Анна и Сергей Литвиновы - Аватар судьбы
Однако довольно быстро пандемия пробирается в развитые страны. Благодаря длительному инкубационному периоду ее разносят из Африки по свету те же чиновники от здравоохранения, журналисты, туристы и гастарбайтеры. Не проходит и двух недель, как первые случаи собачьей чумы регистрируются в России, Европе, Северной Америке и Австралии. Болезнь распространяется широко, и страны одна за другой вводят карантин, закрывают свои границы. Но это помогает слабо.
Все это время Данилов-младший живет в пригороде Кливленда, в принимающей семье пенсионеров, сколотивших немалый капитал на фондовой бирже. Довольно скоро объявляют карантин, и в свою американскую школу он не ходит – языком занимается, глядя новости по Си‑эн‑эн и играя с пенсионерами в «скраббл» и «монополию». Разговаривает по «скайпу» с родителями в Москве.
Потом, когда эпидемия кончится, он увидит в Интернете исследования: болезнь, прежде всего, поразила слаборазвитые страны. Впрочем, от любой заразы всегда больше всего страдают самые обездоленные. Не случайно туберкулез и СПИД называют социальными болезнями. Однако ни от первого, ни от второго не застрахован и любой богач. С новым недугом все оказалось страшнее и проще. Имелась четкая прямо пропорциональная зависимость количества выживших от уровня жизни. Шокирующий факт: среди людей, «стоящих» миллион долларов и выше, заразился примерно один процент. А неимущие или малоимущие, напротив, подхватывали вирус с частотой 99,95 процента.
Механизм того, каким образом вирус «выбирал» свои жертвы, так и остался невыясненным. Конечно, разглагольствовали ученые, значительную роль играли осведомленность, доступ к средствам гигиены и возможность не контактировать с больными – и все же одними социальными причинами избирательность вируса не объяснялась.
Когда все кончилось, Афанасий даже прочел статью в «Таймс», где говорилось, что ученые рассчитали «порог выживаемости». Он измерялся… в деньгах. И составлял примерно сто тысяч долларов годового дохода на человека, что, если переводить в цены четырнадцатого года, равнялось сумме в пятьдесят тысяч годовых. Но имелись и странные исключения. Одно из них было названо «парадоксом швейцара с Пятой авеню». Выяснилось, что на одной из самых богатых улиц мира – Пятой авеню в Нью-Йорке – заболел лишь один процент постоянных жителей. Мало того, оказалось, что крайне благоприятная статистика неведомым образом распространяется также на швейцаров и уборщиц, служивших в шикарных домах, хотя эти люди были совсем не богаты и до порога выживаемости явно недотягивали. Видимо, благодаря «парадоксу швейцара» выжил и сам Данилов. Высокие доходы его приемной американской семьи словно распространились и на него самого, окутали неведомой защитной пленкой.
Но имело силу и обратное явление, которое, в противовес, стали называть «парадоксом Гарлема». В трущобах и бедных кварталах обычно умирали не только постоянные обитатели, но и те, кто был финансово благополучен, но часто посещал неблагополучные места или работал в них.
Вот и отец, Данилов-старший, когда пандемия достигла России, как раз выступал с гастролями в одном из далеко не самых успешных городов – в Тольятти. И не хотел ведь Алексей тогда ехать, да Сименс, вечный его импресарио, уговорил… Вернулись они оба уже зараженными, и отец успел заразить маму…
В российской столице тогда выжил примерно каждый десятый, а просторы Сибири, Нечерноземья, Урала, Северного Кавказа вовсе обезлюдели. В таких небогатых городах, как Саратов, Майкоп или Оренбург, вымерли целые микрорайоны. Регионами гибла Индия, центральные части Китая, Африка, Мексика и Южная Америка.
Странам Запада повезло гораздо больше. В США убыль населения составила «только» около двух третей – равно как в Норвегии, Новой Зеландии, Великобритании и Франции. Всего на планете из семи миллиардов осталось в живых около двухсот миллионов человек – ненамного больше, чем российское население до начала катастрофы.
С первых дней болезни говорилось, что все силы мировой науки сосредоточены на том, чтобы найти вакцину. Когда эпидемия начала косить людей на Западе и счет пошел на миллионы, наконец объявили о создании антидота. Даже не стали проводить клинические испытания – торопясь спасти как можно больше жизней, прививали всех подряд. Почему-то прививка заключалась в том, что в лобовую кость человека всаживали электронный чип.
