Анна Малышева - Дом у последнего фонаря
— Что значит?.. Чего бояться? — насторожилась она. Вопрос ей не понравился.
— Там, говорят, человека убили на днях. Зарезали в собственном доме.
— Мм… — неопределенно промычала Александра, делая вид, что читает сообщения в своем телефоне. Она собиралась попросить шофера подождать ее, и говорить ему правду явно не стоило.
— Не знаете? — Парень обрадовался, встретив неосведомленного слушателя. — Весь город гудит! Этот дачник, москвич, был знаменитый профессор, что ли.
— Очень интересно, — скупо вымолвила Александра. Она немного успокоилась, сообразив, что парень знает историю с чужих слов и вряд ли догадается, куда именно везет пассажирку.
— Занимался всякими древними науками… — с воодушевлением продолжал таксист. — То ли археолог, то ли историк… Собирал коллекции. Химичил что-то. Прожил тут лет семь, все один. Конечно, у нас всякие людишки водятся… Но чтобы приличного человека в своем доме зарезать, такого еще не было. Не верите? Это пришлые сделали.
— Почему вы так думаете?
— Своим-то зачем? — глубокомысленно изрек парень. — Если бы он кому поперек горла встал, не ждали бы семь лет. У нас по разным шалманам отребья полно. И пропащие, спившиеся, бродяжки разные. Полиция их теперь трясет. Зря…
— А вы бы среди кого искали? — полюбопытствовала Александра.
Последовала пауза. Такси уже давно тащилось по разбитой дороге, ныряя в выбоины, которые, из-за их многочисленности, невозможно было объезжать. Машина двигалась очень медленно, ее прыжки напоминали метания лодки в бурю, между высоких волн.
— Да в двух словах не сказать, — произнес вдруг парень, когда художница уже и не ждала продолжения разговора. — Ведь покойник был непростым человеком, это все у нас знали. Сарафанное радио сработало. Продавщице знакомой в магазине что-то сказал, пошутил вовсе, может… А глупая баба всем разболтала. Он вроде бы эликсир бессмертия искал… Не вру, правда так говорят! Вот его и убили. Сами понимаете, кто.
— Кто?! — воскликнула женщина, подпрыгнув на заднем сиденье и прижав к груди сумку. — Не понимаю!
— Ну… Он вроде бы темные силы призывал в своем домике. Соседи видели кое-что, слышали…
Можете не верить, но в ближайших домах люди жить перестали, с тех пор как он там обосновался. Жутко, ну! Место глухое, он делал что хотел.
— А что соседи видели? — подалась вперед Александра. — Что конкретно?
— Всякое… Хотя он окна завешивал, но в деревне все равно не спрячешься. Он вызывал духов… Это должно было плохо кончиться!
И таксист провел ребром ладони по горлу.
— Но его ведь убили не духи, — напомнила ему Александра. — Это сделал человек.
— Человек бы его не мог убить, — веско возразил таксист.
— Почему это?!
Женщину поразил неожиданный приступ мистицизма у водителя подмосковного такси. Но еще больше потряс ее ответ, прозвучавший все так же авторитетно:
— У него на шее был талисман, понятно? Продавщица увидела, не утерпела, спросила, что это? А он объяснил, что вещь веками передавалась в его семье, из поколения в поколение. Кто этот талисман при себе носит, тот умеет заглядывать в будущее. Значит, он всякую опасность мог предвидеть заранее.
— Может быть, он врал, — с содроганием произнесла женщина, невольно дотрагиваясь до ворота свитера, под которым была спрятана подвеска.
— Зачем ему врать? — спокойно ответил парень.
— Поедемте скорее! — взмолилась Александра, вспомнив свое видение в поезде.
— Рад бы в рай, да грехи не пускают. — Таксист кивнул на дорогу, освещенную светом фар: — Видали асфальт? Того гляди, без подвески останешься. Повез только из любезности, мне ваши сто рублей могут боком выйти! Нет уж, придется тащиться.
Наконец въехали в поселок. Ни единого огня, сколько ни вглядывалась Александра, видно не было. Она уже хорошо помнила дорогу и указывала таксисту, куда ехать. Снег успел растаять, машина едва-едва ползла по грязи, разбрызгивая лужи. В конце концов остановилась в проулке.
— Подождете? — дрогнувшим голосом спросила Александра. — Всего пару минут. Я заплачу за ожидание.
— За ожидание я ничего не беру, — нахохлился парень. — Но только вы недолго.
Он не попросил расплатиться за поездку в один конец, и это обнадежило женщину. «По крайней мере не удерет! Я сойду с ума, если останусь тут одна еще раз!»
