Энн Перри - Туман над Парагон-уок
— Ты думаешь, возможно, она тоже сошла с ума?
— Нет, я так не думаю, — твердо ответила Эмили. — По крайней мере, не в том смысле, как ты это понимаешь. Она глупа, конечно, но знает, о чем говорит, даже если не говорит ничего.
— Ну и как мы собираемся узнать это? — поинтересовалась Шарлотта. Ей даже в голову не пришло, что не стоит пытаться.
Эмили тоже не думала отступать.
— Исходя из того, о чем все говорят, я выработала план. — Она сразу же перешла к решению, которое созрело у нее в голове. — Я почти уверена, что со всем этим связаны Дилбриджи — по крайней мере, Фредди. Я не знаю, кто вовлечен в эти события, а кто нет, но Феба точно знает, и это пугает ее. Через десять дней Дилбриджи устраивают званый обед в саду. Джордж не одобряет эту затею, но я собираюсь пойти туда, и ты тоже пойдешь. Мы незаметно от всех отлучимся и исследуем дом. Если действовать достаточно умно и осторожно, то можно обнаружить что-нибудь важное. Если там замышляется какое-то злодеяние, то мы найдем его следы. А может быть, обнаружим что-то из того, что видела мисс Люсинда… Оно должно быть там.
В голове Шарлотты промелькнули воспоминания о закопченном теле Фулберта, скользящем вниз по дымоходу. Это зрелище надолго отбило у нее желание рыться в чужих домах в поисках разгадки. Но с другой стороны, она не могла останавливаться, пока существовала эта загадка.
— Хорошо, — ответила она уверенно. — Что я надену?
Глава 10
Шарлотта чувствовала себя великолепно, когда пришла на званый обед в саду Дилбриджей. Эмили, также пребывая в превосходном настроении, дала ей новое платье из белого муслина с кружевами и маленькими кнопочками вдоль кокетки. Шарлотте казалось, что она выглядит как ромашка под ветром на летней лужайке или как белая пена в горном потоке, невыразимо свежая и чистая.
На обед собрались все обитатели квартала — даже сестры Хорбери, — словно всем хотелось в этот жаркий полдень навсегда оставить в прошлом, забыть, выбросить из головы все мрачное и трагическое.
Эмили порхала в чем-то весенне-зеленом — ее любимый цвет, — и была по-настоящему радостной.
— Наша задача — узнать, что происходит на Парагон-уок, — тихо напомнила она, взяв Шарлотту под руку и направляясь по газону в сторону хозяйки дома. — Я еще не решила, знает ли Грейс что-нибудь или нет. Последние несколько дней я тщательно прислушивалась ко всем и каждому и думаю, что Грейс не желает ничего знать, даже случайно, и делает все возможное, чтобы оставаться в неведении.
Шарлотта вспомнила, что тетушка Веспасия говорила о Грейс; о том, как та любит представляться несчастной. Может быть, если бы она узнала секрет кошмара на Парагон-уок, то пришла бы в ужас и перестала развлекаться таким образом. В конце концов, если твой муж иногда грешит — так, слегка, не более чем остальные, — то к этому можно привыкнуть, и в обществе тебе даже посочувствуют. Твоя социальная позиция не пострадает. Но если грех будет необычным, совершенно неприемлемым, тогда нужно принимать какие-то действия, вплоть до того, чтобы оставить мужа, уйти от него. Но в этом случае все будет иначе. Женщина, которая оставляет мужа, неважно по какой причине, теряет не только в финансах, но и в общественном мнении. Приглашения просто прекращаются.
Они подошли к Грейс Дилбридж. Она была одета в сиреневое — цвет, который ей абсолютно не шел. Кроме того, он был слишком ярким для столь жаркого дня. В воздухе крутилась мелкая мошкара, и было трудно, сохраняя манеры, постоянно отгонять этих назойливых насекомых, в то время как они кусали за не защищенные одеждой участки кожи и залезали в волосы.
— Как восхитительно видеть вас, миссис Питт, — произнесла Грейс автоматически. — Я так рада, что вы нашли время, чтобы посетить нас. Вы превосходно выглядите, Эмили, дорогая моя.
— Благодарю вас, — ответили сестры одновременно. Затем Эмили продолжила: — Я не знала, что у вас такой большой сад. Как это замечательно! Он продолжается и за этим забором тоже?
— О, да, там есть тропинка и еще один небольшой сад, засаженный розовыми кустами, — Грейс махнула рукой. — Я иногда подумываю, не развести ли нам персики у южной стены, но Фредди не хочет даже слышать об этом.
Эмили ткнула локтем Шарлотту, и та поняла, что сестра подумала о беседке в саду. Она должна быть позади той изгороди.
