Вера Русанова - Туманный берег
- Мне бы Леру, - попросила она.
- Какую Леру? Вы куда звоните? - в слове "звоните" ударение сделали на первый слог.
- А куда я попала?
- В химчистку, девушка, в химчистку. И никакая Лера здесь не работает.
- Спасибо, - проговорила она и опустилась на пол, подтянув к подбородку колени. Совсем, как Олеся, на той фотографии...
* * *
Экзема с кистей так и не сходила. Розовато-серые корочки мокли, подсыхали и появлялись вновь. В этот раз было хуже, чем обычно. Чего, собственно, и следовало ожидать...
Тамаре снились кошмары: то расползающиеся и рваные, как туман над болотом, то совершенно конкретные. Сегодня под утро она ясно увидела незнакомую женщину с перекошенным ртом, кричащую прямо в лицо: "Убей ее!" От этого дикого вопля Тамара и проснулась. Валеры уже не было: он ушел на работу. Сердце гулко колотилось в ямочке между ключицами, под мышками набухали тяжелые капли холодного пота.
Она перевела взгляд на видеомагнитофон: зелеными прямоугольными цифрами высвечивалось десять тридцать утра, поняла, что давным-давно пора вставать, быстро накинула халат и побросала в ящик дивана скомканное постельное белье.
В дверь позвонили уже в одиннадцать, Тамара не успела выпить даже чашки кофе. Она открыла и увидела эту женщину, прозаичную, как кусок хозяйственного мыла. И такую же серую. Дешевые летние тапочки, черные в мелкий белый горошек, из тех, что чуть ли ни на вес продают на всех рынках кавказцы, китайское платье из дешевого трикотажа, перетянутое в талии пояском, да ещё и шляпа на голове. Маленькая шляпа из белой соломки с тремя ромашками на тулье.
- Здравствуйте, - церемонно сказала женщина: она всегда разговаривала только на "вы" - и, не дожидаясь приглашения, вошла в квартиру.
- Здравствуйте, - пролепетала Тамара, отступая. Теперь она её боялась. Боялась даже больше, чем рваного тумана над болотом.
Тапочки свои гостья сняла и осталась в телесного цвета подследниках. Прошлепала в комнату, сразу уселась на диван. Она не рассматривала фотографии на стенах, не пялилась на кувшины - она уже была здесь. Один раз.
Тамара метнулась сначала к чайнику, подняла рычажок, не сразу услышав, как начала шуметь вода. С ужасом поняла, что халвы осталось едва на дне пакета, да и рулет уже черствый. Заглянула в комнату:
- Вы извините, к чаю у меня нет почти ничего...
- Милая, я не чаи к вам пришла распивать! - женщина удивленно приподняла тонкие выщипанные брови. - Садитесь уж, поговорим...
Пришлось сесть с ней на один диван, вжавшись спиной в подлокотник, и забормотать униженным, дрожащим от страха голосом:
- Понимаете, у нас с деньгами сложилась такая ситуация, что я прямо сию секунду не могу заплатить. Но это ни в коем случае не значит, что я отказываюсь! Вы же меня знаете? Я не обману. Просто и у меня заказов почти не было: руки вон в полную негодность пришли, и у мужа что-то зарплату задерживают... Да и потом, вы же знаете?..
- Знаю-знаю, милая, - женщина, наконец, сняла шляпу и взбила пальцами редкие, пересушенные химической завивкой волосы, - но что же вы хотели? Что хотели, то и получили. Правильно?
- Но я же не предполагала, что это так отразится на Валере! Его по допросам чуть ли не каждый день таскают... Дача эта чертова! Я даже представить себе не могла...
- А надо было. Я вас разве не предупреждала: подумайте хорошенько, это вам не шуточки!.. Не верили, да?
Она призналась, что не верила. Гостья мельком глянула на часы: дешевый черный ремешок плотно обхватывал её смуглое запястье:
- Так что делать будем? У меня тоже не монетный двор, деньги я не рисую.
- Вы можете подождать?
- Нет, милая, к сожалению, не могу. Мы с вами договаривались.
Тамара с содроганием вспомнила о волосах, оставленных на расческе в прихожей, о носовом платке, который, вроде бы, валялся под стулом, и которого теперь нет...
- Да, договаривались! - Выкрикнула она с отчаянием, сжимая пальцами собственные колени и принимаясь быстро раскачиваться вперед-назад. Договаривались! Но не так же? Вы уж тоже палку перегибаете. Да если бы я все до конца знала... А покой в семье? Ну, какой это покой, если муж стал просто дистрофик конченный! Он же просто весь на нервы изошел. А скандалы у нас с ним из-за этого?.. А со свечками этими? Я думала, если он их во второй раз найдет, то просто об голову мне сломает!
