Линвуд Баркли - Не отворачивайся
Я вздохнул.
— Хорошо. Я слушаю.
— Не по телефону. На улице.
Я положил трубку и, не замечая вопросительных взглядов отца, направился к входной двери. Отец посмотрел мне вслед и двинулся наверх, оценивать ущерб.
Когда я приблизился к тротуару, из автомобиля вышел Уэлленд в больших темных очках и открыл для меня заднюю дверцу.
— Я не могу с вами сейчас поехать, — сказал я. — Пусть ваш босс опустит стекло, и мы поговорим.
Уэлленд кивнул и легонько постучал в стекло. Через секунду оно опустилось, и в окне появился Элмонт Себастьян.
— Добрый день, Дэвид.
— Что вам нужно?
— То же, что и всегда. Кто эта женщина?
— Я же говорил вам, что не знаю.
— Но мне нужно выяснить, — настаивал Себастьян. — Она нанесла ущерб моей фирме.
— Послушайте, у меня дел по горло, — сказал я. — Неужели у вас нет возможностей выяснить самому?
Себастьян кивнул и поднял стекло. Уэлленд посмотрел на меня.
— Он не будет просить вас еще раз.
— Ну и ладно.
— Нет, — произнес Уэлленд, — это означает, что мистер Себастьян начнет действовать.
Он сел за руль лимузина и медленно двинулся по улице. Я проводил машину взглядом, пока она не скрылась за поворотом, затем вошел в дом и крикнул:
— Папа!
— Да?
— Что ты там делаешь?
— Думаю, как это все восстановить. Ты действительно здесь порезвился.
Я нашел его наверху в коридоре. Отец стоял на коленях и осматривал оторванные половицы.
— Итана сюда привозить нельзя, — заявил он не оборачиваясь. — Тут полно мест, где ребенок может пораниться. Повсюду торчат гвозди. Черт возьми, Дэвид, тебе, конечно, тяжело сейчас приходится, но зачем же ломать дом, где все так замечательно было подогнано.
— Да, я совершил глупость.
Отец собрал половицы и поставил к стене.
— Теперь придется искать, какая половица куда подходит. Некоторые надо будет заменить новыми. Это займет несколько дней. Я могу поехать домой за инструментами.
— Зачем тебе заниматься этим прямо сейчас?
Он повернулся ко мне.
— Ты надумал еще что-нибудь сделать?
Я прислонился к стене, чувствуя себя совершенно разбитым, затем побрел по коридору. Отец последовал за мной.
— Честное слово, теперь я сам удивляюсь, что за безумие мной овладело.
Мы дошли до стенного шкафа.
— Вот отсюда я начал. Где тогда нашел конверт.
Отец взял оторванный плинтус, повернул, чтобы посмотреть, цел ли, и охнул.
— А это что?
К внутренней стороне плинтуса скотчем был прикреплен конверт, похожий на тот, который я нашел. Отец оторвал пленку, освободил конверт и протянул мне. Конверт не был заклеен. В нем лежал сложенный втрое листок.
Еще одно свидетельство о рождении, на сей раз Констанс Таттингер.
— Что там? — спросил он.
— Свидетельство о рождении, — ответил я.
— Чье?
— Не знаю. Но имя мне знакомо. Я его где-то недавно слышал.
Оно было как-то связано с Ричлерами. Кажется, так звали подружку Джан. Девочку, которая играла с ней во дворе, когда Хорас Ричлер слишком поспешно сдавал задом свой автомобиль. Констанс. Это она толкнула Джан под машину. В свидетельстве была указана дата ее рождения. Пятнадцатое апреля семьдесят пятого года. Констанс была на несколько месяцев старше Джан Ричлер.
Место рождения — Рочестер. Родители — Мартин и Тельма Таттингер.
— Все сходится! — воскликнул я.
— О чем ты?
— Констанс Таттингер не надо было долго возиться, искать себе новые имя и фамилию. Все находилось под рукой.
— Какая Констанс?
— Она взяла имя той, которую подтолкнула к смерти, — сказал я.
— Ни черта не понимаю, что ты тут бормочешь! — разозлился отец.
Я направился к телефону и набрал номер Ричлеров.
Ответила Греттен.
— Миссис Ричлер, — проговорил я, — это Дэвид Харвуд.
— Здравствуйте!
— Извините за беспокойство, но у меня вопрос.
— Пожалуйста.
— Вы упоминали имя девочки, которая играла с вашей дочерью во дворе…
— Констанс, — произнесла Греттен ледяным тоном.
— А фамилия?
— Таттингер.
— Вскоре ее семья уехала?
— Да.
— Куда?
— Не знаю.
— А в Рочестере кто-нибудь знает?
— Понятия не имею. А почему вы спрашиваете?
— Просто ищу везде, где только можно, миссис Ричлер.
— Понимаю. — Она помолчала. — Значит, вы еще не нашли свою жену?
