Сергей Валяев - Трупоукладчик
Как известно, банкир Гусинец был на первых ролях в малохудожественном фильме «Семь богатырей в сауне». После трудных съемок акт-актер дал деру в Нью-Йорк, город контрастов. Чтобы, очевидно, и там наладить контакт с профсоюзом печников, в смысле любителей понятно чего.
Тем более выяснилось, что Панин по вечному своему распиздяйству и моей убедительной просьбе оставил у себя видеокассету в оригинальном исполнении. То есть Матешко-Бармалейчику досталась копия, но хорошего качества. И только тщательная экспертиза какого-нибудь шопенфиллера (ювелира) от видеотехники могла установить истину. Не думаю, что я поступил некрасиво по отношению к генералу, все равно сей компромат будет пылиться в кремлевских сейфах. Без пользы для Отечества. И в ожидании той минуты, когда вдруг господин ШХН обнаглеет и потребует куска власти послаще. А ежели у него диабет и крем-брюле противопоказано?
А нам — и карты в руки. Мы работаем ещё одну копию. И дарим на долгую память нашему банкиру. Чтобы он всю оставшуюся жизнь любовался самим собой. В самых разнообразных позах и чувствах-с.
Впрочем, личные переживания и позы он может оставить при себе, вопрос в другом — оценит ли жмутик-скряга свои вольные экивоки в сторону правящего режима в два миллиона чистодела? Или посчитает за лучшее остаться в Новом свете? Но там высший свет не слишком приветствует эксперименты с собственным задом. По причине повсеместного AIDS. Так что проще выкупить пленку. На долгую, повторю, память. И вернуться в РФ с поднятой головой, как у гуся при заглатывании жирных кукурузных зерен.
Но что деньги — сор, и будет банкиру предложение: найти мадам Асю Мудье. Найти, кинуться в её ножки… И отдать алмазную штучку, то есть обменять её на право быть полноправным членом Международного валютного фонда. И примерным семьянином.
Не спорю, этот план в любое мгновение может рухнуть, как воздушные фонтаны перед радостным взором путников в шелковистых песках Сахары. По любым причинам. Которые трудно предугадать. И тем не менее было бы желание, как шутят янки, а гусь с яблоками на Рождество всегда найдется.
И поэтому мы решили не спешить — до Рождества далеко, есть время продумать свои действия. И чужие.
Две недели мы занимались тем, что собирали информацию о службе безопасности «Форпост-банка». Возглавлял её, как известно, бывший генерал КГБ Колобок, и не удивительно, что весь былой опыт этот старый хрыч перенес на новое свое детище.
Единое руководство, четкая координация действий, использование всех научно-технических средств защиты от любого вторжения и прочее утверждали, что отставник крепко оседлал любимого конька. Во славу денежного мешка.
Нет, мы не собирались штурмовать цитадель шулерско-банковского дела. Для этого есть другие спецподразделения, способные вскрывать автогеном и тротилом брюха бронированным сейфам и их владельцам. Мы просчитывали варианты возможного ответного удара. На наше невинное предложение обменять мультфильм на розу, в смысле драгоценный камень. Ведь нас могли неправильно понять и решить, что мы такие же, как и они, мошенники. Будет обидно. Нам. Доказывать обратное. Силой оружия. И поэтому, повторю, нужно было владеть всей информацией, чтобы предугадать ответные ходы противника.
Не удивительно, что суета у стен «Форпост-банка» отвлекла нас от более существенных проблем. У Лады наметился день рождения, а это был повод. Для праздничного ужина. На коровинском огороде.
Об этом нам напомнила Марго, как ответственная за праздник и массовик-затейник. И как моя жена. Гражданская. Не успел я охнуть, как оказался в браке. После нашей поездки к Педро, влюбившемуся в Риту с первого взгляда. В смысле, c первого лакомого куска. Поутру он уже бегал за ней, как щенок. И рычал на меня, ревнуя. Потом мы сели на крыльцо, я и Маргарита, разумеется, и под чистыми небесами — этим оком вечности — сами себя обручили. Шафером выступал барон Тузенбах, виляющий в знак согласия пыльным хвостом.
Чмокнув в щечку молодую как бы супругу, я признался, что никогда не подозревал в ней столько романтического практицизма.
Чтобы окрутить такого красного молодца… (Вот что значит, сон в руку.)
— А какая красна девица? — спросила молодая жена. — Красавица, да?
— Да, — вынужден был признать я.
— Юная, да? Как Аврора?
— Ага. «Аврора», крейсер…
— Будущая журналистка…
— … скандалистка!
— И чего тебе, форшмак — так, кажется? — не хватает для полного счастья?!
— Ррргв! — тоже возмутился Педро.
