришлось. Нам помог семейный доктор. Да и другие врачи, которые за ней наблюдали, проявили исключительное понимание. Гаральда направили к психиатру, но признаков психического расстройства не обнаружили. Он был просто маленьким ревнивым ребенком, совершившим чудовищную ошибку.
Тора не могла назвать этот случай поведением нормального ребенка, но ничем не выдала своих сомнений. Да и откуда ей об этом знать?
— Гаральд все помнил или через какое-то время забыл? — спросила она.
— Если честно, не знаю. С тех пор я с ним почти не разговаривала. Думаю, что скорее всего он осознавал. По крайней мере он после этого был по-особенному добр к Амелии Марии. До самой ее смерти… Как будто пытался возместить то, что сделал.
— Значит, именно так испортились ваши отношения?
— Не было больше никаких отношений. Я не могла даже смотреть на него, находиться рядом с ним. Я всячески избегала собственного сына. Мой муж тоже. Поначалу Гаральд по-детски бунтовал и не понимал, почему мама больше не хочет его видеть возле себя, а потом привык и замкнулся. — Она больше не плакала, ее лицо посуровело. — Я должна была его простить… Но не смогла. Возможно, мне самой стоило пойти к психиатру, и тогда все бы было иначе. Гаральд вырос бы другим, а не таким, каким стал.
— Но разве он рос злым или мстительным? — спросила Тора, вспомнив рассказ его сестры, единственной из всех детей Амелии, оставшейся в живых. — Мне показалось, что Элиза говорила о нем, как о хорошем человеке и замечательном брате.
— Он рос, словно балансировал на грани. Назовем это так. Он все время добивался любви отца, но так и не завоевал ее. На меня он махнул рукой еще раньше. Его спасала только привязанность к деду, который был бесконечно добр к нему. Со смертью деда Гаральд потерял единственную опору. Он отделился от нас, начал употреблять наркотики и играть в игры со смертью. Один из его друзей и вправду умер. Собственно, из-за этого случая мы обо всем и узнали.
— А вы не пробовали наладить отношения? — спросила Тора, хотя ответ знала заранее.
— Нет, — отрезала Амелия и продолжила: — Еще в нем развился этот зловещий интерес к черной магии. Дед его приобщил. Когда Амелия Мария умерла, он пошел в армию. Мы не пытались его останавливать. Оказалось, зря — я не буду вдаваться в подробности, но его выдворили через год. Денег у него было предостаточно, дед ему оставил наследство, и мы почти не виделись. Лишь когда он решил поехать сюда, то позвонил нам, поставил нас в известность.
Тора задумчиво смотрела на мать Гаральда.
— Если вы просите меня о понимании — нет, я не понимаю… Но действительно вам сочувствую. Я не знаю, как бы я себя повела… Возможно, так же, хотя надеюсь, что нет.
— Мне бы хотелось стать другим человеком, восстановить отношения с Гаральдом… Однако сейчас уже слишком поздно. Надо смириться.
Тора усмотрела в ее ответе насмешку судьбы. Или это действует заклинание?
— Я не хочу причинять вам еще больших страданий, но должна сказать, что трагедия вашей семьи коснулась и других людей. Сейчас в тюрьме держат одного студента-медика. Подружившись с вашим сыном, он стал изгоем, общество его оттолкнет.
Амелия посмотрела на озеро.
— Что с ним будет?
Тора пожала плечами:
— Вероятно, его обвинят в сокрытии информации о найденном трупе, а еще — в надругательстве над телом. Какое-то время он проведет в заключении и, по-видимому, не сможет дальше учиться: обратно в университет его не примут. Мне кажется, он взял на себя всю вину, спасая остальных приятелей, но это лишь предположение. Кстати, Гаральд упомянул его в завещании. Хоть какая-то компенсация.
— По-вашему, он был хорошим другом Гаральду? — спросила Амелия, уже не та надменная женщина, что неделю назад позвонила ей в офис.
— Как ни странно, да. По крайней мере он сдержал данное Гаральду обещание, каким бы отвратительным и глупым оно нам ни представлялось. Ваш сын был волен выбирать себе друзей по собственным меркам, а не по тому, насколько они нормальны.
