Падение Ворона - Корецкий Данил Аркадьевич
Пит повернулся к Кресту.
– Так что решим, братское сердце?
– А чё я? Тут сходка решает, – мрачно сказал он.
– Так спрашивай у сходки!
– Ну, что, бродяги, как решать будем? – спросил Крест.
Босяки, перешептываясь, зашевелились. Лисица внимательно смотрел – как поднимают руки. Проголосовали почти поровну, но с небольшим перевесом за позицию Ворона: «Дескать, пусть женится на ком хочет, но с пользой для общины!» Против выступали, в основном, воры старой школы. А Клоп и вообще глумился:
– Вы бы, вначале, ту сходку объявили, сталинскую! Знаете, что тогда решили?
– Что? – заинтересовался Ворон.
Клоп заходился от смеха.
– Женишка с невестушкой рядом… на одной ветке… повесить, короче!
– И повесили? – напрягся Ворон.
– А как же! – веселился Клоп. – Сходка решила – это закон!
– Не бреши, Клоп, – сурово осек его Молот. – Менты спрятали. Уехали они куда-то…
– Так что, заканчивать будем? – Крест обвел взглядом сходку. – Есть у кого конкретные предъявы?
– У нас есть, – снова вылез молчащий все время Гарик. – Ворон ни за что нашего парня покалечил. Лоцмана. Пусть его признали правильным пацаном, но Лоцман тоже правильный…
– Давай разберем, – вздохнул Крест. – Ведите сюда всех, кто в теме…
Привели Лоцмана и Знающих, которые сидели с ним в «Адмиральском причале», а потом в «Раке». Выслушали всех по очереди, причем, Знающие не пытались особенно выгородить кореша, как обычно. Наверное, потому, что взгляд Лисицы и общая атмосфера этому не способствовали.
Когда все высказались, Лисица, с разрешения Креста, подвел итог разбору.
– Значит, невеста Ворона в туалет шла, а ты ее за руку схватил, в машину тянул? – умело уточнял он.
– Ну, да… Я просто так, покататься хотел, – глухо бубнил Лоцман, часть лица которого еще была в гипсе.
– А центровые подошли, сказали, что это девушка Ворона?
– Ну, сказали… Я ее и отпустил… А потом ребята уговорили уехать…
– Но к Ворону-то ты подошел, извинился, за его стол заплатил? – В голосе Пита явно чувствовалась издевка. И все это поняли. Лоцман нервно переступал с ноги на ногу, будто в туалет приспичило.
– Да нет, как-то так вышло – в тачку сели и быстро уехали…
– То есть ты любую нашу девчонку, которая мимо тебя проходит, готов в машину затащить, так? И без извинений, как так и надо?
Лоцман молчал. А Лисица продолжал загонять его в угол.
– А удалось бы затащить, где б ты ее катал? К поющему фонтану повез? Или мороженым бы угостил? А может, в рощу завез бы на левбердон? Там известно, какое катание… Мохнатый сейф взломал и из тачки выбросил – пусть сама ночью по лесу идет… Так, Лоцман?! В глаза смотри!
Но тот продолжал смотреть под ноги.
– Я считаю, наказать его надо за беспредел, – сказал Пит. И хотя сам он был известен, как первый беспредельщик блатного мира, собравшиеся одобрительно загудели. Лоцмана не любили, как и Гарика.
Крест поставил вопрос, сходка проголосовала за «наказать». Как наказывать не уточнялось: может, всему обществу поляну накрыть, может, Ворону какую-то компенсацию выкатить, может, девчонке денег дать… Но у Лисицы был свой, верный рецепт, гораздо более простой и очень действенный.
Он сделал знак Соболю, тот схватил Лоцмана за руку, рывком разогнул, одновременно выворачивая локтем вниз, и с размаху сломал об колено. Раздался хруст, вопль и Лоцман без чувств рухнул на пол. По залу прокатился вздох изумления.
– Давайте, братва, везите кореша в больничку! – сказал Лисица, обращаясь к Знающим. – Дружба – это не только бражничать, это и на могилу приходить!
От его взгляда и, правда, веяло свежей могилой.
Стонущего Лоцмана вынесли из зала. Пит осмотрел оставшихся ледяным взглядом.
– Еще предъявы к Ворону есть?
Предъяв не было, во всяком случае, никто их не озвучил. Дело явно шло к концу. Клоп поднялся, разминая ноги, за ним Карпет, их примеру последовали остальные.
