Валентина Демьянова - Страсти по Веласкесу
Упустить такую возможность я конечно же не могла и уже приготовилась спросить, как раздался звон разбиваемого стекла. Мы с Софьей Августовной дружно вздрогнули от неожиданности и разом повернулись в сторону окна. Но разглядеть ничего не успели, потому что следом за оконным стеклом разлетелась на куски висящая над столом электрическая лампочка. Все вокруг моментально погрузилось во тьму. Я услышала, как Софья Авугстовна сдавленно охнула, и, желая ее успокоить, наклонилась вперед. Ни слова сказать я не успела, в следующий момент по комнате заметались хвостатые кометы, с шипением разбрасывая во все стороны разноцветные искры. Ошарашенная, я замерла на стуле, пытаясь сообразить, что бы все это могло значить, но тут где-то возле окна прогремел взрыв и положил конец моим раздумьям. Уразумев, что дело принимает нешуточный оборот и медлить дольше нельзя, я сорвалась с места и кинулась туда, где только что сидела Софья Августовна. Ее стул по-прежнему стоял возле стола, но сама старушка лежала на полу и не подавала признаков жизни.
Быстрым шагом я двигалась по бесконечному, остро пахнувшему лекарствами и казенной пищей больничному коридору. Взгляд скользил по окрашенным голубой масляной краской стенам, а в голове копошились невеселые мысли. Что-то слишком много больниц появилось в моей жизни за последнее время. В одной лежит Гера, в этой — Софья Августовна. Хорошо хоть ее самочувствие не внушает врачам особых опасений. В тот вечер, когда было совершено нападение, я пережила массу неприятных минут. Решив с перепугу, что моя знакомая при смерти, я без всякой деликатности сгребла ее в охапку и в мгновение ока вытащила на улицу. Уложив обмякшее тело на траву, выхватила мобильник и разом вызвала на место происшествия «скорую», милицию, пожарных и МЧС. Как ни странно, представители всех служб явились быстро и практически одновременно, что мгновенно создало в небольшом дворе страшную толчею. Жильцы дома при первых же звуках сирены высыпали из своих квартир и, несмотря на все увещевания, упорно не желали расходиться. В результате вокруг нас суетились пожарные со шлангами, сновали милиционеры, толпились жильцы, носились ошалевшие от неожиданного развлечения дети, и все это выглядело, как большой сумасшедший дом на прогулке.
Прибывшие врачи констатировали у Софьи Августовны отсутствие явных травм и повреждений, предположили наличие шокового состояния и постановили срочно везти в больницу. Результаты осмотра меня обрадовали — пусть и в шоковом состоянии, но ведь жива! — но отпускать ее одну, без присмотра, я не решилась. Зная наше здравоохранение, я ничего хорошего от него не ждала, потому запрыгнула в «скорую» следом за носилками и решительно захлопнула за собой дверь.
Как оказалось впоследствии, поступила я совершенно правильно, потому что, если бы не мое присутствие, убедительный голос и приятное шуршание «зелени», лежала бы Софья Августовна сейчас в коридоре на сквозняке, и хрен бы к ней до утра кто подошел. А так все разрешилось самым чудесным образом: пострадавшую поместили в отдельную палату, постелили ей чистое, почти новое белье, и дежурная сестра клятвенно пообещала в течение ночи навещать мою подопечную ежечасно.
То ли в результате хорошего ухода, то ли благодаря крепости организма, но Софья Августовна уверенно шла на поправку. Теперь проблема была в том, куда ей возвращаться после выписки. Ее квартира имела плачевный вид, это я знала точно, потому что специально заезжала посмотреть. Попасть внутрь не удалось, но я заглянула в окно большой комнаты и ужаснулась. Закопченные стены, обгоревшая мебель, отсыревший пол и потолок. По всему выходило, что, после того как я выволокла на улицу потерявшую сознание Софью Августовну, внутри действительно начался пожар, а я-то, балда, решила, что пожарные просто для проформы шланги по двору таскали.
С квартирой нужно было срочно что-то делать, и этот непростой вопрос я как раз собиралась обсуждать с Софьей Августовной. Сложность заключалась не в ремонте. Какие проблемы могут быть с ремонтом при наличии денег? Деньги у меня имелись, и я готова была их потратить, чтобы привести в порядок пришедшие в негодность жилище Софьи Августовны. Вот только сильно сомневалась, что она, с ее независимым характером, мне это позволит.
