Наталья Перфилова - Не верь, не бойся, не проси...
«Значит я для тебя не человек?» — Сухо поинтересовался я, задетый до глубины души, буквально раздавленный ее легкомысленными и неожиданно циничными суждениями о жизни.
«Ты милый мальчик. Грех жаловаться, ты доставил мне не мало по настоящему счастливых моментов… Но это совсем не то счастье , о котором толкуешь ты, мой восторженный друг. Восторги, так же как и однообразные ласки ужас как быстро надоедают и приедаются… Ну скажи, вот что ты, к примеру, можешь предложить такой женщине как я, кроме уверений в безграничной любви и качественного добротного секса ночью?… Что ты можешь дать мне, чтобы я, не стесняясь, могла представить тебя перед подругами , родственниками, всем обществом в качестве своего мужа и повелителя? Не нужно хватать с неба звезд, мальчик. Пойми простой охранник и жена босса очень даже прекрасно могут ладить в постели, но не более того…» Я мог бы сказать ей тогда, что в один миг, даже не выезжая из Франции я могу стать богаче ее мужа, если только лишу его тех денег, которые лежат у него на счете в банке и принадлежат по сути мне. Мы, объединившись с Катей, могли запросто привести в действие машину моей мести и уже через пол года максимум год весь капитал Каменкова стал бы полностью моим… нашим… Но я ничего не стал говорить. Надеюсь, тебе, Эгле, не нужно объяснять почему… Я вдруг увидел другую Катю, циничную, пошлую, самовлюбленную эгоистку и эротоманку… Я почти возненавидел ее. Ночью она снова, как не в чем не бывало, пришла ко мне… Я не смог совладать с собой, ее настойчивостью и слепой страстью… Я был с ней вместе до утра, любил ее самозабвенно, неистово и зло, порой срываясь на грубость, намеренно старался сделать ей больно, потом ласками и нежностью заглаживая нанесенную боль… Так я прощался со страной моей мечты, с надеждами, с фантазиями с тем, что я называл тогда любовью…
Дома Катя с головой окунулась в слегка подзабытую атмосферу вечного праздника, тусовки, вечеринки, презентации… В ее жизни совсем не было места для меня, простого охранника своего мужа… Скорее всего она даже не вспоминала о моем ничтожном существовании. Но однажды все-таки вспомнить пришлось. Катя обнаружила, что беременна. Мне сообщил об этом Олег. Не знаю, счастлив ли он был подобным известием. Но удивление он выразил, прожив пять лет с женой, он никак не мог стать отцом, а тут вдруг нате вам… чуть ли не в первый после приезда из Франции день Катерина забеременела… Я сразу вспомнил наши бурные ночи в Онфлере и потребовал сделать анализ ДНК. Катерина высокомерно отмахнулась и велела убираться прочь… Я холодно посоветовал ей подумать о том, что я намерен добиться правды любой ценой, даже если мне придется пойти на открытый разговор и ссору с Олегом. Я этого и правда не страшился, напротив, на тот момент , когда я узнал о беременности своей любовницы я уже практически твердо решил уехать, забрать со счета деньги и оставить здесь все, как есть. Думать о мести, разрабатывать планы, просчитывать действия на несколько шагов вперед после возвращения из Франции я физически не мог. Катерина постоянно попадалась мне на глаза, я слышал о ней от Олега, служащих фирмы , читал в газетах… Я не любил ее самозабвенно и преданно как прежде, но мне было тягостно наблюдать за ее бурной и счастливой жизнью без меня… Вероятно в моих глазах и холодном тоне было столько убежденности , что она как то сразу испугалась за свое благополучие, поверила в мои угрозы и призналась, что конечно же ждет ребенка от меня… Там в Онфлере она потеряла голову от страсти и любви… Да Катя со слезами на глазах утверждала, что искренне любила меня … Она , всегда аккуратная и внимательная в вопросах секса, тогда вдруг потеряла бдительность и позволила себе непростительно расслабиться и позабыть о мерах предосторожности… Она умоляла не говорить ничего Олегу, подумать о нашем будущем ребенке, которому Олег даст все… пожалеть ее… Она плакала и даже опустилась на колени, обняв мои ноги руками… Я так растерялся, растрогался… бог знает еще какие чувства в тот момент хлынули потоком в мою дурацкую сентиментальную голову… Я в тот момент мог пообещать ей все, что только она бы ни попросила. До рождения ребенка Катюша была со мной довольно мила, мы, как когда то в Онфлере, любили друг друга, предаваясь страсти и безудержной фантазии, я снова начал строить в душе какое то подобие иллюзорного счастья, хотя в душе и понимал, Катя меня совсем не любит, она меня хочет, ей со мной комфортно и спокойно, но не более того… Я не требовал ничего, а давал все, что хотелось ей и ее телу: преданность, любовь, заботу, удовольствие… Я, сам того не понимая, постепенно превратился во что то типа уютного домашнего животного, скрашивающего время, когда его нечем было