– А у меня есть предъявы!! – рявкнул Лисица и повернулся к Кресту. – Что ты про иуду говорил? Какой Пашка? Какая малява? При чем тут Ворон?
Братва заинтересованной толпой сгрудилась вокруг. Крест коротко рассказал историю с Пашкой Бузой.
– Давай всех Знающих сюда! – приказал Лисица. – Ссученным жизни нет. Если на Ворона хоть пятнышко подозрения ляжет, я его сам завалю!
Услышав, о чем идет речь, сквозь толпу протолкался возбужденный Гангрена.
– Малява от Пашки была, – торопливо, глотая слова, начал он. – Базарил, что сдал его иуда. Двое знали, что он дело затевает. Один повесился. Второй, Оскаленный – Ворона кореш. Только он Ворону имени Пашки не называл. Значит, Ворон его сдать не мог! Такая вот картина нарисовалась!
Лисица слушал с каменным лицом. Когда Гангрена закончил, черты смягчились.
– А раз так, то метлы привяжите! – приказал он. – Чтобы имя Ворона рядом с никаким говном не вспоминали!
– Так и будет, – кивнул Гангрена. – Я все равно иуду найду. От меня еще никто не уходил…
– Ну, и ладушки! – кивнул Пит. – Одно дело осталось. Где этот ваш, с дальняка? Который старших не уважает?
– Гарик, что ли? – спросил Крест. И шепотом закончил: – Знаешь, Пит, это пацан авторитетный. Не надо его форшмачить…
– Ну, раз ты за него мазу тянешь. – Пит махнул рукой. – Тогда ладно, заканчиваем! А то я хотел его на пять минут с Вороном поставить. Один на один!
Ворон и Гарик встретились взглядами.
– Я бы ему еще нож дал, – презрительно улыбнувшись, сказал Ворон. – Чтоб уважение к старости проявить…
Гарик заскрипел зубами, испепеляя молодого конкурента взглядом. Но тот не испепелялся, а улыбался еще шире.
– Хватит базарить попусту, – каркнул Лисица. – Расход!
Оживленно переговариваясь, блатные начали расходиться.
– Крест, приглашай гостей на ланч. – Пит кивнул на Удава и Фонаря. – А я Молота с Вороном прихвачу!
– На что, на что?! – вскинулся Крест.
– Ланч – это такая вкусная жрачка! – в очередной раз блеснул вор воров знанием иностранных слов. – Грамотешку подтягивайте, пацаны!
«Ланчевать» Крест повез гостей к себе на дачу. Двухэтажное П-образное здание из желтого кирпича располагалось километрах в двадцати от города, прямо на берегу Дона, неподалеку от рыбацкого поселка, в уединённом месте между небольшой рощей и довольно широкой, заиленной протокой. По дороге пришлось миновать сельское кладбище: могильные холмики, кресты и выцветшие венки не поднимали настроения и не пробуждали аппетита – наоборот, вызывали уныние и порождали скверные предчувствия. Впрочем, все, кто ехали в четырех машинах: Крест, Лисица, Молот, Ворон, Удав, Фонарь и восемь телохранителей, впечатлительностью не отличались и в предчувствия не верили. Они даже вряд ли обратили внимание на местный погост и никакого значения ему не придали. Хотя один из пассажиров сделал это зря.
Усадьбу окружал высокий кирпичный забор с парковкой, на которой уже стояли несколько машин. Охранник открыл кованные ворота, и гости въехали в просторный, вымощенный плиткой двор с гаражами, подсобными помещениями, летней кухней, скамейками и цветниками, где уже суетилась в хозяйственных заботах многочисленная челядь Креста.
Телохранителей оставили здесь, где имелся накрытый стол без водки и коньяка – чисто пожрать. Почетные гости обошли здание и оказались во внутреннем дворике, закрытом с трех сторон, а четвертой выходящей прямо на величаво текущий в полусотне метров Дон. Здесь Крест принимал самых близких.
Повара в белых одеждах и колпаках колдовали у костра, где в стоящем на треножнике чугунном котле кипела уха. Она была почти готова. На глазах у прибывших один из поваров вылил в бурлящий котел полбутылки водки, а потом затушил в нем горящую головню.
– Это ещё зачем? – поинтересовался Пит.
– Положено так, – со знанием дела объяснил Крест. – Это и есть настоящая тройная донская уха.
– Тройная?
– В ней три сорта рыбы варено. Первую порцию кошкам отдали, вторую наши бойцы едят, а третья – осетрина, да севрюга сейчас доваривается… Ну, братва, прошу к столу…
