Владимир Константинов - Право на месть (Страх - 2)
- Виктор Ильич, два дня назад президент мне дал задание добыть видеокассету вашей беседы с Лебедевым. Сказал, что в ней содержиться очень сильный компромат на вас.
Сообщение Виктиорова было столь неожиданным для Сосновского, что он даже подскочил на стуле, не сдерживаясь, закричал:
- А откуда он того этого... Откуда узнал?... Про кассету узнал?
- Он мне этого не сказал. Но подозреваю, что это ему сообщил кто-то из ваших людей.
- Кто?... Какой же ты этот... Директор. Какой?... Когда этого... Дурак ты, вот и все!
- Извините, но ваша служба безопасности мне не подчиняется, - обиделся Викторов. - Насколько я знаю, её возглавляет Варданян.
- А! - пренебрежительно махнул рукой олигарх. - Такой же... Никого, ничего... А зачем кассета этому... президенту этому? Зачем?
- Не знаю, - пожал плечами директор ФСБ. - Могу лишь догадываться, что он хочет иметь против вас козыри в руках.
- Ах, это. - Сосновский выскочил из-за стола, забегал по кабинету, что-то бормоча себе под нос. Затем сложил пальцы в кукиш, подскочил к Викторову и сунул ему кукиш под нос. - А вот этого он не хочет?
От неожиданности Петр Анатольевич отпрянул назад. Боже, как же он ненавидел этот ублюдка, даже какая-то зеленая жуть подернула глаза от этой ненависти и помутилось сознание. Едва сдержался, чтобы не сказать ему что-нибудь этакое.
- Обижаете, Виктор Петрович! - проговорил укоризненно. - Я-то тут при чем.
Но Сосновский не обратил на его слова никакого внимания. Побегав ещё какое-то время по кабинету, сел за стол.
- Это он на меня, дурак?... Со мной, ага?... Мало этой ел... Каши ел... Вот он у меня где! - Олигарх торжествующе потряс кулаком. - Захочу как муху, ага... Раздавлю как муху... Одно это останется... Мокрое место останется... Так ему и того... передай.
- Но тогда он сразу поймет что к чему.
- Ах да... Это ты правильно... А ты молодец, Петр Анатольевич!... Я люблю, когда вот так... Предано вот так... Люблю... А этому... президенту этому скоро будет не того... Не до кассеты будет, ага... - Сосновский мстительно рассмеялся. - Скоро поймет, кто в доме этот... хозяин, ага... Поймет.
И Викторов догадался, что задуманный взрыв подлодки вот-вот состоится, и ему стало не по себе.
В Сочи Викторов прилетел утром следующего дня и сразу же направился в резиденцию президента. Он был доволен собой. Главное - он обезопасил тылы. Теперь Сосновский если и узнает о наличии у президента видеокассеты, то ни за что на него не поджумает.
Президента он застал в легком тренировочном костюме, отдохнувшим, загоревшим. Вот только глаза, глаза были беспокойными. Но, насколько Петр Анатольевич помнил, у президента всегда были такие глаза.
- Здравствуте, господин президент! Вы очень хорошо выглядите.
- Здравствуй, Петр Анатольевич! - президент подошел и крепко пожал Викторову руку. - Как дела? Как с расследованием взрыва в метро? Нашли виновных?
- Ищем, господин президент.
- А тебе не кажется, что за этим взрывом стоит тот же Сосновский.
- Возможно, - ответил Петр Анатольевич, пряча глаза. - Но пока мы не найдем исполнителей, трудно это будет доказать.
- Это конечно, - согласился президент.
Викторов достал из кейса видеокассету, протянул президенту.
- Вот, вы просили.
- Уже раздобыл?! - удивился тот. - Молодец! Как же тебе удалось?
- Мне помог Варданян.
- Шеф гестапо Сосновского? - пошутил президент.
- Он самый. Просил вам кланяться.
- Это хорошо. Иметь такого союзника - это очень хорошо. Значит, не так уж и прочна команда олигарха, если даже шеф службы безопасности его сдает?
- Он, как и все, ненавидит босса.
- Замечательно! - Президент потряс видеокассетой. - Смотрел?
- Как можно, господин президент, - соврал Викторов.
- Тогда пойдем, вместе посмотрим.
Они прошли в зал, где находился видеомагнитофон и большой телевизор "Сони".
Президент смотрел беседу двух олигархов не проронив ни слова. После просмотра ровным, бесцветным голосом сказал:
- Это как раз то, что нужно. - Он спрятал кассету в сейф. Повернулся к Викторову. - Я тут собрался на море. Не составите мне компанию, Петр Анатольевич?
- Да можно. Только я забыл взять с собой плавки.
- Это не проблема. Плавки мы вам найдем.
