Дэвид Моррелл - Изящное искусство смерти
Снаружи послышались крики, и коляска резко остановилась. Пассажиры повалились друг на друга, и Эмили проснулась.
— Что за шум? — пробормотала она.
— Инспектор, вам лучше выйти! — крикнул кучер.
Беккер и Райан выпрыгнули на мостовую, и их немедленно обступили люди, точно призраки, выступившие из тумана.
В тусклом свете газового фонаря было видно, что люди вооружены саблями, ножами, ружьями и дубинками.
— Чего вам здесь надо? — спросил один из толпы.
— Я мог бы спросить вас о том же, — ответил Райан.
— Мы-то знаем, кто мы такие, а вот вы чужаки.
— Мы полицейские.
— Как по мне, вы больше похожи на бродяг. — От говорившего сильно разило джином. — У этого типа рядом с тобой вместо пальто вообще лохмотья.
Замечание относилось к Беккеру, чья верхняя одежда действительно серьезно пострадала в схватке с неизвестным убийцей.
— И в крови! — завопил другой.
Гигант в тюрьме один раз слегка задел ножом грудь, и на ткани остались засохшие следы.
— Эй, да на нем до сих пор кровь тех несчастных!
— Кровь — моя собственная, — заверил толпу Беккер. — Я констебль, но сейчас не при исполнении. Это инспектор Райан. Если вас смущает отсутствие полицейской формы, посмотрите на нашего кучера.
— Да, на кучере надета форма, но и убивец был в форме полицейского, когда погубил пятнадцать невинных душ в таверне. Люди сначала думали, что он матрос, но оказалось, он — полицейский. Одет был сержантом.
— В таверне было убито не пятнадцать человек, а восемь, — поправил Райан.
— И шестеро в доме лекаря!
— Трое, — уточнил Беккер.
— Эй, откуда вы можете быть так уверены, если сами там не были, а? Подумаешь, блин, форма! Убийца ведь переоделся полицейским, так как мы можем доверять чужакам в полицейской форме?
— Гляньте, ребята! У этого типа из-под кепки торчат рыжие волосы!
— Ирландец!
— Стойте! Я покажу вам свой значок!
Райан полез в карман пальто.
— Щас он достанет нож!
— Хватай его!
Толпа набросилась на полицейских и прижала к экипажу. Беккер чувствительно приложился головой, так что даже зубы щелкнули, да вдобавок получил дубинкой по плечу.
Райан зарычал.
Вдруг неподалеку раздался женский крик.
Мужчина, налетевший на Райана, обернулся и вгляделся в туман.
— Кто это?
— Спасите! — раздался еще более громкий вопль.
— Где это кричат?
— Вон там!
— Помогите! Он на меня напал!
Беккер изумленно уставился на появившуюся из тумана женщину. Она шла спотыкаясь. Шляпка болталась на шее, пальто нараспашку, платье у воротника порвано.
Это была Эмили Де Квинси.
— Он схватил меня! Попытался…
— Где?
— Вон в том переулке! Полицейский! Порвал на мне платье и пытался…
— Вперед, ребята! Не дадим мерзавцу уйти!
Толпа позабыла о Райане и Беккере и спустя мгновение растаяла в тумане в том направлении, куда указала Эмили.
— Быстрее, — сказал девушке Беккер и помог забраться в коляску.
Оказавшись внутри, констебль услышал, как Райан вскочил на козлы и скомандовал кучеру:
— Гони отсюда!
Коляска загромыхала по булыжной мостовой. Эмили заколола булавкой разорванное платье и запахнула пальто.
— Хорошая работа, — похвалил ее Беккер.
— Это все, что я могла придумать, — ответила запыхавшаяся девушка и надела шляпку.
— А если бы этот план не сработал, у нас был и другой, — сообщил Де Квинси.
С этими словами он снял с крюка лампу и сделал вид, будто собирается выбросить ее из коляски.
— Думаю, грохота и пламени было бы достаточно, чтобы отвлечь внимание толпы и дать вам возможность скрыться в тумане.
— Но как же вы сами? Ведь эти безумцы набросились бы на вас.
— Маленький пожилой человек и девушка? — Де Квинси пожал плечами. — Мы бы заявили, что вы нас арестовали. Даже эти пьяные невежи никогда бы не подумали, что мы можем представлять опасность.
— И это было бы ошибкой, — покачал головой Беккер и с восхищением посмотрел на отца и дочь. — Вы двое — одни из самых опасных людей, каких я встречал.
Возле таверны собралась и бурлила толпа горожан. Райан велел кучеру остановиться чуть поодаль. Когда Беккер, Де Квинси и Эмили выбрались из экипажа, он попросил двух полицейских проводить их через толпу.
