Марлон Джеймс - Краткая история семи убийств
– Босс, прошу, выслушай меня, пожалуйста. Как раз сейчас я оседлал крутую тему. Реально крутую. Просто отвал башки.
– Хватит вилять, Пирс. Возомнил о себе невесть что. Напомню: ты из Миннесоты.
– А вот это ранит, серьезно. Однако суть вот в чем. Вокруг Певца затевается какая-то серьезная возня…
– Ты вообще читаешь журнал, для которого пишешь? Об этом у нас уже было в марте. Почитай сам.
– При всем уважении, босс, тот материал – цельнолитой кусок говна. А парень, что его писал, попросту тащился сам от себя и от своей значимости. В том пасквиле нет ничего ни о Певце, ни о том, что реально здесь происходит. А у меня, между прочим, через полчаса встреча с сыном начальника ЦРУ. Да-да: я сказал, ЦРУ. Босс, здесь вот-вот готова рвануть бомба «холодной войны», и…
– Минуточку. Ты, видимо, не расслышал ни одного моего слова. Повторяю, никакой гельветики – всё, кроме гельветики, – и ради бога, хоть какой-нибудь снимок Карли Саймон[105] в таком ракурсе, будто она собирается сделать минет Стивену Тайлеру[106]. Алекс, ты слышишь?
– Я здесь, босс.
– Я сказал: о нем материал мы уже делали, о Ямайке тоже. Если же ты хочешь продолжать маяться дурью и не хочешь выполнять то, за чем я тебя туда послал, то, может, тебе следует позвонить в «Крим»[107].
– А, ну ладно. Может, я в самом деле так и поступлю.
– Не играй со мной в глухой телефон, Пирс. Джексон говорит, что ты до сих пор с ним так и не связался.
– Что за Джексон?
– Фотограф, чума на оба ваши дома.
– А больше сюда ты никого не посылал?
– Тебе там голову напекло? Что ты несешь?
– Ты меня слышал. Здесь от «Роллинг стоун» есть еще кто-то.
– Я в свою вахту таких команд не отдавал.
– Нет, в самом деле. Ты не стал бы посылать сюда какого-нибудь реального журналиста, если б учуял какую-нибудь жареную тему?
– Ямайка, драть ее, не тема. Если кто-то хочет что-то написать от себя самого и при этом не находится у меня на балансе, то флаг ему в руки. Тебе же я, совсем наоборот, плачу. Пока.
– Ага. То есть это не тот случай, что, мол, для Пирса эта тема тяжеловата, он слишком зелен, пошлю-ка я туда настоящих профи?
– «Зеленый» – не тот цвет, Пирс, который ассоциируется у меня с тобой.
– В самом деле? А какой тогда цвет?
– Гм. Через два дня у меня на столе должно лежать фото с Джаггером, хватающим за сиськи какую-нибудь телку. Иначе считай себя уволенным.
– А знаешь что? Знаешь что? Я, пожалуй, сливаюсь с этой темы.
– Не тогда, когда я оплачиваю твою гребаную поездку, Пирс. Но не беспокойся: как только ты притащишь свою отожравшуюся на бананах жопу в Нью-Йорк, я доставлю себе удовольствие лично по ней пнуть, чтобы ты вылетел с работы.
На этом он повесил трубку. Так что технически я уволен, или, во всяком случае, мне это светит. Собственные ощущения по этому поводу мне до конца еще не ясны. Привез ли Джаггер сюда свою жену? Или блондинку, с которой щемится последнее время? И как это скажется на его охоте за черными шлюхами? В эту непростую минуту рядом с собой я увидел Марка Лэнсинга. Смотрелся он в точности как белый человек на обложке разговорника «Говорим по-ямайски». Оливково-зеленые парусиновые штаны закатаны до середины икр; черные кроссовки, майка-алкоголичка в красно-зелено-золотистую полосу не доходит до пупа. Ну а из заднего кармана небось торчит еще и платок. А на голове-то, бог ты мой, растаманская пидорка с торчащими из-под нее светлыми прядями! Ну просто ветеран движения «Гомы против Вавилона», не иначе. Эх, если бы это занимало меня больше, чем проблема потери работы…
– Мир Алексу Пирсу.
Как-то незаметно он успел сесть на соседний шезлонг, снять штаны, обнажив под ними лиловые «бикини», и заказать себе «Май-тай»[108] – а я всего этого как-то и не заметил.
– Джимбо, и еще пачку сигарет, – скомандовал Лэнсинг официанту. – «Мальборо», а не какой-нибудь там дрючный «Кэмел».
– Сию же минуту, мистер Брандо.
Официант засеменил прочь. Неохотно я подумал, что оправдывается мое подозрение насчет того, что каждый мужик на Ямайке из сферы туризма посасывает конец.
– Алекс, парнище.
– Лэнсинг?
– Должно быть, та мохнажка прошлой ночью обаяла тебя не на шутку, раз ты все еще о ней грезишь. Я ведь тебя трижды окликнул. Криком.
– Отвлекся.
– По тебе видно.
Возвратился с сигаретами официант.
