Филлис Уитни - Голубой огонь
— Только к чему это ведет? — раздраженно отозвался Джон. — Вы думаете, что мы поверили в легенду про мальчика и дамбу? Если Ганс стоит достаточно долго, давя пальцем, то воды отступят. Но каждый здравомыслящий человек знает, что этого не будет. Давление растет, и дамба будет смята в лепешку с последующим хаосом. Тем не менее Ганс упрямо стоит и кричит, что Другие ему мешают и что он сможет один таким способом удержать воды.
Сюзанна взглянула на отца и увидела, что он улыбается.
— Вы много думаете об этих вещах, не так ли? — спросил он Джона.
— А как же иначе?
— Поскольку вы никак не можете повлиять, не лучше ли дать событиям идти своим чередом и предоставить возможность действовать тем, кто лучше понимает проблему?
— Это именно то, что я имею в виду, — сердито ответил Джон. — Хотя я сомневаюсь, что власти предержащие много в этом понимают.
Никлас незаметно переменил тему разговора, а Сюзанна, чья точка зрения полностью совпадала с точкой зрения Джона, еще больше настроилась против отца.
— Где мы находимся сейчас? — спросил Никлас.
— Пик Чапмэна прямо перед нами, — ответил Джон — Рассмотрите его получше, Сюзанна, — это наикрасивейшее место Кейпа.
Слева от них горделиво возвышались горы, остроконечные и крутые; их каменистые склоны частично поросли лесом. Там, где были леса, там был и арум кукушечный, его белые ковры. И везде среди камней росли Дикие цветы. Со стороны моря была видна дамба, уходившая к крутым скалам, населенным чайками. К дамбе сходились волнорезы, грохот со стороны которых заглушал жужжание мотора автомобиля.
— Здесь мы можем остановиться, — сказал Джон и свернул с дороги возле скальной смотровой площадки. Он помог старику выйти из машины и бережно повел его к месту, где тот мог бы стоять лицом к морю и спиной к горам. Сюзанна расположилась немного в стороне от них. Она не хотела находиться рядом с отцом и даже прикасаться к нему. Неприязнь, которую она почувствовала вчера на цветочном рынке, ничуть не ослабла.
Джон стоял у парапета, глядя вниз на пенящееся море с серьезным и даже печальным видом.
Иногда, возвращаясь к знакомым местам, испытываешь странное чувство. Земля и камни, море и горы постоянны. В них ничего не меняется, хотя все остальное в жизни может измениться. Никлас понял.
— Вы были здесь последний раз вместе с Джанет, не так ли?
— Вы помните ее? — спросил Джон.
— Очень хорошо. Тихая, спокойная молодая женщина. Я всегда думал, что она хорошая пара для вас. Вы были очень впечатлительны, очень поглощены тем, о чем писали.
— Иной раз неплохо быть поглощенным, — сказал Джон.
— Но сейчас, — сказал Никлас, — в вас осталась только злоба, а не увлеченность.
Джон сделал раздраженный жест и обратился к Сюзанне:
— Как ваши дела относительно серии фотографий?
— Никак, — ответила она. — Я все еще ищу кадры, из которых действительно можно было бы составить рассказ.
— Возможно, я смогу помочь вам, — сказал он. — Есть несколько мест в окрестностях Кейптауна, которые я могу вам показать. Например, в Кейп Флэте, где скваттеры живут в ужасающе нищенских условиях.
Старик, казалось, наслушался вдоволь. Он положил руку на согретый солнцем камень смотровой площадки и властно произнес:
— Достаточно об этом, или, я боюсь, прогулка будет испорчена. Сюзанна, я тоже был на этом месте раньше. Не один раз, с твоей матерью. Она очень любила автомобильные прогулки в окрестностях Кейпа.
Сюзанна ничего не сказала, не желая смягчаться при упоминании о матери. Он, должно быть, почувствовал ее неприязнь, потому что продолжил уже с холодноватыми нотками в голосе:
— Джон рассказал мне о том, что ты вспомнила про Клару и про камень, который, должно быть, был Королем Кимберли. Что ты играла с камнем, а она отняла его у тебя. Помнишь ли ты что-нибудь еще про тот случай?
Она коротко ответила:
— Больше ничего. Я не знаю, что она сделала с ним после того, как положила в пудреницу.
Она ожидала, что он будет уговаривать ее вспомнить остальное, как уговаривал Дэрк, но он не стал.
— Возможно, лучше, чтобы это забылось, — сказал он. — Лучше не пытаться вспоминать… Не продолжить ли нам?
Второй такой совет, услышанный от него, должен был успокоить ее, Но сейчас этого не произошло, Она могла только вспомнить, насколько всяческие тайны были важны для него, Возможно, в настоящем так же, как и в прошлом.
