Наталья Солнцева - Загадки последнего сфинкса
– Полюбуйтесь на него, – с брезгливой гримасой сказала Санди. – Как нализался, а?!
– П-пошло все к черту-у… л-лучше… сдохнуть…
– Что это с ним? – спросил Карелин.
Санди опустилась на стул, прижала ладони к вискам.
– Голова с утра болит, сил нет. А мне еще возиться тут и возиться. Хозяин галереи попросил подобрать картины для центральной части экспозиции, обещал заплатить.
Санди была до такой степени расстроена, что забыла о своем имидже беззаботной дамочки, у которой денег куры не клюют.
Молодой человек между тем поднял голову и уставился бессмысленными мутными глазами на Матвея.
– Т-ты… к-к-кто?
– Ангел-хранитель.
Матвей не понял, почему ответил именно так. Нужные слова сами слетели с языка.
Лицо пьяного дернулось, исказилось, он привстал и… рухнул на колени.
– С-спаси… меня… р-ради… Христа…
Эта дикая и унизительная сцена заставила Санди без всяких ухищрений со стороны Матвея выложить ему все про письмо от Сфинкса, которое накануне получил Мурат.
– По городу ходят самые невероятные слухи, – заключила она. – Неудивительно, что Мурат испуган. Он заливает страх алкоголем, как видите. Мне тоже не по себе. А тут еще вы… с копией Кнопфа. Опять сфинкс! Просто наваждение какое-то.
– Вы не пробовали обратиться в милицию?
– Нет. Я не верю, что там нас правильно поймут.
– А… где письмо?
– Не знаю. Дома, наверное!
– В-вот! – с готовностью откликнулся Мурат. Несмотря на хмель, он ловил каждое слово. – У м-меня… в кармане…
Санди вытащила из его брючного кармана смятый листок и протянула «коллекционеру».
– Мне не с кем поделиться своими проблемами, – глотая слезы, произнесла она. – Вы когда-нибудь испытывали чувство полного, глубочайшего одиночества в городе, кишащем людьми?
Сейчас она казалась поблекшей и несчастной, и если играла – справлялась со своей ролью мастерски. Казалось, даже ее волосы потеряли золотой блеск, потускнели.
Матвей расправил скомканный лист бумаги, прочитал загадку и электронный адрес, фиксируя в памяти. В сущности, текст был похож на тот, который получил Теплинский.
– Да… занятная штука. Может быть, не стоит так падать духом? Просто какой-то шутник…
– Вы находите это занятным? — не дослушала Санди. – Посмотрите на Мурата! Он превратился в накачанный водкой бурдюк, с ума сходит от страха. Что мне с ним делать?
– У вас есть мысли по поводу этого… Сфинкса?
– Никаких, – она замотала головой, и ее бронзовые кудри выбились из прически. – Честно говоря, когда вы пришли с этой картиной, у меня нервы сдали.
– Какое отношение картина имеет к письму?
– К письмам… – поправила его Санди. – Их получали и другие люди. Скорее всего, никакого! Просто у меня психоз. Извините…
– Это вы простите. Я не собирался вас пугать.
– Он… у-у-убьет… меня… – пробубнил Мурат. – У-убьет… я… з-знаю…
– Зачем ему вас убивать? – успокаивающе произнес Карелин. – Поезжайте домой, выспитесь как следует, и все уладится.
– Отвезите его! – взмолилась Александрина. – Вы на машине? Я не могу оставить его здесь… и ехать домой не могу.
Карелину пришлось тащить обратно не только копию Кнопфа, но и пьяного Мурата. «Работа сыщика не всегда приносит удовлетворение, – думал он, запихивая молодого человека на заднее сиденье. – Иногда это хлопотно и обременительно. Но чего не сделаешь ради Астры!»
Вернувшись домой, он застал ее в ванной. Из-за двери раздавался забавный мотивчик, который она мурлыкала, нежась в пенной воде. Когда она появилась в кухне, умиротворенная, закутанная в длинный махровый халат, Матвей понял, что ее вечер в «Ар Нуво» тоже прошел удачно. Они обменялись новостями и отправились спать.
Утром, надевая галстук перед зеркалом, он спросил:
– Ты уже знаешь, кто скрывается под псевдонимом Сфинкс?
– Я подобралась к чудовищу вплотную.
– Нельзя ли поконкретнее?
– Нельзя.
– Это все, что ты можешь мне сказать? – его возмущению не было предела. – После того, как я раздобыл текст последнего письма?
– Пчела, жук, бабочка! – воскликнула Астра тоном, каким представляют в цирке знаменитого артиста. – Парад насекомых открыл мне глаза, но есть еще в этой истории темное пятно.
– Кто из них Сфинкс? – ехидно улыбнулся Карелин. – А как насчет собирательного образа? Ладно, пока.