– Эй, Джимбо, я просил «Мальборо». А ты мне что принес – «Бенсон и Хеджес»? Я, по-твоему, что, британский гомосек?
– Никак нет, сэр. Тысяча извинений, сэр, но «Мальборо» у нас нет.
– Блин. Тогда за это дерьмо я платить не буду.
– Как скажете, сэр, мистер Брандо.
– Вот так. И замени мне это пойло, пока ты здесь. Вкус как у воды с добавлением «Май-тая».
– Сию же минуту. Приношу извинения, мистер Брандо.
Официант подхватил коктейль и заспешил к бару. Лэнсинг повернулся и выразительно мне улыбнулся: мол, «наконец-то мы одни».
– Ну так что, Лэнсинг?
– Для друзей я Марк.
– Марк… А что это еще за Брандо?
– Кто?
– Брандо. Он же так тебя три раза назвал.
– Правда? Я и не заметил.
– Ты не заметил, что человек трижды назвал тебя не тем именем?
– Да кто понимает хотя бы половину из того, что они лопочут?
– И вправду…
Учитывая, кто он такой, использование подложного имени должно было активировать во мне инстинкт теории заговора до максимума. Но это же Марк Лэнсинг. О Джеймсе Бонде он, должно быть, слышит впервые.
– Так что там насчет пресс-конференции?
– Это был скорее пресс-брифинг. Я в самом деле думал, что увижу там тебя.
– Видно, не такого я высокого полета птица.
– Ты туда попадешь.
«Пошел ты, синьор Козлини в лиловом бикини».
– Что за крендель был там от «Роллинг стоун»?
– Не знаю. Но он задавал много вопросов о бандах и о всяком таком. Как будто всем не терпится услышать насчет этого именно от Певца.
– О бандах?
– Да, о бандах. О какой-то там перестрелке в Кингстоне и всякое такое. В самом деле. А затем он спросил, как близко Певец сошелся с премьер-министром.
– Во как.
– Ага. А я все это время изводил себя мыслями: где же мой дружок Алекс?
– Как мило с твоей стороны.
– Да, я такой. Милый. И могу включить тебя в работу. Эту неделю я находился с Певцом, в сущности, каждый день. Душа моя парит так высоко, что даже воздушный змей шипит от зависти. Познакомился я с Певцом месяц назад, когда босс его лейбла нанял меня сколотить для этого концерта съемочную группу. Я даже презентовал ему ковбойские сапоги из Фрая – большие, блестящие, кирпично-красные. Ты, наверное, в курсе, что у ямайцев в большом фаворе их собственные ковбойские фильмы. Такие сапожки, скажу тебе, тянут на целое состояние.
– Ты их, что ли, покупал?
– Да ну. С какого еще перепугу.
– А кто?
– Так мы заполучили на съемку концерта эксклюзивные права.
– То есть тебя наняли снимать концерт? Я и не знал, что ты киношник.
– О-о… Ты обо мне вообще многого не знаешь.
– Понятное дело.
– Хочешь «Май-тай»? Он здесь дерьмовый, зато бесплатный.
– Да не надо, мне и так хорошо. Так какую ты мне хочешь оказать услугу? И чего за это хочешь?
– Ты всегда такой беспардонный? Эй, а где мой коктейль?.. Глянь, дружище, я хочу всего лишь тебя выручить. Вот в чем дело. Ты хочешь подлезть поближе к Певцу? Оказаться с ним наедине?
– Ну да.
– Так вот, я могу сделать тебя частью нашей группы. Ты будешь репортером или еще кем-нибудь.
– Я и так репортер.
– Вот видишь? Значит, и будешь великолепным образом играть сам себя. Брат, у меня к Певцу совершенно неограниченный доступ. Ни у кого такого не было и никогда не будет, и в частности у съемочной группы. Нас нанял сам босс лейбла, и наша задача все снимать. Вплоть до, черт возьми, его сидения на унитазе или траханья ливийской принцессы, которую он хочет научить сексу мандинго. Я отсниму какое-нибудь твое интервью для фильма, но ты сможешь его использовать для всего, чего захочешь.
– Уау. Звучит круто, Марк. Но что я должен сделать взамен?
– Ты путешествуешь налегке?
– Всегда. Так легче бегать.
– А у меня есть дополнительный багаж, который кому-то нужно переправить обратно в Нью-Йорк.
– Почему бы просто за него не доплатить?
– Нужно, чтобы он прибыл раньше, чем я.
– Как так?
– А вот послушай. Я ввожу тебя в свою съемочную группу. Когда ты полетишь обратно в Нью-Йорк, то прихватишь для меня одну из моих сумок. Все просто.
– С тем исключением, что просто ничего не бывает. Что в той сумке?
– Да всякое барахло к фильму.
– А взамен за багажный ярлык ты даешь мне Певца.
– Точно.
– Имей в виду, Лэнсинг, внешность обманчива. Я лишь смотрюсь как идиот. Кокаин или героин?
– Ни то ни другое.
– Тогда «травка»? Только не придуряйся.
– Чего? Алекс, ну что за херь ты несешь. Ту сумку в аэропорту Кеннеди у тебя сразу перехватят.