Они вернулись к автомобилю и снова стали описывать запуганные кривые вдоль побережья Кейп Пенинсула. Картины менялись: маленькие пляжи с белым песком и небольшие рыбацкие деревушки, бреши в горной стене, через которые были видны зеленые внутренние долины. Затем дорога стала прямой, поскольку в дальнем конце Кейпа местность более равнинная. Но, как сказал Джон, это не дальний конец Африки. Как ни странно, мыс Доброй Надежды не был краем Африки. Мыс Игольный на той стороне бухты Фоле был расположен еще южнее. Однако именно мыс Доброй Надежды — мыс Штормов — ищут моряки, чтобы сделать поворот, и теплые течения начинают встречаться именно после прохождения этой точки, хотя номинально Индийский океан начинается за следующим мысом.
Они въехали на территорию заповедника, и Сюзанна начала высматривать животных. Но она не видела крупных зверей, бродили более мелкие виды, находившиеся под защитой. Она помнила, как в детстве с волнением наблюдала за дикими животными, скрывавшимися среди камней и растений так хорошо, что их долго нужно было искать взглядом. Один раз они подъехали к старому бабуину, стоявшему рядом с дорогой и смотревшему на них высокомерно. Несколько самок из его компании резво побежали прятаться среди груды камней, но самец проявил большое самообладание, пока Сюзанна его фотографировала.
По мере их дальнейшего продвижения Кейп сужался в окружении скал, как будто указывая в сторону моря. По обе стороны мощеной дороги все обильнее росли дикие цветы. На камнях сидели бакланы, а даманы — короткоухие кролики Южной Африки, живущие среди скал, — лежали, греясь, на прибрежных скальных выходах.
Перед ними возвышался скалистый холм — конечная точка мыса. Дальше ехать было некуда.
Джон припарковал машину и вынес корзину с обедом, а Никлас взял Сюзанну под руку. Они прошли вниз по дороге, ведущей вдоль бухты Фоле к новому маяку. Над ними на вершине скалы находился старый маяк, который был расположен не совсем удачно, вследствие чего корабли иногда терпели крушение, налетая на каменную косу, вытянувшуюся под ним.
Здесь солнце было теплым и приятным, здесь они были защищены от атлантических бризов. Джон нашел большой плоский камень ниже дороги, и Сюзанна помогла ему расстелить на нем одеяла и разложить подушки. Хладнокровно, без воодушевления, обычного для пикников, она начала распаковывать все необходимое для обеда.
Из всех троих только Никлас казался довольным и был в хорошем настроении. Он был спокоен, несмотря на недавний разговор, и, как всегда, немного замкнут. Он явно поехал на эту прогулку с целью развлечься. Они съели яйца, сардины, сэндвичи с водяным крессом и пирожки со сливами.
Вдали было видно туманное очертание Стол-горы, и Джон кивнул в том направлении.
— В ясный день с вершины Стол-горы виден весь Кейп, — обратился он к Сюзанне — Вы еще не были там?
Она покачала головой:
— Дэрк обещал подняться со мной туда, когда вернется из поездки.
— Я хотел подняться вместе с вами на вершину, когда тебе исполнится восемь или девять, — сказал отец, — Но твоя мать боялась высоты и никогда не отважилась бы на это. Первое время, когда я был в тюрьме, я постоянно мечтал о том времени, когда я снова выйду на свободу и вы с матерью вернетесь в Южную Африку. И тогда мы совершили бы восхождение с тобой вдвоем.
Сюзанна взглянула на него и смущенно сказала:
— Но вы никогда не хотели, чтобы мы вернулись. Вы никогда не писали нам.
На время он замолчал. Одной рукой он дотянулся до низкорослого кустика, росшего с камнем, и с отсутствующим видом обламывал его жесткие зеленые колючки.
— Я писал, — вымолвил он наконец. — Пока я был в тюрьме, я писал и тебе и твоей матери. И я написал снова, когда вышел на свободу.
Сюзанна слушала его и не верила своим ушам.
— Но писем не было! Мама говорила мне, что писем не было.
Он продолжал, не обращая внимания на ее слова:
— Когда я продал дом в Йоханнесбурге и переехал в Кейптаун, я сохранил в прежнем виде твою комнату, надеясь, что ты по крайней мере приедешь навестить меня. Я хотел только сохранить ее и предоставить судьбе решить все остальное. К тому времени я знал, что Клара не вернется, но ты все еще могла это сделать, если я сохраню комнату. Я не мог упрекать Клару. Она была не из тех, кто может связать себя со слепым человеком.
— Но она не знала, что вы ослепли! — воскликнула Сюзанна. — Она правда не знала.