Однако озлобленные люди проявили мало уважения даже к людям в форме и взирали на направляющуюся в таверну компанию с плохо скрываемой враждебностью.
— Прелестно, — пробормотал Де Квинси.
— О чем это вы? — спросил Райан.
— Сначала убийца заморочил людям головы и заставил бросаться на всех подряд матросов, а теперь они поверили, что в убийствах повинен полицейский. Любой полицейский. Толпа никому не верит и подозревает каждого. Великолепно!
— Простите, но я не разделяю вашего энтузиазма.
Наконец они добрались до входа в таверну, около которого дежурили двое взволнованных полицейских.
— Как хорошо, что вы приехали, инспектор.
— Да, похоже, помощь вам будет не лишней.
— Нас действительно слишком мало, — сказал второй констебль.
Райан повернулся к Эмили.
— Внутри лежат восемь трупов. Оставить вас здесь с этим сбродом я не могу. Так что мне с вами делать?
— Я не буду смотреть. Констебль Беккер может посадить меня где-нибудь в углу, откуда тела не будут видны.
— Но там запах.
— Если вы его стерпите, то и я стерплю.
— Беседа у нас тоже будет малоприятная.
— Менее приятная, чем все то, что я уже слышала? Такое трудно представить.
— Беккер…
— Я позабочусь о ней.
И они вошли в таверну.
Там действительно пахло. Кровью и начавшей разлагаться плотью.
Беккер проводил Эмили к столику в правой части зала, а Райан тем временем жестом предложил Де Квинси высказать свои суждения.
Но Де Квинси, казалось, не замечал следов ужасной резни. Обходя лужи крови, он направился вглубь зала и остановился возле прохода за стойку. Его не заинтересовало даже тело хозяина, который будто уснул прямо на рабочем месте. Все внимание Де Квинси было сосредоточено на полках, висящих на стене позади стойки.
— Должно быть где-то здесь. Я знаю.
Он внимательно осмотрел ряды бутылок с джином и вином. Заглянул за поднос с чистыми стаканами. Наклонился и обследовал бочонки с пивом.
— Должно быть. Должно быть…
Отчаяние заставляло Де Квинси двигаться все быстрее и быстрее. Его невысокая фигура так и сновала позади стойки — над ней виднелись только плечи и голова. Лишь изредка он посматривал вниз, чтобы не наступить на разлитую по полу кровь.
— Во имя всего святого, где же… Вот!
Подобно хищному зверю, атакующему жертву, Де Квинси метнулся к полке у дальнего конца стойки, нагнулся и на мгновение исчез из поля зрения Райана. Потом выпрямился, держа в руках графин, наполненный жидкостью рубинового цвета. Схватил бокал для вина и налил до краев. Дрожащими руками поднес бокал ко рту, страшась, что может пролить хотя бы каплю, и сделал большой глоток.
Потом еще один.
И еще.
Райан был шокирован увиденным. Посторонний наблюдатель мог бы подумать, что Де Квинси пьет вино, но инспектор не сомневался: в графине находился лауданум. Один его глоток привел бы большинство людей в бессознательное состояние. Два глотка убили бы. Но Де Квинси сделал три больших глотка, а сейчас четвертым прикончил бокал!
И застыл, будто парализованный, за стойкой. Бессмысленный взгляд был направлен в сторону от трупов, скорчившихся за столиками, на камин у дальней стенки, в котором едва тлели куски угля.
Но Де Квинси, похоже, не видел камина. Его ярко-синие глаза, казалось, уставились на что-то находящееся значительно дальше. Они были совершенно пусты.
Несколько секунд ничего не происходило.
— Отец? — позвала Эмили. Она сидела в углу в передней части зала спиной к нему и не могла видеть, что происходит. — Ты давно уже молчишь. С тобой все в порядке?
— Я отлично себя чувствую, Эмили.
— Отец…
— Это правда. Я в полном порядке.
Но, несмотря на уверенный тон, Де Квинси продолжал пристально смотреть куда-то вдаль, за пределы таверны.
Внезапно взгляд его сфокусировался. С глаз спала пелена. Лицо потеряло мертвенно-бледный оттенок. На лбу заблестели капельки пота.
Он перестал дрожать.
И нормально задышал.
— Инспектор Райан, не думаю, чтобы вы читали Иммануила Канта.
Утверждение прозвучало настолько неожиданно, настолько не к месту, что Райан не сразу нашелся что ответить.
— Вы правы.
Гордость не позволила инспектору добавить, что он никогда и не слыхал о таком.
Де Квинси сделал глубокий вдох и медленно отвел взгляд от камина.
Потом поставил на стойку пустой бокал и оглядел помещение, как будто только сейчас понял, где очутился.