- Чего вы кричите, милая? - Гостья обиженно поджала губы. Самые обычные губы, подкрашенные какой-то блеклой, неяркой помадой. - Не надо на меня кричать, я этого не люблю. Ваши семейные скандалы меня не касаются. Я сделала так, как вы просили, и хочу получить за это деньги.
- Не так вы сделали! Не так! Если уж честно говорить... Ну, давайте по-честному? Какую вы с меня сумму требуете? За что? Я вовсе не этого у вас просила!
- Значит, расплачиваться не будем? - Женщина поднялась с дивана, и Тамару снова окатило волной липкого страха. Вся её недавняя истеричная решимость растаяла, как остатки черного снега под солнцем.
- Будем. Будем, конечно же... Ну, возьмите сколько у меня сейчас есть. Или, если хотите, я сошью вам что-нибудь на лето? Бесплатно, разумеется. У меня и отрезы лежат, лен очень хороший, хлопок есть, вискоза... Не посмотрите?
- Не посмотрю, - та снова водрузила шляпку на голову. - Меня вполне устраивает мой гардероб. Три дня вам еще. Ищите деньги. Иначе пожалеете вы меня знаете!
В тапочки она влезла уже молча, так же молча открыла и с силой захлопнула за собой дверь. От полотка откололся кусок побелки. Тамара присела на корточки, собрала крошащуюся известку в ладонь и заплакала...
* * *
Кассета оказалась старой и бракованной в нескольких местах. Сплошное шипение на фоне черно-белых полос шло и в том месте, где девочка учится стрелять холостыми по прохожим, и там, где Леон вбегает в полицейское управление. В общем-то, фильм, как оказалось, Андрей помнил почти наизусть, так что потерял он немногое. И все равно странное, зудящее ощущение того, что упускается что-то главное, не проходило...
С чего это началось? С сообщения ли о том, что Лилия Бокарева исчезла? С допроса ли, на котором Валерий Киселев, здоровый мужик, со здоровыми кулаками и красным лицом, вдруг расплакался, приговаривая: "Ну, зачем вы это делаете? Клянусь вам, не встречался я с Лилькой! И не такой она человек, чтобы кому-то даже просто плохо сделать - не то что убить!"
Андрей тысячу раз видел и слезы, и сопли, и по-совиному краснеющие мужские глаза, и женщин, бьющихся в истерике. Он все это видел, он все это знал, и все же...
Или, как всегда, подсиропил Володька Груздев, с интересом выслушавший версию про львенка, а потом ехидно заметивший:
- Как все-таки хорошо, что в "Леоне" не играл, например Щварценеггер! Вся логическая цепочка к чертям собачьим бы развалилась. Ну, нету "болезни Шварценеггера", хоть ты что тут делай! Нету!
Красовский принялся доказывать, что никакой логической цепочки тут и не было: просто так в мозгу быстрее замкнулось на тему того, что имела ввиду Кузнецова, когда рисовала львенка, да ещё и подписывала внизу "ЛЕВ". Володька сказал, что он и не спорит: все прекрасно, но Андрею отчего-то стало тревожно.
Все было правильно и логично до безобразия. На классический вопрос: "Кому выгодно", теперь легко находился ответ. Ей выгодно. Ей, Лилии Владимировне Бокаревой. И ещё её мужу. Но если муж являет собой воплощенное недоумение и непонимание происходящего, то она исчезла вместе с ребенком... Ее темные очки, её плащ, способный довольно сносно замаскировать фигуру, её черные волосы, распущенные по плечам... Женщина с болезнью либо синдромом Рено, подменившая её в кафе... Ее волос на теле убитой Олеси... Ее встречи с Киселевым.
Иногда он думал, что косвенных улик против Бокаревой-Муратовой даже слишком много, подозрительно много, но потом заставлял себя вспоминать все с начала и относительно успокаивался. И в самом деле, не прояви такую супружескую бдительность Тамара Киселева, не случись с подельницей ужасно несвоевременный и все испортивший приступ, Муратову просто не на чем было бы поймать... И все-таки черные очки, и все-таки плащ...
А ещё Андрей часто думал о заболевшем саксофонисте и не мигавших в ту ночь лампочках цветомузыки. Сам не понимая почему, он никак не мог отвязаться от этих мыслей... Освещенный круг... Стойка бара... Рука с посиневшими пальцами, едва не смахивающая фужеры...
Наталья Слюсарева, кстати, оказалась дамой, на редкость здоровой. Речи там, похоже, не шло не только о болезни Рено, но даже о банальном ОРЗ. А расследование покушения на неё - настоящего ли, мнимого ли - так и не продвинулось ни на шаг...
Он нажал на кнопку быстрой перемотки и прокрутил кассету почти до самых титров... Леон. Лион. Лев... Жан Рено в бронежилете, взрывающий перед лицом полицейского гранату... Девочка, прижимающая к груди цветок в горшке... Убийца рядом с ребенком... Медицинская карточка Оли Бокаревой... Болезнь Рено. Опять болезнь Рено...
