Алексей Макеев - Портрет смерти. Холст, кровь
Эти люди были совсем не те, что вчера. Другие лица, другие ориентиры в жизни. Генрих, безусловно, пил, как не пить? Но он еще и играл, ведь не смог бы зародиться в деградирующем сознании столь дьявольский план. Так кто здесь Умка, а кто Глупка?
Дрожало, расплывалось кукольное личико Марио. Он ехидно ухмылялся. Рано повзрослевший, ненавидевший свою мать, которой не было никакого дела до единственного сына. Она не только его не любила, но и боялась. А вот в обществе гувернантки он нашел и участие, и понимание, коих так ему не хватало. Разумеется, она была с ним сурова, многого не позволяла, но, видимо, что-то давала и взамен…
Нетвердой поступью приблизился начальник охраны Йоран Ворген – мертвецки бледный, с подрагивающей жилкой на виске (он еще неплохо выглядел после славного избиения), нагнулся, посмотрел на меня воспаленными глазами. Мстительно ощерился, занес кулак, чтобы вбить мне челюсть в горло.
– Не бей его, – сказала гувернантка, – а то никто не поверит…
Ворген с сожалением опустил кулак, разогнулся, отошел на несколько шагов и встал, скрестив руки на груди.
– Спасибо, Габриэлла, – прохрипел я. – Ваша доброта не ведает границ…
Генрих с Габриэллой тихо засмеялись. Я впервые видел, как смеется Габриэлла. Совсем другое лицо – нормальное, женское, отчасти привлекательное.
– Убейте его, – презрительно процедил Марио. – Надоел уже. И эту тетку убейте, тоже надоела, – он ударил по коленке Варвару. Та стиснула зубы и закрыла глаза.
– Тварь, не распускай ноги, – скрипнул я.
– Убьем, малыш, убьем, не волнуйся, – вкрадчиво поведал Генрих и опустился передо мной на колени. – Доброе утро, детектив. Признаться, мы не ожидали, что вы опять к нам заглянете. Ну что ж, сами пришли, никто вас не тянул. Удивлены?
– Немного… – прошептал я.
– Не обессудьте, детектив, и вы, мэм. Ничего, как говорится, личного.
– Как это ничего личного? – нахмурился Ворген.
Генрих залился ехидным смешком.
– Ну, мне он не сделал ничего плохого. Вы не представляете, господа, как удачно вы сделали, что завернули к нам на огонек. Избавили нас от тяжких раздумий, принятия сомнительных решений. У полиции сегодня… м-м, я думаю, к завтраку, появятся резонные вопросы: зачем вам надо было проникать в поместье посреди ночи? Зачем вы умертвили Изабеллу, заставив ее выпить сильнодействующий яд, а потом бегали по дому, спасаясь от праведного гнева родных и близких покойной? Кто вы такие, в конце концов? Ведь явно, что не просто частные детективы, прибывшие на защиту безутешной вдовы. Вы сложные кексы, да? Откуда у вас яд? Зачем вы ее убили? К сожалению, никто не сможет ответить полиции на эти вопросы. Йоран Ворген был вынужден вас пристрелить. Не из того, разумеется, пистолета, с которым вы уже знакомы, а из официально зарегистрированного…
– Вам придется уговорить своих охранников, – прошептал я. – Насчет яда придумано правильно. Зачем рисковать, инсценируя то, чего не было?
– А их уже уговорили, – ответствовал Генрих. – Парни будут молчать как рыбы. Им хорошо заплатят. Да, они слышали два выстрела, сами понимаете. Прибежали, констатировали. У них не очень развито морально-нравственное начало. Бывшие менты, что с них взять. Они прошляпили момент, как вы лезли через забор, но не их вина – сигнализация не работала.
– И вас не смущает этот абсурд, Генрих?
– Смущает, – согласился «младшенький». – Но интуиция мне подсказывает, что полиция не будет заглубляться в дело. Майору Сандалье, чтобы стать начальником городской полиции, нужно раскрыть убийство шефа и череду вакханалий, связанных с одним известным лицом…
– Вы держали это известное лицо на крючке? – перебил я.
– Изабелла держала, – охотно пояснил Генрих. – А я не препятствовал. Гуго не ангел, и девчонку он с крыши сбросил вполне реально, будучи в «творческом» подпитии. Сам ее туда привел, чтобы развлечься, девчонка не возражала, корчила из себя ярую приверженницу его творчества. А потом вдруг что-то в ней заклинило, вырвалась, стала кричать ну, Гуго, понятно, и вскипел. Перестарался, но так ему не хотелось шума, ведь внизу с гостями была его жена Анна…
– Что случилось с Гуго?
– А кто ж его знает? – пожал плечами братец. – Башкой грохнулся, не иначе. Последний год у Гуго крыша плыла основательно. Разругался со всеми, включая собственную жену, совершал неадекватные поступки, однажды чуть не спалил эту прекрасную виллу. Сбежал в пижаме, нарвался на неприятность – туда ему, собственно, и дорога.
