Юрий Кургузов - Возвращение Скорпиона
Мошкин усмехнулся:
— Знаю! Кажется, там в прошлом году сгорел Бизон?
— Какой бизон? — изумился я. — С рогами?
Г-н подполковник взорвался:
— Довольно паясничать!
Я не возражал.
— А и впрямь. Значит, договорились, через час. Поцелуйте, пожалуйста, от моего имени или лица мадам подполковничиху, и пусть сегодня ночью ей снятся только светлые латиноамериканские сны!
Ответа не услышал. Потому что бросил трубку.
Однако бросил не насовсем. Поковырявшись, извлек из ее недр микроскопический микрофончик, шнур от которого шел к маленькому специальному магнитофону. Перемотал кассету на начало и, открыв заднюю дверь машины, позвал топтавшегося неподалеку парня:
— Эй, не замерз?
Он встрепенулся:
— А? Нет!..
— Иди сюда. Садись и слушай внимательно. В содержание разговора не вникай. Мне важно, узнаешь ли ты голос. Поехали…
К счастью, парень оказался "слухменным". Едва лишь отзвучали в воздухе слова Мошкина "Как вы нашли Риточку? Квалификацию не утратила?", он кивнул:
— Ага!
— Что — "ага"? — Я моментально выключил магнитофон, пока запись не успела дойти до моей тирады о подполковничихе. Мальчик крепче будет спать по ночам.
Он пожал плечами:
— Да, его голос.
— Точно?
— Вроде.
— Слушай, сынок, мне не "вроде" твое нужно. Мне надо железно знать, этот человек нанимал вас или нет? — Опять перемотал к началу. — Давай еще раз.
Ч-чёрт!"…Квалификацию не утратила?.."
— Ну?
— "Ну-ну"! Он, кем буду!
— Да никем ты, братец, не будешь, — заверил я.
Обиделся:
— Почему это?!
— Потому, что не того ты кроя. Да оно тебе и не впилось. Бухай только поменьше да по всяким гадюшникам не шатайся. Погоди-ка еще.
Достав большой блокнот, я раскрыл его и примостил на коленях. Включил свет и взял из бардачка карандаш. Говорят, что в детстве и юности я неплохо рисовал, даже подавал какие-то надежды. То есть, подавал бы, кабы занялся этим профессионально. Увы, профессионально я занялся совсем другим, а рисование так и осталось хобби. Сейчас… сейчас… Чуть-чуть теней… нос поострее, а глаза поуже… Да, волосы! Волосы до плеч…
Обернулся и протянул парню блокнот.
Тот утвердительно закивал:
— Он! Точняк он. Только выражение глаз…
Я отобрал блокнот.
— Тебе за две минуты еще и выражение подавай! Ладно, вот гонорар. — Протянул сотенную. — Чеши домой и забудь, что мы с тобой встречались. Понял?
Он хорохористо передёрнул плечами, но все-таки буркнул:
— Понял.
Я постучал пальцем по блокноту:
— И от этого бармалея держись подальше. Встретишь где — беги как бес от ладана, ясно?
— Ясно, — всё с тем же некоторым воробьиным протестантизмом в голосе отозвался он.
— Ну а коли так, — я развел руками, — не смею больше задерживать. Спокойной ночи, товарищ…
Посмотрел ему вслед. Куда, интересно, пойдет — домой или снова в кабак? Осуждающе покачал головой: снова в кабак.
O tempora, o mores1!..
Глава седьмая
Зарулив на грунтовую дорогу, ведущую к предгорьям, я проехал метров пятьсот, развернулся и остановил машину, однако фары выключать не стал. Противника надо встречать не спиной, а глазами и лбом — тем более такого противника: облеченного властью, поддерживаемого верными сотрудниками — скромными бюджетниками, как и он сам, — и вдобавок переполняемого и раздираемого в отношении меня столь убийственными комплексами, как жажда наживы и ревность. Нет, что бы там ни говорить, а вот попробуйте-ка лишиться такой обалденной любовницы… Хотя была ли ему Маргарита обалденной любовницей (о, тщеславие бортанутого кобеля!)? Но нет, нет, в любом случае не испытывает ко мне мусью Мошкин теплых чувств, не испытывает…
И тут я увидел машину. Ехала она медленно, почти ползла, и лишь минуты через полторы затормозила метрах в десяти, и не напротив, а чуть левее. Фары водитель тоже не выключил. Прекрасно! Теперь между автомобилями лежал приличный клочок освещенной дороги. Ну, пора…
Я шумно выдохнул — и молодцевато выскочил на шоссе. Гостеприимно махнул рукой: давай, мол, сюда!
Конечно, я не дебил и осознавал, что рискую. Кто угадает, что может взбрести в черепок этому двухзвездочному охотнику за бриллиантами? А я сейчас как на ладони — целься да стреляй. Фары его, небось служебной, "Волги" хоть и не слепят, а один хрен, разобрать, что творится в салоне, не дают.