— Я о нем позабочусь, — прошептала Амелия. — Будет изучать медицину за границей. Нам это не составит труда. — Она вытянула вперед ладони, сжала кулаки, будто почувствовав приступ артрита. — Мне станет легче, если я хоть что-то сделаю. Это немного ослабит боль.
— Маттиас все организует, если вы действительно искренне желаете помочь. — Тора приготовилась встать. — Полагаю, мы закончили, — сказала она, очень надеясь, что это именно так. С нее достаточно.
Амелия сняла сумку со спинки стула и повесила на плечо. Потом встала, застегнула пальто и пожала Торе руку.
— Пришлите счет, мы его оплатим без промедления.
Они попрощались, и Тора стремительно пошла к выходу. Надо срочно глотнуть свежего воздуха.
Проходя мимо зала с чудо-картой, она остановилась, глядя, как Маттиас и Элиза гуляют вокруг Исландии. Маттиас заметил ее, тронул Элизу и показал на Тору. Они что-то сказали друг другу, и Маттиас подбежал к Торе.
— Ну как? — спросил он, когда они проходили по фойе мэрии мимо окон с поэтическими строками о Рейкьявике, выгравированными на стекле.
— Худо-бедно, — ответила Тора. — А если честно, то не знаю.
— Вчера мы так и не пообедали, так что ты задолжала мне ленч, — сказал он, открывая перед ней дверь. — Но поскольку я человек порядочный и совсем не голодный, то готов принять его натурой.
— Ты о чем? — спросила Тора, прекрасно понимая, как дальше будет развиваться сценарий.
Они направились к отелю «Борг».
Два часа спустя Тора выскользнула из постели и оделась. Маттиас не пошевелился. Она нашла на столе лист бумаги и ручку, начеркала записку и положила на прикроватную тумбочку.
Не разбудив Маттиаса Райха, она вышла из комнаты, а еще через минуту выпорхнула на улицу и зашагала в направлении Скоулавёрдустигур, за машиной с логотипом «Мастерская Бибби» во всю длину. Остаток дня принадлежит ей, она это заслужила.
В кармане пальто зазвонил телефон.
— Привет, мам, — весело сказал сын.
— Здравствуй, родной, — ответила Тора. — Как дела? Ты уже дома?
— Да, мы тут с Сиггой, — сконфуженно произнес он. — Обсуждаем имена, как ты советовала. Как думаешь, Пепси — больше подходит для девочки или для мальчика?
Примечания
1
В Институте исландских рукописей им. Арне Магнуссона хранятся саги и книги религиозного содержания XII–XIV вв. Арне Магнуссон (1663–1730) — исландский ученый, профессор Копенгагенского университета, собрал и спас множество рукописей, документов и редких книг по истории острова, которые затем пожертвовал датской Королевской библиотеке. В 1971 г. большая часть древних исландских рукописей, хранившихся в Копенгагене, была возвращена на родину.
2
Халлдор Кильян Лакснесс (1902–1998), исландский романист и эссеист, лауреат Нобелевской премии.
3
Северо-восточный пригород Рейкьявика.
4
Nebel (нем.) — туман, мгла, соответствует исландскому mist. «Мист» в имени девушки — т. н. «среднее» имя.
5
Сэмунд Мудрый (1056–1133) — исландский священник, писатель и ученый. Со временем стал героем легенд и сказок. Скульптура Аусмунда Свейнссона «Сэмунд, побивающий книгой дьявола» установлена перед главным зданием Исландского университета как символ победы знания над тьмой и невежеством.
6
Парламент Исландии (альтинг) — один из старейших в Европе: датой его учреждения считается 930 г.
7
Бриньольв Свейнссон прославился как собиратель древних исландских саг — скальдических песен о богах и героях, наиболее известную из которых впоследствии стали называть «Старшей Эддой».
8
Исландцы вместо фамилии используют патронимы, которые образуются от имени отца (реже — матери) с добавлением «-доттир» (дочь) для женщин и «-сон» (сын) для мужчин.
