Саша Южный - Побег из Вечности
– В полиции наверняка уже тщательно просмотрели мое дело. Конечно, они не уверены, что у меня, как и у остальных, были деньги. Но если все-таки они предположат, что это так? Тогда где я успел их сбросить? Скорей всего, где-то в Ньоне. Так что у местной полиции могут оказаться мои приметы. Надо быть готовым к этому.
Ранним утром мы въехали в Ньон и направились к центру. Драндулет Мака медленно катил по мощенной булыжником, влажной от росы, узкой улице, оставляя темный след. Холст, глядя в окно, говорил куда ехать.
– Стоп, – произнес он, и Мак нажал на тормоз.
Холст некоторое время разглядывал улицу, а потом попросил:
– Сдай метра три назад.
Мак выполнил просьбу и остановился:
– Ну и где? – спросил он.
– Под ногами. Прямо по линии этой витрины, если брать от ее края, – Холст кивнул на закрытую жалюзи витрину. Мак, тебе придется делать вид, что меняешь правое заднее колесо, а я пока выворочу булыжник. Ключ под ним.
– Остроумно, – сказал Мак, выбираясь из машины.
– Просто больше было некуда, – ответил Холст и кивнул на ближайший угол. – Меня взяли вон там, едва я отошел от этого места.
– Как тебе удалось выворотить булыжник? – спросил Мак, возясь с колесом.
– Без особых сложностей. Мостовой лет триста, и у меня был нож, – ответил Холст, поддевая монтировкой булыжник у самого бордюра.
– А люди?
– Какие люди? Девятый час вечера. Все закрыто. Здесь одни лавки.
Через пару минут автомобиль Мака двинулся дальше. Ключ лежал в кармане Холста. Мы осторожно въехали на центральную площадь, если так можно было назвать круглую площадку радиусом метров в сто с чернеющим посредине трехглавым старинным фонарем. Площадь окружали старые трехэтажные дома разных мастей. На впадающей в нее улочке стояло несколько машин. На самой площади, у края тротуара, маячило два мотороллера. В общем, площадь имела мирный вид. Никаких признаков полицейских. Но, если перекрыть узкую улочку, что находилась слева, и ту, по которой мы попали сюда, площадь легко превращалась в западню. Сбежать отсюда было невозможно даже без машины.
– Ну и место ты нашел, – сказал я.
– Какое подвернулось, – ответил Холст и протянул ключ Маку. – Давай, старина.
Мы решили, что за деньгами пойдет он. У полицейских нет его примет. Вряд ли он вызовет подозрение. А если и остановят, что они ему предъявят? Наличие миллиона триста тысяч евро с собой. Но это еще не преступление.
На всякий случай Мака должен был страховать я.
Мак вздохнул и сказал:
– Какое тихое утро!
Затем перекрестился и вышел из машины.
Мы, почти не дыша, смотрели, как он идет к депозитному хранилищу. Походка у Мака была неторопливой, фигура чуть ссутуленной. Мирный уставший человек. Вот он достиг ступеней хранилища и стал подниматься по ним. Я окинул глазами площадь – ничего подозрительного.
Прежде чем войти внутрь, Мак оглянулся, посмотрел в нашу сторону и исчез в дверях. Я, не спеша, выскользнул из машины и тоже направился к хранилищу. Пистолет, заткнутый за пояс, слегка холодил живот. Да, утро действительно тихое, подумал я, сканируя сузившимися глазами все, что было вокруг: машины на улочке напротив, окна и крыши домов. Я готов был пристрелить любого, кто встанет у меня на пути. Я пришел сюда из другого мира, из Вечности, и не намерен был возвращаться обратно. Разве что в виде трупа. Я уже заранее был в бешенстве и походил на взведенный курок. Я хотел жить здесь, а не там, откуда пришел.
Постепенно ноги донесли меня до ступеней хранилища. Я прислушался – было тихо и, сев прямо на ступени, принял беспечный вид. Прошло минут пять, потом еще пять, и мне это перестало нравиться. «Какого лешего они там копаются?» – подумал я. Наконец дверь открылась. Из нее вышел Мак. В руках он держал вместительный рюкзак. Не обращая на меня внимания, он прошел мимо и направился к машине. Чуть подождав, я двинулся следом за ним.
Мак бросил рюкзак в багажник и сел за руль.
– Вы бы пригнулись, – сказал он.
Через пять минут мы были за городом.
– Ну вот, наконец мы богатые! – произнес Мак, прижимая машину к обочине.
– И свободные, – сказал Холст.
– У меня сильное желание забрать свои триста тысяч и расстаться с вами. Так безопасней. До Женевы рукой подать. Что я еще могу сделать для вас? – Мак обвел нас с Холстом взглядом.
Мы переглянулись.