Однако я все же надеялся, что на своеобразной чаше весов "алмаз — Маргарита" перевесит "Чёрный Скорпион"… А ведь, как ни печально, но стоит признать: и сам я, чем дальше в лес, тем все сильнее и сильнее, завожусь именно из-за этих проклятущих камней, а отнюдь не кружащихся вокруг них и меня баб.
Ладно, гулять, так гулять! Мысленно перекрестившись, я шагнул в сторону "Волги", но тотчас же резкий вопль клаксона предупредил, что я поторопился.
А потом дверь чужой машины открылась и на дорогу вылез подполковник Мошкин. Быстро поправив какую-то деталь туалета — не иначе кобуру под мышкой, не бюстгальтер же, — Мошкин приблизился.
Я кашлянул. Он кивнул:
— Здравствуйте еще раз. — Наверняка автоматически. Не мог же он в самом деле желать мне здоровья.
Я тоже кивнул:
— И вы. — Хотя разумеется, также не мог желать ему ничего подобного. И предложил: — Отойдем в сторонку? Не очень уютно беседовать, зная, что на тебя глядят четыре ствола.
Мошкин поправил:
— Три. Водитель не в счет. Ему велено не отвлекаться от прямых обязанностей. Итак, вы говорили, что сообщите, где… Ну, в общем, сами знаете, о чем речь.
— Разве?! — удивился я. — Простите, но, кажется, я выразился несколько иначе. Я сказал, что вы, возможно, не против узнать, где спрятано… ну, то самое. А сие, согласитесь, не одно и то же.
Мошкин вспыхнул:
— Издеваетесь?!
— Ни в коем разе. Так против или не против?
Секунд пять он молчал, уставившись на меня злющим взглядом. Зрачки его глаз сверкали в отблеске фар моей машины, и вероятно, в отблеске фар его машины сверкали зрачки глаз моих. Наконец Мошкин вздохнул:
— Ладно, жонглировать словами можно до бесконечности. Так скажете, где алмаз?
Я улыбнулся:
— Всенепременно. Но в обмен на некоторую информацию. Учтите, многое мне известно уже и без вас, однако подтверждение, тем более из первых уст, не повредит. Так я спрашиваю?
Мошкин всё колебался.
— "Чёрный Скорпион"… — шепотом напомнил я. — Пятьдесят пять каратов, "двойная роза", "бриолетта"…
— Спрашивайте!
— Вопрос для разминки. Как вам стукнуло в голову заняться поисками алмаза?
Мошкин вновь сверкнул очами:
— А это из нее и не вылезало!
— Гм, даже так? И Зверька тоже вы подпрягли?
Он замер.
— Откуда?..
— Оттуда! Вы нашли его или нет? Можете, конечно, и соврать, но с ним мы уже побеседовали. Так вы?
Чуть помедлив, он кивнул:
— Я.
— А почему прижали его в другом городе?
— А зачем было делать это в своем?
Я согласился:
— Действительно незачем. Но потом-то всё равно сюда вызвали. — Вздохнул: — Слушайте, просветите уж заодно и насчет ваших планов в отношении меня. Что, и впрямь решили подвести под мокруху и на том расколоть за алмаз?
Замначальника милиции ухмыльнулся:
— А разве глупо?
Я пожал плечами:
— Да не то чтобы глупо, однако ж и исполнение должно соответствовать замыслу, а этого не произошло. И кстати, Маргариту Владимировну не стоило приплетать, это уж я вам как коллеге по полу. Думаете, ей понравилось, что ее — такую гордую, самостоятельную и независимую, — использовали как дурочку? Но мы, кажется, отвлеклись.
— Это вы, кажется, отвлеклись! — скрипнул зубами Мошкин. — Где Зверев? Вы его убрали?
Я всплеснул руками:
— Опомнитесь, великий сыщик!
— А вчерашний взрыв на дороге? Это же он!
Я изумленно уставился подполковнику в переносицу:
— Какой взрыв? Какая дорога?!
Некоторое время он молчал. Потом хмуро процедил:
— Это все ваши вопросы?
— Конечно, нет. Кому принадлежит номер телефона, который вы дали Геннадию, вербуя его в Энске?
Мошкин медленно покачал головой:
— Слишком многого хотите.
— Но ведь немало и предлагаю, — возразил я.
— Пока только предлагаете.
Я торжественно посмотрел в его узкие, глубоко сидящие глаза. (Чёрт, ну что же все-таки нашла в нем Маргарита?! Неужели лишь возможность овладеть бриллиантом? А впрочем, я-то ей вообще ничего не обещал. О женщины-женщины!..) Посмотрел и вздохнул:
— Да товар-то больно хорош.
Он тоже вздохнул:
— Ладно, спрашивайте дальше, но в пределах разумного — вы же не маленький, сами всё должны понимать.
— Да уж понимаю. А кто вывел вас на… того человека? Ведь непростой человек, согласитесь?