Он потянулся к ней с поцелуем, чем вызвал бурю негодования.
– Лобзай свою Ларису! Или Санди!
– Мы же с тобой жених и невеста, – продолжал ехидничать он. – Вернее, гражданские супруги. Я вырабатываю стиль поведения согласно легенде. Вдруг к нам в гости нагрянут твои папа с мамой?
– Это лишнее…
Она неожиданно ощутила жар в крови от его близости, от запаха его гладко выбритой щеки, от вида его приоткрытых красиво очерченных губ…
Его шаги на лестничной площадке давно стихли, а она все еще стояла, прислонившись к стене и усмиряя бешеный стук сердца.
* * *Дом культуры, который Астра разыскала без труда, находился на той же улице, где проживал скульптор Маслов. Большинство помещений сдавались в аренду различным мелким фирмочкам, на первом этаже помещались кафе, парикмахерская и магазинчик канцтоваров. За счет денежных поступлений от арендаторов делали ремонт и содержали здание в относительном порядке. В гулких коридорах царил холод.
В технической комнате, как гласила табличка, Астра застала двух пожилых женщин, которые пили чай за видавшим виды письменным столом. Женщины оказались уборщицами.
– Я пишу историю ансамбля «Терпсихора», – сказала она, представляясь журналисткой. – Разыскиваю людей, которые знают этот коллектив. Вы мне поможете?
– «Терпсихора» и сейчас существует, – сказала полная дама в вязаной шапочке на крашеных буклях. – Только от былой славы мало что осталось.
Ее товарка, повыше ростом и сухопарая, с унылым лошадиным лицом, молча жевала бутерброд.
Астра билась с ними около часа и сумела выяснить, что в этом Доме культуры работала сначала на какой-то важной должности жена знаменитого в прежние времена скульптора Маслова, пока не пристрастилась к вину, а потом и к водке. Спивалась, ее жалели, не увольняли. Перевели в гардеробщицы, но и там Маслова долго не продержалась.
– Я ведь тоже не век в уборщицах хожу, – засмущалась женщина с буклями. – Сначала костюмершей служила, за все танцевальные костюмы отвечала: где чего подшить, где распустить, что постирать да погладить, кому выдать. А Глаша, – повернулась она к напарнице, – всего семь лет здесь работает. Ты помнишь Маслову, Глаша?
– Еще бы. Как ее муж помер, она совсем с катушек съехала, – вступила в разговор сухопарая. – Кажный день в стельку. Терпели. Сын ее лечиться уговаривал, а она – ни в какую. После сама к нам перешла, в уборщицы. Так и кончилась со шваброй в руках… прямо на рабочем месте, от удара. Года три назад.
– А ее сына вы знаете?
– Заходил. Важный человек… Похоронил мать по всем правилам, поминки устроил.
– Я его еще мальцом помню, – сказала та, что была в шапочке. – Мне ведь уже восьмой десяток пошел. Пенсия жалкая, у детей брать совестно, вот и тружусь до сих пор. Спасибо, что не гонят.
– Ага! – злобно отозвалась вторая. – Кто еще за такую зарплату работать будет, кроме нас, старух? Потому и не гонют.
– Вы говорили о Маслове, – напомнила Астра.
– Да! Имя у него чудное, церковное какое-то… Феофан. Прибегал иногда к матери на работу, денег просил. То на сок, то на мороженое, то на марки. Раньше все мальчишки марки собирали или значки. Только он, наверное, сигареты покупал. Хулиганистый пацан был, бедовый… Потом вроде остепенился. Женился на девчушке из ансамбля, здесь и познакомились.
– Из какого ансамбля?
Уборщица в шапочке удивленно подняла брови.
– Из «Терпсихоры»… У нас было три состава: детский, юношеский и взрослый. Сейчас остался только детский. Эта девчушка, на которой женился Феофан, – моя соседка. Рано они семью создали! Сходились, расходились, пока она к матери не вернулась. Так и живет теперь одна. Райкой ее зовут. Раиса Маслова.
– Значит, она еще в те годы танцевала в «Терпсихоре»? – обрадовалась Астра. – Больше тридцати лет назад? Вот кто мне нужен. Могу я с ней поговорить?
Окрыленная, она выпорхнула из массивных двустворчатых дверей Дома культуры и поспешила по адресу, который ей назвала бывшая костюмерша.
Раиса Маслова лежала дома с гриппом. Она долго смотрела в глазок, кашляла и колебалась, соглашаться на беседу с журналисткой или нет. Волшебное слово «Терпсихора» пробудило у нее ностальгические чувства.
– Хорошо, входите, – прохрипела она. – Если заразиться не боитесь.
– У меня иммунитет! – заверила ее Астра.
В гостиной стоял запах горчичников и ментола.
– Садитесь в кресло, – предложила Маслова. – А я прилягу… температура. Третий день ничем сбить не могу.