— Пока нет.
— В вашем голосе звучит надежда.
— Да.
— Вы думаете, она жива?
— Скорее всего. Но мне непонятны причины ее исчезновения.
— Желаю вам удачи.
— Спасибо, миссис Ричлер. Вы мне помогли. Извините за беспокойство. Пожалуйста, передайте от меня привет вашему мужу.
— Передам, когда он выпишется из больницы.
— Мистер Ричлер заболел?
— Сегодня утром он снова пытался покончить с собой. Так что, мистер Харвуд, ваш визит к нам не прошел для него бесследно.
Глава сорок четвертая
— Я не пойду туда, — сказала Джан.
Они сидели в пикапе, на подъездной дорожке у дома Бануры.
— Послушай, — упавшим голосом проговорил Дуэйн. — Если это ты из-за того, что я недавно вышел из себя, то зря. Не надо.
Джан поежилась.
— Это называется «вышел из себя»? Да еще немного, и ты бы меня задушил.
— Ладно, извини, я погорячился, — пробурчал он. — Мы в двух шагах от миллионов. Давай думать об этом.
Джан кивнула.
— Я буду думать здесь. И ждать тебя. — Дуэйн пристально посмотрел на нее, и она добавила: — Ты боишься, что я убегу? Так тебе же лучше. Получишь деньги за весь товар — и гуляй себе на здоровье.
— Хорошо.
Джан решила, что следует подождать. На то, что может случиться с этим идиотом, ей было наплевать. Но все же существовала ничтожная вероятность, что женщина в ювелирном магазине ввела ее в заблуждение, и тогда появлялся шанс получить хоть какие-то деньги.
— А если Банура захочет снова проверить камни? — спросил Дуэйн. — И на сей раз они ему не понравятся?
— Ты что, мне поверил? — удивилась Джан. — Поверил тому, что сказала ювелирша?
— Не знаю, — смущенно произнес он. Затем тряхнул головой, отбрасывая сомнения. — Нет, все нормально. Банура смотрел бриллианты, они ему понравились. Деньги, которые он предложил, меня устраивают. Если ты хочешь сидеть здесь и изображать обиженную, то пожалуйста.
— Ну и договорились.
Дуэйн взглянул на часы: без пяти минут два.
— Много времени это не займет, если только он не скажет, чтобы я сосчитал деньги. Как ты думаешь, долго сосчитать шесть миллионов?
— Да.
— Я не хочу, чтобы он меня наколол.
— Если он предложит тебе сумку для денег, бери. Мы поедем куда-нибудь и сосчитаем, и если там окажется меньше, вернемся.
В подобный исход Джан не верила. Но если им все же удастся получить за камни хоть какую-то сумму, она возвращаться сюда не собиралась. Вдобавок ко всему ей не хотелось снова смотреть на фотографию, где мальчик — видимо, сам Банура — размахивает отрезанной человеческой рукой.
— Ладно. — Дуэйн взял мешочек с бриллиантами и открыл дверцу, оставив ключ в замке зажигания.
— Подожди, — сказала Джан. — Возьми пистолет.
Дуэйн махнул рукой.
— Ты что, не слышала? Банура предупредил, что не надо в его дом приходить с оружием.
Джан достала из-под сиденья пистолет.
— Возьми!
И опять же ее беспокоил не Дуэйн. Но если в подвале начнется заварушка, то лучше пусть он успеет с ними разобраться, прежде чем кто-то выскочит и начнет разбираться с ней. Честно говоря, она не умела обращаться с пистолетом.
— Успокойся, остынь. — Он вышел из машины, захлопнул дверцу и наклонился к открытому окну. — Подумай лучше, как мы будем отмечать это событие. Чтобы потом не терять время.
Как только Дуэйн свернул за угол дома, Джан пересела за руль и положила пистолет на сиденье рядом.
— Можно тебя спросить? — Банура посмотрел на Оскара Файна. — Я знаю, камушки тебе по фигу, они ведь стоят дешевле дерьма. Значит, дело не в них? Может, ты из-за этого? — Он показал на засунутую в карман левую руку гостя.
— Да, — ответил Оскар. — Ты угадал.
— Это они с тобой такое сделали?
— Женщина. — Оскар Файн усмехнулся. — Ты ее хорошо описал.
Банура опустил голову.
— Наверное, больно было.
Оскар Файн кивнул. Ему не хотелось вспоминать об этом.
— Там, где я раньше жил, такое творилось, — сказал Банура.
— Могу представить, — отозвался Оскар. — Я видел твои фотографии.
— Мне было тогда одиннадцать.
В дверь позвонили. Банура пошел открывать, а Оскар Файн достал из внутреннего кармана пиджака пистолет и, крепко зажав в правой руке, спрятался под лестницей. Банура поприветствовал Дуэйна и попросил поднять руки, чтобы проверить, не принес ли тот с собой оружие.
