Евгений Сухов - Я подарю тебе «общак»
Звук милицейских сирен приближался. Шарль-Анри с тревогой огляделся и спросил с раздувающимися от гнева ноздрями:
– Кто сказал, что она сгорела?
– Вот эта старуха. Кукла принадлежала ей. – Алекс указал на ничего не понимавшую Лизавету Сергеевну.
Стрелок с изменившимся лицом оттолкнул его в сторону, шагнул к старой женщине, приставил к голове пистолет и заорал:
– Куда девала куклу, старая шлюха! Не трахай мне мозг, что она сгорела!
Не знавшая французского, Лизавета Сергеевна молча закатила глаза и повалилась на землю, как сноп.
– У нее же слабое сердце! – закричала Алла Львовна, бросившись поднимать мать. – Господи, она не дышит.
– Ну вот, ты ее убил, – констатировал Алекс, в отчаянии хлопнув себя по лбу. Проверив пульс, он убедился, что старуха не притворяется. Сердцебиение еле прощупывалось.
– Убираемся отсюда, – прохрипел Шарль-Анри, – сейчас тут будут фараоны. – Сказав это, он ринулся к воротам, хромая на одну ногу. Окажись в этот момент кто на его пути, Стрелок, не задумываясь, снес бы ему башку.
– Да, хорошая мысль, – согласился Алекс, глядя вслед наемнику. Оглянувшись на женщин последний раз, он последовал за Стрелком.
Тихий дергался и крутился у дерева с полчаса, но путы не поддавались, и он повис на них, обессиленный и опустошенный. Какой-то дешевый фраер развел его как лоха, привязал на свалке. Такого с ним еще не было. Закрыв глаза, Тихий постарался восстановить дыхание, готовясь к новому рывку. Он выберется отсюда, найдет следака и продырявит ему башку. Его внимание привлек тихий шорох. Он открыл глаза и увидел жирную крысу, выползшую из кучи мусора. Крыса изучала его своими глазами-бусинками. Тихий замычал и дернулся. Крыса исчезла, испуганная неожиданным звуком, однако вскоре появилась снова, а рядом выползли еще две такие же твари, похожие, словно клоны. Крысы наблюдали за ним, вставали на задние лапы, одна у него на глазах начала умываться.
«Прямо настоящий зверинец», – подумал Тихий и рванулся, что было сил, из пут. Крыс как ветром сдуло. Пыхтя и отдуваясь, он извивался, точно червяк, давя вперед и в стороны. Скотч держался крепко. Немного поддавался, а потом снова сжимал тело. Тихий попробовал елозить по стволу вверх-вниз. Верхняя часть пут толщиной в один виток лопнула, разорвавшись о кору. Небольшой, но все же успех. Останавливаться на достигнутом он не собирался.
Вскоре крысы сообразили, что чужак у дерева не опасен, и все повылазили из своих нор. Устав, Тихий расслабился и закрыл глаза. Потом почувствовал, что его кто-то дергает за правую туфлю, посмотрел и замычал от отвращения. Одна из крыс обнаглела настолько, что приблизилась к нему вплотную и стала грызть дорогую итальянскую туфлю. Он дернул ногой, и крыса отскочила в сторону. У остальных крыс взгляды были задумчиво-философскими. Они смотрели на чужака и словно прикидывали, что с ним делать.
Эдак они его и сожрать могут, подумал Тихий, решив в первую очередь избавиться от скотча, закрывавшего ему рот, и позвать на помощь. Где-то сбоку хрустнула ветка. Он отвлекся от крыс, посмотрел в сторону, откуда был слышен звук, и вздрогнул от неожиданности. Там стояла какая-то странная женщина. Одежда на ней была дорогая, но казалось, будто она одевалась в большой спешке, да еще при выключенном свете. Волосы давно не мытые и растрепанные. Изможденное лицо с ввалившимися глазами и сурово сжатыми губами, причем на лице – ни грамма косметики. Возраст определить было трудно – лет тридцать, а может, и сорок.
Тихий замычал, призывая незнакомку ему помочь, но та не сдвинулась с места, лишь глаза лихорадочно заблестели.
Ему это не понравилось. Что-то было не так. Тихий стал приглядываться и с трудом узнал жену бизнесмена Семенова, с которым у него совсем недавно были небольшие терки. Жену звали Василиной. Она еще выступала на суде. Это Тихий помнил хорошо, так как подумал тогда, что неплохо бы ее завалить. Даже со слезами на глазах она выглядела чертовски привлекательной. Теперь это была жалкая пародия на женщину, которую он видел в суде. Изменения во внешности жены бизнесмена были просто чудовищны.
По ее взгляду Тихий понял, что Семенова догадалась о том, что он ее узнал. В глазах сверкнуло торжество, и она, хищно улыбаясь, вытянула из сумки здоровенный тесак.