– Нам нужна пара строгих костюмов, туфли, черные очки и, – я задумался, прикидывая, что еще понадобится для маскировки.
– Футляр для саксофона! – произнес Холст.
Я уставился на него.
– Чем плоха маскировка? – пожал он плечами. – Два музыканта. Ты на чем-нибудь играешь?
– Нет.
– Тогда купи ему футляр для скрипки, – сказал Холст.
Спустя час мы прощались с Маком.
– Вы вернули мне жизнь, – произнес он, неожиданно расчувствовавшись.
– А ты нам свободу, – сказал я, пожимая Маку руку. – Что будешь делать?
– Вернусь в тюрьму, поработаю месяц для вида. Потом уволюсь и уеду в Тибет на пару лет. Там лечат эту заразу. А когда вернусь, открою свой бизнес.
– Удачи, Мак! – пожелали мы ему.
– Вам тоже! Может, когда и встретимся – сказал Мак и сел в машину.
– Все бывает, – согласился я.
– Счастливчик! – сказал Холст, глядя вслед удаляющемуся «пежо» Макса. – Он свои проблемы почти решил. Пошли и мы?
– Пошли, – сказал я и сунул под мышку пустой футляр из-под скрипки.
Мы двинулись по дороге в направлении Женевы. Холст помнил адрес, который когда-то дал ему Филипп. Если он еще действителен, паспорта нам сделают. По крайней мере нам хотелось на это надеяться.
Трава у обочины была желтой, а небо над нашими головами висело, налившись густой сентябрьской синевой. И мы видели его полностью, от края до края, а не фрагментом, как еще сутки назад.
Нас подобрал мебельный фургон, и через сорок минут мы были в Женеве.
По адресу мы приехали на такси. Это была тихая улица со старыми отреставрированными домами. У нужного нам подъезда, нагло въехав правыми колесами на тротуар, стоял длинный фиолетовый лимузин «Мерседес-Бенц», люксовская модель.
– Кажется, все в порядке, – сказал Холст, кинув на него взгляд. – Здесь живут либо фальшивомонетчики, либо шулера.
– Наверняка, – согласился я, кинув взгляд вдоль улицы, на которой, в основном, стояли скромные малолитражки.
Мы позвонили в дверь.
Нам открыла хорошенькая блондинка в стиле «самое сексуальное слово – это деньги».
– Начало хорошее! – произнес Холст и поздоровался.
Блондинка ответила.
– Нам нужен Франсуа Шарль Ру, – сказал Холст.
– Кто вы? – спросила девушка.
– Я друг Филиппа.
Блондинка странно посмотрела на нас, попросила подождать и исчезла. Вместо нее через пару минут появился какой-то повеса в черном костюме, со странно поблескивающими глазами.
– По какому вопросу к Франсуа? – спросил он.
– По бумажному, – ответил Холст.
Повеса окинул нас более внимательным взглядом и произнес:
– Проходите.
Нас провели в просторный холл и оставили одних. Вскоре появился мужчина лет пятидесяти. Он прошлепал по паркету босыми ногами и, остановившись перед нами, представился:
– Франсуа! – затем безо всякого перехода спросил: – А где сейчас Филипп?
Холст пожал плечами:
– Понятия не имею.
Франсуа озадаченно хмыкнул:
– Но вы сказали, что пришли от него.
– Ваш адрес он дал мне шесть лет назад.
– Однако долго же вы шли.
– Да! – согласился Холст. – Но иногда спешка может все испортить.
– Где вы с ним познакомились? – спросил Франсуа.
– В тюрьме. Там были еще Жюль и Симон. В Жексе нас накрыла полиция. Когда мы разбегались, Филипп дал мне ваш адрес. Он сказал, что вы можете сделать паспорт.
– Филипп говорил мне о каком-то русском, – произнес после некоторого молчания Франсуа. – Но это было давно.
– Видимо, это я, – произнес Холст. – Вряд ли он мог знать какого-то другого русского.
– Вам нужны швейцарские? – спросил Франсуа.
– Нам нужны подлинные, – сказал Холст. – Если это возможно.
– Подлинные! – задумался Франсуа. – Хорошо. Но это будет не так быстро. К тому же дорого.
– Сколько?
– Двадцать тысяч с человека. Ждать месяц.
– Мы согласны, – сказал Холст. – С условием, что на это время вы пристроите нас в какое-нибудь спокойное место.
– Договорились. Задаток двадцать тысяч.
Холст взглянул на меня. Я достал из кармана пачку денег и, отсчитав двадцать тысяч евро, протянул Франсуа.
Тот, принимая деньги, кинул взгляд на пачку и одобрительно произнес:
– Вижу, вы не стеснены в средствах.
Мы сидели на пустующей вилле, хозяева которой недавно подались в более теплые места, и смотрели на озеро.
– Что будешь делать, когда получишь документ? – спросил Холст.
