Иван Сербин - Сердце дьявола
– Ну, сержант, хвастайтесь, что тут у вас.
– Во-первых, вот, – тот указал на деревянные панели над письменным столом, оклеенные желтыми бумажками-»памятками». Листки испещрены ровными строчками. Правда, почерк у Баева был мелковат, это Волин заметил еще при первой встрече. Ему пришлось подойти к самой стене и наклониться, чтобы прочесть. «ХХХ-8893. Катя. Готова на все 25 часов в сутки»; «ХХХ-7167. Лена. Это что-то!!!»; «ХХХ-2513. Мурзик»; «ХХХ-5414. Верунчик. Берет-дает». Следующие записки так же не радовали разнообразием. Судя по количеству «памяток», Баев был редким бабником. Даже еще более редким, чем Саша Смирнитский. Катя, Лена, Мурзик, Верунчик…
– Вот это парень, – усмехнулся Саша. – Не мужик – клад. – Волин покосился на него. – Гад, конечно, – торопливо поправился оперативник, – но кобель-то первостатейный. Против правды не попрешь. Листков оказалось гораздо больше, чем «спальных» фотографий.
– Так, – скомандовал Волин. – Саша, ты смотри с той стороны, я – с этой. Ищем Ладожскую.
– Понял. – Оперативник принялся рассматривать листки. Бормотал себе под нос: – Зараза, одни только номера да имена. Не мог фамилии записать. Опс. Нашел!
– Где? – Волин метнулся к нему. На листке значилось: «ХХХ-4071. Аллочка. Золото».
– Она? – спросил оперативник.
– Она. Алла Викентиевна Ладожская. – Волин повернулся к сержанту. Конечно, листки так или иначе обнаружили бы, но похвалить все равно стоило. Парень из кожи лез, чтобы угодить. – Молодцом, сержант. Глазастый. Давай свое «во-вторых». Сержант зажмурился, как кот, которого принесли с мороза и угостили сметаной.
– Во-вторых, вот, – он указал на записную книжку, лежащую на столе. Обычную, черную, с лубочной картинкой на обложке. – В ящике была спрятана. Под бумагами. Я платком брал, отпечатков не осталось, можете не волноваться. Посмотрите, товарищ следователь.
– Аркадий Николаевич, – поправил Волин. – А насчет платка, молодец, что догадался. Волин осторожно, не поднимая со стола, открыл записную книжку. В принципе она представляла собой дубликат записок-»памяток». Те же номера и имена, только без дурацких комментариев. Присутствовали здесь и телефоны мужчин, очевидно, сотрудников института, друзей, знакомых. Встречались женские имена, рядом с которыми уважительно значились отчества. Но преобладали «Киски», «Мурзики», «Ленки», «Катеньки», «Бабочки» и так далее. Каталог скоротечных романов, романчиков и просто случайных связей. По баевской записной книжке можно было бы написать десяток-другой любовных «нетленок», объединенных общим главным героем. «История головокружительных похождений повесы-маньяка». Обчитаешься, если не стошнит. Саша, заглядывавший в книжку через волинское плечо, пробормотал:
– Этот Баев, похоже, на бабах помешанный. Волин перелистнул страничку с буквой Н. Настя. Нет, номера Пашиной нет. А на П? Две записи, одна из которых тщательно замазана черным маркером.
– Видел? – спросил Волин Сашу.
– Пусть меня буржуи застрелят, если это не Пашина. А на
Л?
– Сейчас посмотрим. – Страничка, другая. К. М. – Черт, промахнулся. – Л. – Ага, вот. – Еще один номер, заштрихованный так же, как и первый. – Ну что, Саша, – Волин закрыл книжицу, положил на стол, – вызывай криминалиста, потом позвони дежурному по ГУВД, объявляй Баева во всероссийский розыск. Книжку эту отправим на анализ, пусть установят номера вычеркнутых телефонов. И записочки надо собрать. Кстати, – он оглядел стену. – Интересно, зачем Баеву понадобилось клеить записки, когда у него записная книжка под рукой?
– Может, ему лень было в стол каждый раз лазить. А тут так удобно. Я вот еще о чем подумал, Аркадий Николаевич. С записной книжкой более-менее ясно. Завалилась за стол, затерялась. Но, если Баев и есть тот самый психопат, то почему не уничтожил фотографии и записки, прежде чем сбежать? С такими уликами любой суд ему «пятнаху» навесит на «раз». Как с куста.
– Кто его знает, – пожал плечами Волин. – Чужая душа – потемки. Вот поймаем, тогда и выясним. Иди, звони. Поздно уже. Отдыхать тебе пора.
– Успею еще наотдыхаться, – серьезно ответил Саша и громко поинтересовался: – Кто-нибудь покажет мне, где в этом доме телефон?