Тихий в ужасе замычал, замотал головой, стараясь избавиться от скотча. Он бы смог ей объяснить, что с ее дочерью просто приключился несчастный случай, и убивать ее никто не собирался. Однако сделать он ничего не успел.
С диким воплем, от которого у авторитета заледенела кровь в жилах, женщина вскинула вверх руку с ножом и кинулась к нему, точно фурия.
Антонов гнал машину, как отъявленный лихач. Управляя одной рукой, второй он набирал на сотовом номер Баранова. Связь установилась с первого раза.
– Миша, срочно организуй спецназ. У меня мать и бабку похитили люди Тихого. Я сейчас еду туда. Попробую решить все на месте, чтобы никто не пострадал. Не получится, тогда спецназ.
– Где их держат? – не задавая лишних слов, спросил Баранов.
– У Тихого на даче, – ответил следователь и бешено выкрутил руль, чтобы объехать зазевавшегося на перекрестке пешехода. В пяти сантиметрах от его капота впереди пронеслась «Газель». Оказалось, что он пер на красный свет. Ему отчаянно засигналили, но Антонов не обратил на это внимания. – Высылай парней к нему на дачу через пять минут. За это время, я думаю, все прояснится, – продолжал он давать указания помощнику.
– Не получится, – спокойно возразил Баранов.
– Как так? – изумился Антонов.
– Так, спецназ на дачу Тихого уже выслали, – ошарашил его Баранов, – там у него весело. Соседи слышали взрывы и перестрелку с применением автоматического оружия.
– Опоздал! – убито воскликнул Антонов и врезал по рулю: – Я так и знал, что все этим кончится. Так и знал. Господи!
– Спокойно, скорее всего, твои родные живы и здоровы, – попытался успокоить его оперативник, – ты сам лучше не лезь. Подъедет спецназ, и парни разберутся.
Антонов молча отключил сотовый, положил его на приборную панель и прибавил газу. Только теперь он заметил столб черного дыма на горизонте. Не было никаких сомнений, что это горит особняк Тихого.
Чем ближе он подъезжал, тем сильнее щемило сердце. Воображение рисовало кровавые картины, одна страшнее другой. Однако оказалось, что дым был вовсе не из особняка Тихого. За квартал до него кто-то жег старые покрышки. Наконец в поле зрения показался дом с темно-коричневой черепичной крышей и огромной спутниковой тарелкой на крыше. Антонов прислушался – ни выстрелов, ни взрывов. Въездные ворота были распахнуты настежь. Оставив машину на улице, он кинулся к особняку. Вошел в главный вход и сразу же увидел мать, поддерживавшую голову лежавшей на земле бабушки. Никого больше вокруг не наблюдалось, только трупы бандитов и следы нешуточного боя. Антонов бросился к матери:
– Мама, что с бабушкой! Она жива?!
– Господи, Захарушка, – всхлипнула мать, обнимая сына, – мне было так страшно. Они хотели убить нас. Приставили пистолет к голове Лизаветы Сергеевны. И как у них совести хватило! Ведь старый больной человек! Господи-и-и!
Нахмурившись, Антонов проверил у бабушки пульс, посмотрел зрачки и набрал «Скорую», бросив матери:
– Сейчас приедут врачи и ей помогут. Что эти уроды от вас хотели?
– Да ничего, – пожала она плечами и смахнула бежавшие по щекам слезы, – схватили, привезли в подвал и велели сидеть. Потом стали стрелять. Один из бандитов повел нас и еще одного заложника, мужчину, сюда. Потом ему пуля попала в голову. Мы освободились и спрятались. Тот мужчина, которого держали в подвале вместе с нами, из ФСБ, кажется. Все выспрашивал маму о какой-то кукле. Потом подошел еще один со страшным лицом. Они разговаривали по-французски, а потом тот, второй, стал угрожать маме оружием, и она потеряла сознание.
– По-французски, говоришь? – задумчиво переспросил мать Антонов.
– Ну, мне так показалось, – всхлипывая, ответила она.
– Он был не из ФСБ, – покачал головой следователь, – это бандиты, которых я ищу.
– Я тоже подумала, что он врет. Ведь тот, второй, угрожал маме, а он и ухом не повел, будто так и надо. Я решила, может, он специально делает вид, что заодно с ними.
Антонов с нетерпением посмотрел на часы:
– Ну, где же эта «Скорая»? – И тут же спросил: – А что они говорили про бабушкину куклу? Зачем она им понадобилась?
– Я не совсем поняла, – смутилась мать, – он упоминал какую-то Кэт. Не было ли у бабушки в детстве подружки с таким именем. Мама сказала, что с таким именем у нее была только кукла.
– Так оно в кукле, – воскликнул изумленный следователь, сразу догадавшись, что к чему, – вот что он имел в виду.
– Кто? – не поняла она.
– Мой прадедушка-бандит, – сурово пояснил Антонов, – намудрил там, а нам теперь расхлебывать. – И рассказал матери все, что ему удалось узнать.