заполнить . Когда родилась Лариса, и Каменков оформил отцовство по всем правилам, для меня начался настоящий ад. Став матерью, Катя будто совсем потеряла тормоза, она с таким энтузиазмом окунулась в развлечения, что ее просто было не остановить и не удержать. Забросив дочь на попечение нянек, она ночи напролет кутила в ресторанах, на каких то сомнительных альтернативных вечеринках и тусовках… Естественно , мне там места не было и в помине, мы стали видеться крайне редко, она охладела ко мне и моим ласкам, называя их пресными и привычными… Она пила, курила травку, занималась какой то тантра йогой… я все меньше понимал ее… В конце концов мне все так осточертело, что однажды, тряхнув как следует за шкирку, я усадил слегка опухшую Катерину напротив себя и решил поставить все точки над "И". Мы расстались достаточно мирно и на удивление легко. Для меня она из любимой Катюши превратилась в старую добрую подружку Кэт, я для нее в верного друга и помощника Кира. Я снова уже в который раз собрался уехать с деньгами, но снова в который уже раз не смог. Я удивительно сильно привязался к дочке. Снять со счетов Олега деньги и уехать с ними, означало навсегда потерять контакт и возможность видеться с девочкой, знать, как она растет, какие слова скажет первыми, как будет учиться… Я не смог бы заявить права на Ларису, ведь узнав , что я сделал с его семьей и его капиталами, Каменков никогда бы не позволил мне забрать дочь. Он не отказался бы от нее не из любви, а из злобы и желания отомстить… Время шло, а я ни на что не мог решиться. С Катериной отношения у нас были довольно ровными и даже дружескими, правда она порой позволяла себе грубые и высокомерные выпады по отношению ко мне, старалась унизить… случалось это в основном в то время, когда она или мучилась с похмелья, либо наоборот чумела от какой-нибудь очередной сигаретки с марихуаной… Потом говорила, что не хотела, что ценит меня и доверяет только мне одному… Она предложила вместе открыть клуб , в котором она собиралась соединить все свои любимые развлечения. Деньги у нее были, прибыль, получаемую с доставшегося ей от матери ресторана, она практически не тратила, так как Олег не скупился и не экономил на содержании жены. Катя предложила мне заняться организацией нового бизнеса, и всеми вопросами, которые были связаны с ним. Я согласился, подыскал помещение, отделал его, набрал штат, закупил оборудование и все что только требовалось для успешной работы , провел мощную рекламную компанию, и наше предприятие заработало, принося приличные дивиденды… Все документы были оформлены на Кэт, ведь исходный капитал был полностью ее, но она честно делила прибыль пополам. Я полностью посвятил себя клубу, официально у меня была должность начальника охраны, но и Катя, и служащие считали настоящим руководителем меня, подчинялись беспрекословно, не спорили и не мешали делать из клуба одно из самых модных, успешных и прибыльных заведений подобного рода… С Катей за эти годы у нас сложились довольно ровные отношения, я старался не замечать ее неуправляемых выпадов, поддерживал в трудные моменты, помогал, оберегал… Она тоже меня ценила и дорожила мной. Не мешала моему общению с Ларисой , и даже напротив старалась всеми силами поддерживать сложившиеся между нами с малышкой добрые и доверительные отношения. Правда, я был для нее всего лишь охранником ее мамы и человеком, который в силу обязанности постоянно оберегает ее покой , стоит ей только покинуть пределы дома, но дети ведь до времени не понимают смысла социальных различий и ценят прежде всего доброе и внимательное отношение к себе. Дочка меня любила, да и сейчас любит больше , чем того, кто все эти годы считался ее отцом. Олега она боялась и стеснялась, мне же охотно доверяла свои детские секреты… Постепенно я остыл, обмяк, с головой погрузился в заботы о клубе и даже как то стал забывать о тех событиях , которые произошли когда то в хранилище Парижской национальной библиотеки, ничего не предпринимал для осуществления планов своей мести и даже убедил себя забыть о деньгах в банке. Клуб приносил большую прибыль, я ни в чем не нуждался, даже смог осуществить мечту моих родителей и купил маме с папой хорошенький домик под Парижем… Я мог спокойно оставить деньги Каменкову, он вел бизнес аккуратно и с умом, разорение ему не грозило, а наоборот капиталы только росли, а значит моя дочь становилась все более и более состоятельной барышней… Забрать деньги сейчас означало в том числе не только наказать Олега, но и обидеть свою собственную дочь… Я не хотел, чтобы она меня считала впоследствии мошенником, обобравшим родителей и ее саму, не хотел увидеть в глазах дочки тех огоньков презрения и сомнения, которые вчера так яростно зажглись там в гостиной у тебя в глазах , Эгле!