Объяснение предстояло непростое, и я как раз перебирала в голове самые убедительные доводы, когда зазвонил мой мобильник. Звонок был явно не ко времени, и оттого мой голос прозвучал, вероятно, не слишком приветливо. Как оказалось, зря. Звонила медсестра из стоматологии. Разговорчивостью она не отличалась и все, что хотела сказать, уместила в несколько фраз, но ясность в ситуацию тем не менее внесла.
— Спасибо за звонок, — поблагодарила я и толкнула дверь палаты. Первое, что бросилось в глаза, было сердитое лицо Софьи Августовны, а второе — широкая спина сидящего рядом с кроватью мужчины. При моем появлении их бурный разговор прервался, они дружно уставились на меня. Мелькнувшая было мысль, что я явилась не вовремя и помешала, тут же улетучилась. Облегчение, которое испытала Софья Августовна при виде меня, не оставляло сомнений: она была несказанно рада прекратить неприятную беседу.
С несвойственным ей оживлением Софья Августовна радостно защебетала:
— Анечка! Наконец-то! А я все вас вспоминаю. Думаю, куда это вы пропали?
Никуда я не пропадала, буквально вчера приезжала в больницу, и по глазам Софьи Августовны было видно, что она это прекрасно помнит. Шла какая-то игра, правил которой я не знала, и мне ничего не оставалось, как с ходу включиться в нее:
— Дела, Софья Августовна! Дела! С утра до вечера кручусь как белка в колесе.
— И нет ни минуты времени, чтобы навестить немощную старуху. Понимаю, все отлично понимаю. Сама в молодости такая была, — ответила мне в тон и с умилением улыбнулась.
Ласковость голоса и улыбка предназначались исключительно мне, как только она повернулась к сидящему рядом с ее кроватью мужчине, улыбка пропала, а голос стал сухим и неприветливым.
— Думаю, наш с вами разговор, товарищ, закончен. Все, что я знала, рассказала вам, и больше мне добавить нечего.
— Я так не считаю, но на сегодня, пожалуй, действительно хватит. Всего доброго, — отозвался мужчина и, подхватив портфель, покинул палату.
— Кто это? — кивнула я на дверь.
Софья Августовна откинулась на подушку и устало выдохнула:
— Следователь.
— Чего хотел?
— Пытается найти разъяснение происшедшему.
— И?..
— Объяснение одно, и очень простое, — раздраженно вспыхнула Софья Августовна. — Подростки решили позабавиться, разбили камнем стекло и бросили внутрь подожженные петарды. Обычное хулиганство. Жаль только, что власти не хотят этого понять. Ходят сюда, допытываются. Напридумывали бог знает чего.
— А взрыв?
— Со взрывом тоже все ясно. Следователь сам сказал: это была самодельная бомбочка. В комнате нашли остатки пластикового контейнера для фотопленки. Его набили порохом из петард, прикрепили фитиль… и швырнули мне в окно.
— И вы уверены, что все это проделали подростки?
— А кто же еще?!
— Понятия не имею, только ваше окно выходит в такой закуток, что заметить его не просто. И по размеру оно не велико… Случайно не найдешь, знать нужно.
— Вот и вы туда же! Я же не утверждаю, что это были совсем посторонние! Может, они в соседнем дворе живут! Или на соседней улице!
Спорить с ней в мои планы не входило, тем более что сама я никакого мнения на этот счет не имела.
— Возможно, так оно и было, — примирительно промямлила я.
— Именно так, — твердо заявила Софья Августовна и сурово поджала губы.
В разговоре повисла тяжелая пауза, нарушить которую никто из нас не спешил. Я молчала из предосторожности, не желая упоминанием о ремонте вызвать новую вспышку раздражения. Софья Августовна смотрела прямо перед собой, дулась и не могла справиться с накатившим на нее недовольством.
Вернее, это я так расценивала ее молчание, и, как оказалось позднее, ошибалась. Намолчавшись вдоволь, Софья Августовна вдруг поманила меня пальцем. Ее поведение было настолько странным, а жест таким несвойственным ей, что я не смогла скрыть удивления. Предупреждая мой вопрос, она многозначительно показала глазами на дверь. Не успела я наклониться над кроватью, как она схватила меня за руку и горячо зашептала прямо в ухо:
— Я не сказала им, что вы находились со мной в тот вечер. Пусть думают, одна я была.
Я пристально посмотрела на нее, пытаясь сообразить, что бы все это значило, а Софья Августовна еще сильнее вцепилась в меня и с еще большей горячностью зашептала:
— Зачем вам впутываться в эту историю?
— Да я не впутываюсь… Просто считаю, что скрывать здесь нечего. Ну, была и была…
— Не было вас там! Слышите! Не было! Одна я в тот вечер сидела! Я всем так и сказала! И вы так должны говорить!