В тот же день директор службы безопасности отбыл в Москву. А уже на следующий президент узнал о трагедии, случившейся с атомной подводной лодкой. Об этом сообщил ему премьер по телефону.
- Как реактор? - первое, что спросил президент, ибо понимал к какой непоправимой беде может привести взрыв реактора.
- Трудно сейчас сказать что-то определенное, но по первоначальным данным - реактор вроде выдержал.
- Слава Богу! - облегченно вздохнул президент. - Кто-нибудь из команды остался жив?
- Как сказал командующий флотом, - шанс ничтожный. Уж очень был сильный взрыв. К тому же лодка лежит на глубине более ста метров. Сейчас принимаются меры к осуществлению спасательных работ.
- Причины взрыва?
- По всей вероятности, взорвалась готовящаяся к пуску торпеда. Затем сдетонировали другие.
- Почему она взорвалась?
- Пока никто ничего не знает. Но мы пока решили озвучивать весию столкновения с американской подлодкой, чтобы избежать лишних вопросов.
- Понятно. Держите меня в курсе событий.
- Хорошо. До свидания!
Президент устало положил трубку и обессиленный опустился на диван. Последние остатки мужества покинули его и он заплакал. В душе были страх и отчаяние от того, что уже ничего изменить не возможно. А ещё его буквально сжигала злость к Сосновскому, к этому мерзкому и страшному интригану, ибо он был более чем уверен, что это его рук дело и верных ему вассалов.
"Господи! - в панике подумал он, - за что, за какие такие прегрешения ты наказал Россию этим дьяволом?! Почему поволяешь бесчинствовать на моей земле?! И я ещё решил с ним бороться! Глупо. Он наглядно показал, кто в доме хозяин, приперев меня к стенке. У него власть. У меня же, кроме должности, ничего нет. Халиф на час! Впрочем, у него даже часа не было. Нет, ни о какой борьбе пока и думать не приходится. Это в моем положении было бы непростительной глупостью".
Президент ещё долго пребывал в растерянности и никак не мог сообразить, - что ему следует предпринять. Вот почему на первой прессконференции после трагедии, ему впервые изменило хладнокровие и выдержка, и он в запальчивости раздраженно произнес:
- Вот теперь пусть олигархи и заплатят по миллиону долларов семьям погибших моряков.
Потом он очень пожалел об этих словах, клял себя за несдержанность. Но, как говорится, - "слово не воробей, вылетело - не поймаешь".
Лишь много позже он узнал, что команда подлодки после первого взрыва в считанные секунды перекрыла реактор мощными перегородками и тем самым спасла его от разрушения. Как когда-то пожарные на Чернобольской АЭС ценою своей жизни предотвратили глобальную катастрофу, так и команда подводной лодки спасла Север России и скандинавские страны от радиоактивного заражения.
"Неужели Сосновский допускал и такие последствия?!", - подумал президент и ему стало страшно.
Нет, он не отказался от мысли когда-нибудь расчитаться с этим дьяволом за все обиды и унижения. Нет. Но надо было выждать время, настолько сблизиться с Западом, выполнив все их условия, настолько подружиться, чтобы, если что и случиться с олигархом, никто бы не посмел ничего опубликовать. Иначе... Ему было даже страшно подумать, что может быть иначе.
Прессконфиренцию президента смотрел и Сосновский и прекрасно понял, кого тот имел в виду, говоря об олигархах. Мстительно рассмеялся, проговорил:
- Догадливый, ага... А то герой какой... Как там у этого?... У Гоголя этого... Я тебя того... Я тебя и ага.
Глава вторая: Говоров. Неутешительные выводы.
Когда я вернулся в общежитие, то застал своих коллег спящими и видевшими розовые сны.
- Подъем!! - протрубил я во всю мощь своих легких.
Колесов даже не пошевелился. Рома с трудом открыл глаза и захныкал как дитя, правда, дитя стокилограммовое, потому и хныканье у него было соответствующее, напоминающее рев изюбра в период гона.
- Слушай, отстань, а! Имей совесть!
- Рома, я тебя не узнаю и все больше в тебе разочаровываюсь. Рано, слишком рано я записал тебя в герои. Ты этого права не заслужил. Придется вычеркнуть из списка. Прости, хоть ты мне и друг, но истина дороже.
- Вот баламут пристал, - пробасил Шилов, намериваясь перевернуться на другой бок. Но я не дал ему это сделать.
- Рома, вспомни заповедь древних: "Игнавиа эст яцера, дум поссис сургэрэ - постыдно лежать, если ты можешь подняться". Пойми, наконец, простую истину - мафия не будет ждать, пока ты выспишься, нет, она творит свои черные дела в любое время суток. Поэтому, спать в наше время непатриотично.
Рома медленно и неохотно свесил на пол сначала одну ногу, потом другую, с трудом сел, и, глядя на меня несчастными глазами, спросил:
- Ну что тебе нужно?