Толкнув калитку, Александра поспешила по дорожке к дому. Спиной она чувствовала взгляд парня, который вышел из машины и курил. Александра была счастлива, что с нею есть хоть кто-то.
«А вдруг в доме никого не окажется? — спросила она себя, поднимаясь на крыльцо, и тут же ответила: — И прекрасно, я предпочитаю ошибаться. Если Бафомет предсказал будущее за сутки, как в случае с кражей, то я успею предупредить Лизу».
Дернув дверную ручку, женщина убедилась, что дверь заперта.
— Никого? — крикнул таксист.
— Похоже на то, — обернулась Александра.
— Едем обратно?
«А что еще можно сделать?» Спустившись с крыльца, художница окинула взглядом фасад дома, темное оголенное окно в мансарде.
— Мы едем или как? — крикнул парень, выбросив сигарету. Его явно что-то тяготило. Александра заметила, как нервно он озирается.
— Едем. — Скрепя сердце, она вернулась в машину.
Такси тронулось в обратный путь. Александра накинула на голову капюшон куртки и мрачно смотрела в окно. В рассветной синеватой мути проплывали темные заросли по краям дороги. Она чувствовала себя ужасно, как человек, сгоряча наделавший массу глупостей.
«В этот час я должна была появиться на Невском! Меня ждет клиентка. Опять ехать в Питер? А где гарантия, что я доеду на этот раз и меня не собьют с толку видения, которые насылает талисман… Он, вероятно, настоящий, раз обладает подобной силой. Неужели Лыгин является отдаленным потомком Жака де Моле? Даже он сам не осмеливался этого утверждать! Но если допустить, что это так… Если подвеска, выкраденная из хранилищ Ватикана, непостижимым образом вернулась к своему законному хозяину? Тогда лицо, похожее на лицо Лизы, не подделка и не случайность. Тип внешности мог наследоваться из поколения в поколение…»
Таксист спросил о чем-то, но Александра, глубоко задумавшись, не сразу расслышала.
— Что? — переспросила она, очнувшись.
— Не тот самый дом, говорю? — повторил парень.
— Тот самый… в каком смысле? — Александра поняла вопрос, но предпочла принять недоуменный вид.
— А похоже, что тот дом, — настаивал таксист. — Я сюда впервые возил, но примету знаю. Дом у последнего фонаря, где профессора пришили! Товарищество — то, фонарь — последний. А дом, вот ведь интересно получается, другой?
Александра сдалась под напором его аргументов:
— Хоть бы и тот. Какая вам разница?
— А вы туда зачем стучались? — Таксист казался очень взбудораженным. — Кто бы вам открыл, спрашивается?
— Какое вам дело до этого? — повторила женщина. — Привезли-отвезли.
— А вот я возьму, и вас отсюда прямо в полицию доставлю!
— С ума сошли? — У Александры даже голос сел. — Что-то много на себя берете!
— Нас, местных, вдоль-поперек потрошат из-за этого убийства, а кто из Москвы замешан — поймать не могут! Вот бы с вами поговорили!
— Уже говорили, — отрезала художница. — Я близкий друг покойного. Только он не был профессором, если на то пошло.
— А я вас все равно сдам куда полагается!
Александра в бешенстве распахнула дверь, несмотря на то что машина двигалась:
— Остановите, я здесь сойду!
— Довезу! — мрачно пообещал парень. — Сиди!
Внезапный переход на «ты» покоробил ее и внушил самые дурные опасения. Раскрыв сумку, она выхватила кошелек и достала двести рублей:
— Вот деньги, остановите! Или я на ходу выскочу! Покалечусь, ответите! Скажу, что вы меня из машины выбросили, ограбить хотели!
Крепко выругавшись, таксист все же притормозил. Александра швырнула скомканные деньги через спинку переднего сиденья и, не слушая ругани, выскочила на дорогу. Она угодила прямо в глубокую лужу, но сгоряча не почувствовала, как ледяная влага заливается в короткие голенища сапожек. Женщина побежала в обратную сторону, к поселку, видневшемуся вдали на опушке леса. Она очень боялась услышать шум разворачивающейся машины, но таксист то ли остыл, то ли побоялся застрять, маневрируя на неудобной узкой дороге, с двух сторон стиснутой залежами бурелома. Машина поехала дальше.
Женщина обернулась, провожая взглядом алые габаритные огни, тлеющие в млечных рассветных сумерках. Ее душили гнев и чувство, похожее на стыд. «Я испугалась. Испугалась грубого недалекого парня, который наивно думал сдать преступницу в полицию, чтобы местных, невинных жителей оставили в покое. Я испугалась, потому что мне нечего сказать в свое оправдание, когда следователь снова начнет задавать вопросы. И еще потому, что подвеска до сих пор при мне!»