— Ну, братцы, да у вас полный консенсус! — заорал я. — Трое на одного! А вот я вам сейчас…
Рита, пес и консенсус побежали от меня. По огороду. Я схватился за голову: огурцы! И, вооружившись тяпкой, погнал троицу на речку. Чтобы холодной водицей привести в чувство молодицу. Но она увернулась, и я, к общей радости, тяпнулся с бережка. В набежавшую волну. Брр!
Словом, медовый месяц в три дня удался на славу. И вот новый праздник. Встреченный с энтузиазмом моими друзьями. Которым осточертело изображать вертунов с тыхтунами в ожидании нерасторопного босса.
И этот праздник тоже удался на славу. И запомнился нам костром до самых звезд, песнями о подмосковных вечерах, плюханием Котэ в тазик, где плескалась шашлычная жижа, тостами во славу молодости, вступающей в Новое и Незнакомое, чавканьем обжоры Тузенбаха, хлопотами молодой жены и бабы Лены, анекдотами Емельича про народ и власть, сбором огурцов в полночь, танцами под прожекторами автомобилей…
Все остались довольны.
Но потом наступило новое утро — и начались будни. Увы-увы, если выражаться высоким штилем, ржавая баржа бытия продолжила свое странное движение по мазутной реке Жизни. И мы вместе с ней.
Девочки познавали мир через учебники и экзамены, а мы же вернулись на войну, скрытую от глаз обывателя.
Главная проблема, возникшая перед нами, была следующая. Как доставить видеовесточку нашему любителю сауны? В город желтого, как верно подметил буревестник М.Горький, дьявола? Не отправлять же туда почтой информационную бомбу, мол, получите и распишитесь в получении? Троицей ехать накладно. Да и службы эмиграции заиндевеют, как елочки в зимнем бору. От одного вида Панина. С гранатометом «Мухой» под мышкой в качестве сувенира для всего американского народонаселения.
Необходим был тот, кого хорошо знали мы. И кому бы доверял банкир. Чтобы до конца понял серьезность наших намерений. Где взять такого тихохода? Наверное, нам подфартило. Как рыбакам на гранитных берегах Москвы-реки. Не знаю. Но в первое летнее утро мы увидели, как к парадному подъезду банка припарковалось скромное, старенькое авто, «Volvo», очередного вкладчика.
Из машины аккуратно выбрался экс-генерал и экс-зек Бревново. Закрыл на ключик дверцу и неспешно понес сдавать свои кровные сбережения. Видимо, мой выстрел в горе Ртутной и вправду оказался удачным. Во всяком случае, выглядел вкладчик вполне презентабельно. И без видимых физических недостатков.
Через минуту Котэ был отправлен к старенькому автомобилю. Узнать, сколько километров он пробежал по российским дорогам.
Сдавал денежную бумагу генерал-зек долго, мы уж, грешным делом, решили, что он попросил политического убежища на каких-нибудь коралловых островах, заметив интерес к своей колымаге со стороны подозрительного типа в широкой, как футбольное поле, кепке. Ан нет, ближе к полудню он вернулся к своему автомобильчику, обнаружив в нем трубу сотового — удобный механизм для мелких переговоров. Законопослушный гражданин тут же бы выбросил подозрительную вещицу или подарил своему врагу. Бывший же милиционер понимал: ничего случайного не происходит. В окопах невидимого фронта. И поэтому спокойно стартовал в суетливый день. Мы пасли его. Так, на всякий случай. И когда убедились, что он чист, как пионер перед лицом своих товарищей, решили пойти на мирные переговоры. Он узнал меня по голосу сразу. И удивился: мы вроде как должки друг другу отдали? Я полностью согласился и предложил съехать на обочину. Чтобы не мутить попусту.
Встреча двух высоких договаривающихся сторон произошла на самом достойном уровне. В угарных газах бесконечного городского транспорта. Самое удобное место для конспиративной, конфиденциальной беседы — Садовое кольцо, это правда. На всем своем протяжении. Изображая техническую поломку в моторе старенькой «Volvo», мы — два бывших зека, вскормленных в неволе витаминизированной баландой из коры сосен, — объяснились в свете новой проблемы. И поняли друг друга сразу. Вопрос заключался только в том, будет ли потрясен малыш мультфильмом и насколько заинтересуется.
— Он будет иметь интерес, — успокоил я собеседника. — Если умный. Если же дурак, то никакого интереса.
— Это не я умный, это все дураки, — задумчиво сказал Бревново.
Я передал кассету и предупредил, что это копия. Оригинал в надежном местечке, охраняемом пуще военно-космической базы. Надеюсь, никаких резких движений. Если нам удалось вспороть гору Ртутную, то уж здесь, в условиях цивилизации, где средств массовой информации, как собак на городской свалке, мы свой интерес будем иметь. Меня прекрасно поняли, особенно тонкий намек на псов, способных разорвать в кровавые куски любого зазевавшегося сборщика мусора. Если банковское дело представить сбором сора. Что, по-моему, очень уместно.