Механизм действия вакцины никто не объяснял. Ученые уверяли, что он остается неизвестным, а антидот обнаружен практически случайно. Деятели здравоохранения выражались уклончиво и осторожно: «По всей видимости, средство оказывает резкое однократное «взрывное» воздействие на человеческий иммунитет, в результате чего организм оказывается в силах противостоять инфекции…» Как бы то ни было, антидот помогал. Болезнь отступала, стали выздоравливать даже ранее заболевшие.
Когда привили больше половины оставшихся в живых и статистика смертей впервые с момента начала пандемии пошла на убыль, репортеры американских таблоидов вдруг выступили с потрясающим разоблачением: лекарство против чумы двадцать первого века передала землянам некая высокоразвитая цивилизация. Власть имущие опровергли сказанное, но как-то вяло. Последовали новые изыскания и разоблачения, теперь силами серьезных газет. И, наконец, с трибуны ООН тогдашний президент Соединенных Штатов от имени объединенных наций Земли объявил, что да, человечество и впрямь спасли представители внеземной культуры. А вскоре всех оповестили, что в качестве благодарности за спасение ООН единогласно позволила инопланетянам использовать Землю в качестве своего постоянного пристанища. Договор с чужими выглядел для землян чрезвычайно пристойно и даже заманчиво: под базы для них выделялось три совершенно не заселенных пятна на планете: одно – в России, в тундре неподалеку от Яранска; второе – в заполярных областях Канады; третье, самое большое, – в Экваториальной Африке.
С тех прошло десять лет. И вот теперь Афанасий Данилов охранял первую базу – в Сибири. Колючая проволока огораживала квадрат со стороной в один километр, а в центре помещался провал, или Инкубатор, как про себя называл его Данилов. Провал был округлой формы, диаметром около ста метров. На официальном языке он звался просто Объект-один. Афанасий знал, что имеется также Объект-два, расположенный на другом материке, в заполярных областях Канады.
Суть обоих объектов была более чем проста. Если заглянуть внутрь провала, то на глубине метров десяти можно увидеть жирную, пульсирующую, склизкую массу. Или Матку, как ее называли. Афанасий заглядывал один раз, когда первый раз приехал на Объект. Глянул, почувствовал тошноту, и ему хватило.
Каждые тринадцать секунд, днем и ночью, из тела Матки вылуплялись существа – очень похожие на земных кузнечиков, только раз в двадцать крупнее и с крыльями. Безголовые и безмозглые, они вылетали из провала и брали курс на юг.
Сколько их уже народилось на объектах номер один и два, никто не считал. Но общее количество чужих, что проживали теперь на Земле, наверняка превысило десятки миллионов. Проживали неподалеку от экватора – как раз в тех районах, что более всего обезлюдели в результате эпидемии. Говорят, их там были целые поля: можно несколько часов лететь на самолете, а внизу – только эти твари. Копошатся или просто греются на солнышке. Они ничего не ели, не пили, не занимались никакой деятельностью. Они ни о чем не просили землян и вроде бы даже ничего от них не требовали. Единственное, что им было нужно, кроме воздуха и солнечного света, это современная связь, так что приэкваториальные области покрылись сотовыми вышками.
Говорили, что крошечные мозги всех тварей, вместе взятых, замкнуты в единую сеть, поэтому они образуют некое суперсознание, которое руководит чужими и диктует землянам, как жить и что делать. Однако что именно они диктовали и почему, Сеня не знал – как не знал никто из простых людей. Об этом не говорили ни с трибуны ООН, ни на заседаниях национальных правительств.
А одна отдельно взятая особь была гораздо проще любого земного насекомого. Проще кузнечика, муравья или саранчи. Земные ученые препарировали трупы умерших своей смертью чужаков – никто этому не препятствовал. Результаты публиковались в научных журналах и перелагались на доступный язык средствами массовой информации. У чужих, как оказалось, не было пищеварительной и выделительной системы. Питательные вещества они, словно растения, синтезировали из солнечного света, а также поглощали из земной атмосферы углекислоту. Мозг каждой особи был крайне примитивен и насчитывал не более ста тысяч нейронов. Но в нем имелся небольшой отдел (возможно, искусственного происхождения), который, с легкой руки одного бельгийского нейрофизиолога, стали называть би-модемом, от слова bee – пчела. С его помощью особи, используя человечью технику, подключались друг к другу, образуя сложнейшую систему связей и формируя в итоге некий супермозг. И с каждой новой вылетевшей изнутри Объекта особью он становился все сложнее и сложнее…