***
Маринка рванула из сумочки рацию, заполошно нажала кнопку «вызов». Одновременно она ухватила за спинку тяжелое кресло и потащила к двери. Нужно забаррикадироваться, чтобы убийца не смог войти. Рация молчала. Очевидно, телохранитель уже уехал. Маринка отшвырнула бесполезный передатчик в угол. Надо что-то делать, пока Боря не пришел и не перерезал ей горло. Она вцепилась обеими руками в спинку кресла, подтащила его к двери, опрокинула на пол и тут же метнулась к столику, на котором стояли кофеварка и телефон. Схватилась за крышку. Кофеварка с грохотом покатилась по полу. На линолеум хлынула остывшая коричневая жидкость. Следом, жалобно звякнув, свалился телефон. Трубка соскользнула с рычагов, и в комнате повис тонкий, как комариный писк, гудок. Маринка подтянула столик к двери, грохнула его поверх кресла. Перевернула тяжелую стальную вешалку. Конечно, этого было мало. Подобная баррикада, наверное, смогла бы остановить женщину, но не физически крепкого мужчину. Если бы Маринка могла, она заблокировала бы дверь диваном, но у нее не хватило сил даже сдвинуть его с места. Телефон! Ей еще ни разу не приходилось пользоваться служебной линией. Маринка не знала даже номера охраны. Тем не менее она схватила трубку и, с ужасом глядя на дверь, начала набирать первые попавшиеся цифры. Наконец в трубке что-то щелкнуло и сонный голос ответил:
– Справочная слушает.
– Девушка, вызовите охрану на четвертый этаж!
– Вахта «3-15», – «справочная» девушка повесила трубку.
– Твою мать, – выдохнула с отчаянием Маринка, набирая номер. Ответили мгновенно. – Охрана? – закричала она. – Поднимитесь на четвертый этаж. Здесь маньяк! Он хочет убить меня!!! – Человек на том конце провода молчал. – Охрана!!! Вы слышите меня?
– Никого нет дома, – произнес механически-ехидный голос Бори. – Никого нет дома. Никого нет дома. Он захохотал, и хохот этот, визгливый, исполненный безумного торжества, заставил Маринку закричать. Она в ужасе отшвырнула трубку, словно скользкую ядовитую гадину. Теперь ей стало абсолютно ясно: ни один человек в мире не сможет защитить ее. Боря убьет любого, кто встанет у него на пути. Он всесилен, как сам Сатана. Умные разговоры об охране не стоят и выеденного яйца. Никакие телохранители не могут противостоять ему. Он слишком умен. Его не остановить. За дверью послышались чьи-то шаги. Маринка съежилась от ужаса, забилась в угол, между стеной и боковой стенкой дивана. Человек остановился, прислушиваясь. В эту секунду ожила валяющаяся в противоположном углу рация:
– Охрана. Ответьте. Маринка быстро, на четвереньках, по-собачьи, поползла через комнату. Ей почему-то казалось, что прятаться надо именно за диваном. На открытом пространстве она совершенно беззащитна. Схватила рацию и стремглав кинулась назад.
– Ответьте охране! Что случилось? – Телохранитель явно встревожился. – Что случилось? Маринка нырнула за укрытие и перевела дух, нажала на клавишу вызова.
– Скорее на помощь! Он здесь! Помогите!!! В дверь забарабанили кулаком.
***
Телохранитель выпрыгнул из машины и побежал ко входу в переговорный пункт. На бегу нащупал ребристую рукоятку пистолета. «Макаров» – оружие слабенькое, для серьезной переделки не годящееся, но телохранитель и не собирался палить во все стороны, как потерявший от страха голову новобранец. Он собирался бить, а в качестве кастета «ПМ» вполне подходил. Дверь оказалась запертой. В холле спокойно топтался дюжий детина. Метра два ростом и очень косая сажень в плечах. Килограммов сто двадцать, оценил телохранитель, барабаня по двери. Ничего себе, гвардия тут. Охранник повернул голову и зычно крикнул:
– Закрыто уже! Завтра приходи! Телохранитель выматерился и, оскалившись зло, еще раз грохнул кулаком по толстому стеклу.
– Ну, чего ломишься? – упрямо выпятил чугунную челюсть детина. – Сказано тебе: «закрыто», нет, ломится.
– Открывай, б… – выдавил с ненавистью телохранитель и добавил громче: – РУОП.
– Удостоверение есть?
– Есть. Открывай! – Телохранитель сделал вид, что ищет удостоверение во внутреннем кармане куртки. Охранник верил в свои могучие мышцы, как во всевышнего. А еще он верил в оружие. Не меньше, чем в мышцы. Поигрывая неохватным бицепсом, бугай скинул запирающую скобу и, положив вторую руку на кобуру, приоткрыл дверь. Совсем чуть-чуть. Ровно настолько, чтобы можно было спокойно разговаривать.
– Ну чего? Нашел удостоверение-то?
– Нашел. Телохранитель слегка отклонился назад и что было сил ударил ногой по створке. С ног охранника он, конечно, не сбил, – попробуй свали эдакую тушу, – но толкнул хорошо, удачно. Бугай неловко отступил на пару шагов, размахивая руками, как утка крыльями. Именно этого телохранитель и ждал. Ворвался в холл и на ходу грохнул рукоятью пистолета в плоское массивное переносье. Охранник охнул, присел на корточки, схватившись за нос, и тогда телохранитель ударил еще раз, по коротко стриженному, с проседью, бугристому затылку. Точно между двух макушек. Бугай хрюкнул и грохнулся на бок. Совсем как собачка, выполняющая команду «умри».