— Конечно, — сказала Эмили с вежливым интересом. — Я люблю персики. Я настояла бы на этом плане, если бы у меня в саду было столько места. Нет ничего лучше, чем свежий персик летом.
— О, я не могу. — Грейс явно испытывала неудобство. — Фредди был бы очень недоволен. Он делает для меня так много… Я не хочу показаться неблагодарной, если буду настаивать на таких мелочах.
На этот раз Шарлотта незаметно толкнула Эмили ногой, замаскировав движение складками юбки. Она не хотела, чтобы Эмили продолжала этот разговор, выказывая их очевидный интерес. Они уже достаточно узнали. Беседка была позади той изгороди, и Фредди не хотел, чтобы рядом с ней были персики.
Они еще раз заверили хозяйку, что совершенно счастливы быть здесь, извинились и отошли.
— Беседка! — воскликнула Эмили, как только они оказались вне зоны слышимости. — Фредди не хочет, чтобы она собирала там персики в неудобное для него время. Он проводит там личные встречи. Могу держать пари с кем угодно на любые деньги.
Шарлотта не стала спорить.
— Но личные встречи — это не так уж и серьезно, — медленно проговорила она, — если только там не происходит что-то ужасное. Мы должны узнать, кто туда приходит. Как ты думаешь, мисс Люсинда сможет ясно вспомнить, что она видела? Или действительность будет так разукрашена ее воображением, что бесполезно даже спрашивать старушку? Она, должно быть, уже рассказывала об этом бесчисленное количество раз.
Эмили в раздражении закусила губу.
— На самом деле я говорила с ней немного, сразу после того, как это произошло, но я была так раздражена — и в то же время так обрадована, что кто-то сильно напутал мисс Люсинду, — что потом намеренно ее избегала. Я не хотела потворствовать ее тщеславию. Она восседала на шезлонге, ты можешь себе представить, с нюхательной солью, откинувшись на расшитую подушку с китайским драконом — так мне рассказывала тетушка Веспасия; рядом стоял кувшин с лимонадом, и она принимала посетителей, даже таких, как графини и баронессы, и каждому живописала всю историю с самого начала. Меня просто разрывало бы от смеха, будь я там. Теперь я думаю, что следовало бы сдерживать себя.
Шарлотте не хотелось критиковать сестру. Не отвечая, она осматривалась вокруг, стараясь найти мисс Люсинду. Та, как всегда, была вместе с мисс Летицией, и, как всегда, обе наряжены в одинаковые туалеты.
— Вон там! — Эмили тронула Шарлотту за руку.
Та повернулась. На этот раз достойные дамы носили цвет незабудки, слишком моложавый для них обеих. Вкрапления розового только ухудшали эффект.
— О, боже! — сказала Шарлотта, с трудом сдерживая смех.
— Мы должны подойти к ним, — серьезно ответила Эмили. — Давай.
Пытаясь выглядеть как можно более непосредственно, они двинулись по направлению к сестрам Хорбери, по пути останавливаясь, чтобы сделать комплимент Альбертине Дилбридж по поводу ее платья и обменяться приветствиями с Селеной.
— Как же она не распознала его? — спросила Шарлотта, как только они удалились от Селены.
— Не распознала кого? — Отвлекшись в этот момент на что-то, Эмили не расслышала вопрос.
— Халлама! — нетерпеливо воскликнула Шарлотта. — В конце концов, это же большое разочарование, не так ли? Я имею в виду, быть изнасилованной Полем Алариком в порыве ошеломительной страсти скорее романтично, хотя и не очень приглядно, но подвергнуться нападению Халлама Кэйли, когда тот сильно пьян и не осознает, что делает, а впоследствии даже не может вспомнить об этом, — верх унижения. — Она сделала паузу и закончила уже без сарказма: — И очень трагично.
— Да… — Было очевидно, что Эмили не думала об этом. — Я не знаю. — Затем мысль сестры дошла до нее, Шарлотта поняла это по выражению ее лица. — Но теперь, когда я думаю об этом, мне вспоминается, что она все время старается избегать меня. Пару раз мне казалось, что она собиралась заговорить со мной, но затем, в последний момент, она вдруг находила что-то более срочное.
— Ты полагаешь, она знала с самого начала, что это был Халлам? — спросила Шарлотта.
Эмили нахмурилась.
— Я стараюсь быть объективной. — Она, как могла, выразила это старание на своем лице, что ей вполне удалось. — Я не знаю, что думать. Мне кажется, что теперь это не имеет какого-либо значения.
Шарлотту такой ответ не устраивал. Оставались сомнения и неразрешенные вопросы, роившиеся в ее голове, но она решила отложить их на более удобное время. Они уже подходили к сестрам Хорбери, и нужно было собраться, чтобы встретить их серьезно и со всем возможным уважением. Шарлотта изобразила заинтересованную улыбку на лице и вступила в разговор первой, опередив Эмили.
