Светлана Алешина - Блондин — личность темная (сборник)
Я последовала за молодым человеком. Где-то внутри гнездились тонкий намек на страх и восхищение собственной авантюрной жилкой. Обычно я не бываю столь неосторожной, но иногда это так интересно!
В большой комнате, залитой беспрепятственно струящимся в огромные окна дневным светом, было очень уютно. Такой близкий мне творческий беспорядок — когда на столе словно погулял торнадо! Компьютер мерцал экраном, испещренным буквами. Сбоку от стола, в кресле, валялось несколько книг в мягких переплетах. Я машинально взяла одну из них и прочла имя автора — Геннадий Майоров. Ой, ну точно, это его детектив недавно я прочитала даже с некоторым удовольствием. Вот эта-то непойманная мысль и не давала мне успокоиться, помахивая в сознании черным хвостиком и лукаво кося глазками на рогатой мордочке.
— Гена, можно задать вам несколько вопросов? — спросила я.
— Да, конечно, а в чем дело? — удивился писатель. Он усадил меня в моментально расчищенное от бумажных залежей кресло и примостился на краю стола, небрежно отодвинув клавиатуру. На моих коленях тут же комфортно расположился кот Арни и принялся мурлыкать.
— Я частный детектив, — для начала представилась я. Геннадий изумленно округлил светлые глаза, очки его опустились к кончику носа.
— Настоящий частный детектив? Вы? — удивился он. — Вот это да, никогда бы не подумал! И вы сейчас что-то расследуете?
— Да, — кивнула я.
— Тогда спрашивайте, конечно, Саша, но, простите, вы ужасно не похожи на частного сыщика! — пылко добавил писатель.
Я засмеялась.
— Гена, вы общаетесь со своими соседями?
— Не особенно, — хмыкнул парень. — Точнее, совершенно не общаюсь. А иногда хочется! — язвительно фыркнул он и добавил в ответ на мою удивленную гримасу: — Особенно когда за стенкой раздается музыка, а телевизор включают на полную мощность.
— И часто такое случается? — спросила я.
— Да практически каждый день, — поморщился от отвращения Геннадий. — Знаете, как мешает? Да еще и музыка — не фонтан. Вообще терпеть не могу отечественных исполнителей легкой музычки!
С последним утверждением я готова была согласиться целиком и полностью, но жаль было терять время. Общаться с Геннадием Майоровым, конечно, приятно, но убийца парикмахера-стилиста Ильи все еще ходит на свободе, а его место — за решеткой. Значит, отложим обсуждение музыкальных вкусов «на потом». Если это «потом» когда-нибудь будет.
— А вчера? — с трепетом задала я вопрос. Потому что если Гена вчера слышал музыку, доносящуюся из Ольгиной квартиры, значит, Михайлина лгала мне, а у охранника «Теплого бриза» Максима нет алиби.
— Вчера… Вчера я не услышал бы даже слоновьего топота — писал, — помедлив, сказал Геннадий. — Кажется, музыки не было. А может быть, и была — не знаю.
На моем растерянном личике, видимо, отразилось обуревавшее меня разочарование. Потому что Гена расстроенно произнес:
— Мне жаль, что не могу вам помочь.
Я быстро опомнилась, в памяти всплыла мудрая старая истина: отсутствие результата тоже результат. Значит, буду разбираться дальше, вот и все. В конце концов к расследованию я приступила только сегодня, и рано еще судить о его нерезультативности.
Мы еще немного поговорили, но выяснить ничего не удалось. И я с некоторым сожалением вышла от писателя Геннадия Майорова. Для порядка поболталась еще по квартирам, но интересных собеседников не встретила и ничего полезного не выяснила. Любопытные обычно бабки вчера словно забыли об этой черте своей натуры и не вылазили на улицу. Следствие зашло в тупик. Вместе с бедной рыжеволосой Сашечкой Данич.
Что теперь делать?.. Так я же собиралась расспросить еще соседей Максима! Может быть, они видели его, выходившего из своей квартиры поздно вечером? Единственное, в чем я могу быть полностью уверенной, — на вечеринке в «Каммино» Максим не появлялся. Уж я бы обязательно обратила внимание на его «интеллектуальную» физиономию. Я девушка внимательная — профессия обязывает.
И я отправилась к месту жительства охранника Максима. Второй раз лужу я миновала с большим успехом — даже почти не забрызгалась.
Глава 7
Лариков сидел в директорском кабинете, сочувственно рассматривая разукрашенную физиономию Васевского, и вот уже в который раз, наверное, набирал на цифровой панели телефонный номер. Ванцов с кем-то долго общался, очень долго в мембране раздавались лишь короткие гудки. Наконец телефон натужно щелкнул, соединяя, и Андрей услышал следователя:
— Слушаю.
