Вера Русанова - Туманный берег
- Да, - следователь кивнул. - И ещё из-за львенка... Олеся была левшой, вы этого, наверное, не знали. Левой рукой она владела отлично... Ну что? Проедемте в прокуратуру?
Она искренне удивилась:
- Зачем?
- Напишете чистосердечное признание. Суд это учтет.
- Никаких признаний, - ей сделалось смешно, и губы даже дрогнули в подобии усмешки. - С чего вы взяли, что я собираюсь признаваться? Я похожа на дуру?
- Но вы ведь только что рассказывали мне...
- Не держите меня за дуру, повторяю! Думаете я не знаю, что то, что я вам тут сейчас наговорила не имеет никакой юридической силы? Это - не документ, не заявление, не показания. Это вообще ничто. Пыль!
Он посмотрел себе под ноги. То ли щелкнул языком, то ли присвистнул. Снова поднял голову, глянул исподлобья нехорошо и зло:
- Я вас все равно посажу, Алла Леонидовна. Хоть вы и человек юридически грамотный. И сядете вы очень надолго. Обещаю.
Алла все-таки разрешила себе закрыть глаза. Сразу стало легче.
- Никогда не обещайте того, в чем не уверены. Иначе будете выглядеть треплом, - язык с трудом ворочался во рту. - Вот как сейчас например. Я не сяду по одной простой причине: через пятнадцать минут меня не будет на свете. Через пять минут - агония, и - все. Даже сейчас уже поздно, укол я сделала час назад. Самая быстрая скорая приедет минут через тридцать...
Она слышала, как он вскочил.
- ...И не суетитесь, не надо. Я - врач, и я вам не лгу, как вы уже, наверное, могли понять. Что либо предпринимать и поздно, и бесполезно.
- Какой укол?! - его рука стиснула её запястье. - Что вы себе вкололи?
Алла начала тихо смеяться:
- Какая разница? Главное, вы хорошо провели время, узнали столько нового и интересного.
Он продолжал метаться и орать:
- Вы уже убили двоих. По крайней мере, подпишите показания. Еще одна из-за вас сядет!
Она немыслимым усилием воли распахнула глаза. Следователь нависал над её креслом, лицо его терялось в зеленой дымке.
- Алла! - позвал он. - Алла! Алла!
- Что "Алла"? - она расхохоталась в голос. - Ну, что "Алла"?! Она сядет! Да, да, да, сядет! Сядет ваша Лиля! И вы ничего не сможете сделать, зато я сделала все, что смогла!
Зеленая дымка все сгущалась, люстра над головой тихонько дребезжала всеми своими хрустальными капельками. А Алла продолжала смеяться. И смеялась до тех пор, пока мощный спазм не выдавил из её немеющего горла жалкое, кровавое бульканье...
.* * *
Пингвина забрали во вторник в семь утра. Его Хозяин приехал без звонка, радостный и пахнущий свежим пивом. Пожал Андрею руку, с чувством поблагодарил и пообещал заходить в гости вместе с питомцем. Подстилку забрал с собой, изумленно заметив:
- О! Какое чудное одеяльце! Я возьму, ага? У тебя же все равно ни кошки, ни собаки нет. Зачем тебе?
Андрей ответил, что, действительно, незачем, потому что, пообщавшись с Эммануилом, он не заведет себе даже майского жука в банке из-под майонеза.
На том и расстались. Правда, Щурок не отказал себе в удовольствии с размаху пнуть на прощание по скользкой жирной гузке пингвина, когда тот, наконец, вывалился из квартиры на лестничную клетку.
Птичку увезли, а вечером пришла Катя. Растерянно огляделась, неловко помялась со своей перловой кашей и кормом для попугайчиков, пробормотала, что ей надо было, конечно, позвонить, и, покраснев, убежала.
Тогда Андрей вдруг понял, что она больше не придет. С отъездом Птички закончилось все. Если бы не пингвин, если бы не было этих разговоров про детсадовские игры и про то, что не нужно выискивать повод...
В общем, все было паршиво. Паршиво до такой степени, что и в страшном сне не приснится. Подозреваемая Лилия Владимировна Муратова сидела в следственном изоляторе, отказываясь видеться с мужем, а располосованное и снова зашитое тело Аллы Денисовой все ещё лежало в морге.
Андрей до сих пор помнил её смех. Страшный смех умирающей женщины и прощальное: "Она сядет! Я сделала все, что могла!"
Красовский долго матерился, когда обо всем узнал. Плевал себе под ноги и приговаривал: "Вот сука! Я же говорил, что бабы - суки, только вот адресом ошибся. Ну, падла, а?!"
Но у них, действительно, ничего не было, кроме никак не зафиксированного признания умирающей. Да и будь оно даже зафиксировано, это не изменило бы ничего. Не документ, не законно, не является доказательством в суде. Пыль! Пыль и хриплый смех в мертвой комнате...
Андрей умылся, уже второй раз за вечер, подошел к телефону, хотел набрать Катин номер, но передумал. При мысли о том, что в холодильнике ещё лежит сваренная ею пингвинячья мойва, делалось совсем тоскливо. Нажал последовательность из трех цифр, отдернул руку. Надавил на рычаг и начал сначала. Снова положил трубку. Сделал пару кругов по комнате.
Подошел к телефону. На этот раз быстро и решительно. Прикусив уголок губы, набрал номер.
- Да! Алло! - сонно отозвался Красовский.
- Привет, - сказал он. - Знаешь, тут меня одна мысль посетила... Как ты думаешь, что будет, если официант вдруг вспомнит, что видел лицо именно лицо Муратовой, без всяких там очков и в два часа ночи, и в три, и в восемь утра? А показания дочки барменши про синие пальцы из дела пропадут? Не такие уж они и важные, правильно?
Красовский скептически прокашлялся:
- Что будет?.. Муратову-то, конечно, отпустят, а вот тебя разжалуют к едрене фене. Если не посадят.
- Да ну уж и посадят! Ну уж и разжалуют! Я просто пытаюсь объективно вести расследование. Ну, что за улики, в самом деле? Какая-то болезнь Рено! Какой-то "Леон"! Телевизионный триллер что ли? Домыслы на пустом месте. Тем более, муж подозреваемой встречался с убитой: нацеплял с жены волос, а потом обнимал Кузнецову...
- Да чего ты мне объясняешь? Все правильно. В конце концов, ты у нас лицо, процессуально самостоятельное, и обязан действовать по закону. А то, правда, какие-то улики несерьезные!
Повисла пауза.
- Ну так, значит, да? - спросил Андрей.
- Ну так, "как решили так и будет"... Чего, кстати, делаешь? Может я пивка возьму да к тебе подъеду?
Щурок помедлил:
- Я тут, знаешь, кино по телевизору смотрел. Не про "Леона", не бойся. Там у одной женщины собачку убили. Так мужик ей, чтоб она не плакала, нового щенка притащил. Вообще-то, это, конечно, была киношная метафора...
- Сама она нового щенка завела, - немедленно возразил Красовский. - И кино это последний раз полгода назад показывали. А если ты в качестве метафоры собираешься завести пингвиненка, то скажу тебе, друг, что крыша твоя, видимо, никогда уже не вернется.
- Бери "Балтику", - Андрей рассмеялся. - У меня в холодильнике мойва есть. А насчет пингвиненка? Я ещё не настолько шизанулся, и Катька, к моему великому счастью, все-таки больше любит обыкновенных полосатых котят.