– Это вы убили его первую жену?
Генрих резко перестал улыбаться. Мне показалось, он сейчас меня ударит. Габриэлла не без интереса покосилась на своего партнера по странным игрищам.
– Что за глупые фантазии, дружок? – неприязненно процедил Генрих. – Кто вам сказал такую гадость? Да я эту крысу Анну даже пальцем ни разу не тронул, хотя и было за что…
– Кто же вам поверит? – смело выплюнул я. – Хорошо, Генрих, не будем про вашу совесть. Это вы отправили делегацию в Россию по следам Эльвиры?
– Наш общий друг Йоран, – вновь заулыбался Генрих. – Какая делегация? Один опытный человек. Нашел на месте уголовника-отморозка, а когда у того ничего не вышло, отправил его сушить весла на берега очень тихой реки. Эльвира после исчезновения Гуго никому тут была не нужна, – пожал плечами Генрих. – Даже Изабелла это втайне понимала. Пожалуй, единственный пункт, по которому мы с ней сошлись. Избавляться от Эльвиры в Испании было опасно, а в Сибири – в самый раз: и местная полиция в это дело не сунется, и тамошняя не будет сильно усердствовать. Не выгорело. Просто не повезло. Но Эльвира в этом мире все равно не задержалась…
– А какова роль Изабеллы?
– Идиотка, – фыркнул Генрих. – Нерешительная идиотка. Где не надо, она готова горы свернуть, а там, где все идет в твои руки, начинает сомневаться. Она считала, что и Гуго, и Эльвира своим ходом дотопают до могилы. Ей-то что? Ей и так неплохо жилось. Полковника подобрала, стала науськивать против меня… Забавная история с Кармен приключилась, – хохотнул Генрих. – У Изабеллы имелись смутные подозрения, ведь полковник Конферо держал ее в курсе городских событий, а она знала, когда Кармен отлучалась в город. А тут вы начали подъезжать к Воргену насчет отлучек из дома, он и намотал на ус. Бдил всю ночь. А когда Кармен подслушала вашу беседу, а потом отправилась вас топить, все стало понятно. Он выложил правду Изабелле. Всё бы вскрылось на следующее утро. Идиотка Кармен сама чуть не утопла, прибежала вся такая несчастная… В общем, полиция прочно бы осела в этом доме. Изабелла сделала свой выбор: набралась мужества, спихнула свою любовницу с лестницы, изобразила утром непосильное горе. За дурочкой отправилась и Сесиль, которая случайно видела, как Кармен катится с лестницы. Тоже дура. Шантажировать взялась Изабеллу. А на ту где сядешь, там и слезешь. Внимательно выслушала горничную, обещала подумать, чуть позднее навестила ее в комнате. В общем… понятно.
– Значит, первый раз в саду меня огрел Ворген, второй раз – на лестнице – Изабелла… когда я имел глупость выслеживать Сесиль…
– В саду вас огрел ваш покорный слуга, – широко лыбясь, сообщил Генрих. – Славно вышло, да? Вы, детектив, и вы, мэм, тут сразу пришлись не ко двору. Было решено приложить все усилия, чтобы от вас избавиться. Ну, в смысле, чтобы вы сами уехали, не бродили тут, не вынюхивали. Сами понимаете, положение странное, Гуго куда-то пропал… Но что-то вы подзадержались, сержант Габано влез не в свое дело, полковник Конферо начал чересчур задумываться, запросил в архиве французского Кантрэ досье на некоего Генриха Эндерса, собрался покопаться в его старых грешках… В общем, после того, как пару часов назад прибыли полицейские, сообщив, что убит полковник Конферо, Изабеллу охватил озноб, она выразила желание чего-нибудь выпить. Ну и выпила… – Генрих демонстративно перекрестился. Покосился на Варвару, на меня. – Упрекаете, господа? Как вы ее назвали?.. Ах, да, совесть. Нет, нигде не жмет. Изабелла покушалась на мою жизнь – выходит, ей можно?
– Так это она на вас напала? – хмуро вымолвил я.
– Она, сука, – кивнул Генрих. – Истинный крест. Реальное покушение, никакой инсценировки. Импульсивное решение: проходила через гостиную, а тут дрыхнет, развалясь в кресле, ее ненавистный братец, пузыри пускает… Отвратительное зрелище, согласен. Я бы, наверное, тоже на ее месте схватил из бара нож для колки льда и бросился на это чудовище.
– Вы уверены, что это был нож для колки льда?
– Во всяком случае, он пропал из бара, – пожал плечами Генрих. – Закопала где-то. Да и черт с ним, – он махнул рукой. – Археологи лет через триста найдут.
– А ведь Изабелла чувствовала подспудную угрозу, раз позволила детективам после смерти Эльвиры пожить в доме, – подала голос Габриэлла. – Неспроста это было.
– Да и пусть, – отмахнулся Генрих. – Пожили, пора и честь знать.