— Леша, это Лариков. Нужна помощь. Ты не знаешь, кто из местных авторитетов носит кличку Мирон?
— Пока не знаю, но если очень надо, могу узнать, — откликнулся Ванцов.
— Еще как надо, — заявил Лариков, продиктовал номер директорского телефона и положил трубку.
— Андрей Петрович, полагаете, теперь этого гада удастся вычислить? — осведомился Васевский, осторожно прикладывая к распухшему носу лед в салфетке и морщась.
— Не знаю, — пожал плечами Лариков. — Вообще-то он удачно маскируется, но может в конце концов допустить ошибку. Только, Олег Юрьевич, будьте осторожны.
— Кому же, черт подери, так мешает мой салон? — прозвучал риторический вопрос, обращенный к белоснежному потолку кабинета. Лариков устало усмехнулся. Он размышлял над этим уже целую неделю и пока не пришел ни к какому выводу. В сущности, врагов у салона не было. Васевский создал свой «Теплый бриз», никому на пятки не наступая и никого с насиженного места не сбрасывая, что само по себе случается в наши времена довольно редко. Денег ни у кого не занимал — вложил свои собственные. Зарплату сотрудникам не задерживал. Ну, от налогов, правда, иногда уклонялся, так этим все грешат. В принципе Олег Юрьевич был идеальным руководителем, дальновидным, заботящимся о себе и сотрудниках, и, конечно, о клиентуре. Кому он мог переступить дорогу — не знал никто. Кроме преступника, конечно.
— А имя Мирон вам ничего не говорит? — поинтересовался Лариков у Васевского. Андрей внезапно сообразил, что, возможно, врагом салона этот Мирон и является, но директор покачал головой.
Зазвонил телефон, и Васевский вздрогнул.
— Это, наверное, меня, — взял трубку Андрей Петрович. — Да, слушаю, — произнес он в черную дырчатую мембрану.
— Андрей, это Ванцов, — буркнула телефонная трубка. — Твой Мирон ни в чем криминальном в последнее время не замешан, но все еще ходит в авторитетах. Отсидел за непредумышленное убийство. Зовут его Миронов Виталий Антонович. Теперь занимается бизнесом, тщательно скрывает свое криминальное прошлое. Записывай адрес: Новоглинская, 36, квартира 12.
Кратко поблагодарив следователя, Лариков положил трубку и откланялся, намереваясь как можно быстрее разобраться с Мироном и, если повезет, вычислить типа, держащего на мушке парикмахерский салон «Теплый бриз». Но в это Лариков не слишком-то верил.
Новоглинская располагалась на другом конце города. Васевский, когда Лариков поделился с ним своими планами, предложил машину, но тут же вспомнил, что ни одной нет поблизости, и Андрею Петровичу пришлось воспользоваться общественным транспортом.
Добравшись до Новоглинской, Лариков отыскал нужную квартиру, полюбовался пару минут массивной металлической дверью, позвонил.
— Вы к кому? — раздался в динамике бархатистый голос.
— Могу я видеть Виталия Антоновича Миронова? — осведомился Андрей, внутренне насторожившись и готовясь к решительным действиям.
— По какому вопросу? — не отставал бархатистый голос.
— Нужно кое-что узнать. Виталий Антонович, если вы не откроете — я буду вынужден вызвать отряд ОМОНа, — на всякий случай пригрозил Лариков.
— Так вы из милиции? — за внешней небрежностью вопроса прозвучала искренняя озабоченность, и Лариков тотчас понял, что человек за дверью нервничает. Только вот почему… — Зачем я понадобился милиции?
— Да, я из милиции, следователь Лариков, — решил не спорить Андрей. Он задумчиво погладил кончиками пальцев косяк и на всякий случай достал из кармана старое, просроченное следовательское удостоверение. Но Миронов документов не потребовал. Дверь открылась, коротко лязгнув металлом, и Лариков получил возможность лицезреть хозяина квартиры в элитном доме.
Миронов оказался высоким худощавым мужчиной лет сорока. Его густые, коротко стриженные волосы посеребрила седина, лишь кое-где оставив черные пряди. Глаза смотрели на частного детектива пристально, выдавая внутреннее волнение, хотя худощавое, с резкими чертами лицо оставалось невозмутимым.
— Я Миронов, — равнодушно-хрипловатым голосом представился мужчина. — А вы кто?
— Меня зовут Андрей Петрович, — вежливо улыбнулся Лариков. — Виталий Антонович, я должен задать вам несколько вопросов.
