Хиггинс Кларк - Снега
— Как мне все здесь страшно надоело! Поскорее бы отсюда уехать, — простонала Уиллин и запустила руки в холодную воду, пытаясь кое-как распутать клубок белья.
— Неужели все это можно стирать вместе? — раздраженно спросил ее Джадд.
— Я тебе что, твоя личная прачка, что ли? У нас порошка стирального было всего на одну загрузку. — Уиллин захлопнула люк барабана, и уже через считанные секунды на смену тяжелому звуку пришел ритмичный шум вращения.
Барабан стал разгоняться. Из машины короткими всплесками начала извергаться вода. Это лишний раз подтверждало, что механизм вновь нормально работает.
— Так вот что я тебе скажу, Джадд. Все люди, с которыми мы с тобой встречаемся в Аспене, живут в распрекрасных дорогих гостиницах, и только мы поселились в этой отвратительной дыре. Да еще эти двое тут на нашу голову! — она кивнула в направлении гостевой спальни. — Ты уверен, что все правильно продумал?
— Я тебе уже сто раз говорил, что все продумал и уверен в своем плане, черт подери! — резко ответил Джадд. — Нам тут осталось провести всего две ночи. Прошу, не подводи меня. Делай так, как я тебе говорю.
Уиллин проследовала в спальню, крепко захлопнув за собой дверь.
У находившегося в соседней комнате Ибена сердце забилось быстро-быстро. Он знал, что если вдруг сообщники начинают спорить по поводу плана предстоящей операции, — это плохой знак. «Они нервничают, — размышлял он, — и, кроме того, получается, что у нас остается всего два дня, чтобы выбраться отсюда». Он краем глаза взглянул на Бесси. Теперь волосы женщины уже неопрятно выбивались из-под некогда аккуратно закрепленных заколок.
— Бесси, — прошептал Ибен, — нам надо постараться достать одну из твоих заколок. Может быть, мне удастся с ее помощью открыть замок на наручниках.
— У меня такие заколки, которые не так-то просто снять, — прошептала она в ответ. — Может, это и незаметно, но они по-прежнему крепко сидят у меня на голове.
— Когда они опять куда-нибудь уедут, я попытаюсь снять одну из заколок зубами.
— Что?! — возмущенно прошептала в ответ Бесси.
— Здесь не до шуток, — очень серьезным тоном ответил Ибен. — Пора нам попытаться хоть что-то предпринять, иначе мы никогда живыми не выберемся отсюда.
Бесси поняла весь ужас их положения, и ее глаза наполнились слезами.
— Ладно, Ибен. — Она отвернулась и уткнулась лицом в подушку. Она чувствовала, как слезы стекают по ее носу и капают на кровать. «Если я погибну, — думала она, — то отправлюсь к своим родителям». Это, пожалуй, было единственным утешением, которое она смогла себе придумать, осмыслив наконец всю серьезность своего положения.
Уже после полуночи, присев на своей кровати, Койот наблюдал с ухмылкой, как, вернувшись после вечерних развлечении, Джадд и Уиллин достают из сушилки свою выстиранную одежду.
— Это что еще такое?! — возмущено спросил Джадд, рассматривая свои брюки, все покрытые маленькими зелеными катышками. — Эти чертовы дешевые полотенца Ибена изгадили все мои вещи!
— Слушай, нам эти идиотские полотенца никогда бы не понадобились, если бы в этой конуре нашлись приличные полотенца, — прошипела в ответ Уиллин.
— Мне надо погладить свой смокинг к вечерним мероприятиям четверга, — зло бурчал себе под нос Джадд, тщетно пытаясь стряхнуть с брюк зеленые катышки. — Теперь придется завтра утром тащить в химчистку и эти вот брюки.
— Коли уж ты вызвался сделать доброе дело, то ладно уж, отнеси в чистку и мое платье, — саркастически попросила Уиллин.
Койот громко рассмеялся.
— Вы оба начинаете проваливать свою прекрасную операцию, — сказал он. — Но вы даже и представить себе не можете, что на самом деле… — Он вдруг замолчал, услышав свое имя.
— …нет ни малейшего шанса, что Койот каким-то образом сможет и на этот раз нас обштопать, не так ли, Джадд?
Койот вновь рассмеялся, закончив недоговоренную ранее фразу:
— …что ж, тогда, вероятно, вы все же догадываетесь, что вам суждено будет еще потерять.
С этими словами он выключил монитор и погасил свет.
Ему и самому страшно хотелось, чтобы предстоящие двое суток как можно быстрее закончились.
Джеральдин полулежала на своей кровати, опираясь на подушки и укрывшись до самого подбородка одеялом. Она вообще любила спать в прохладной спальне, а сейчас она к тому же настежь открыла окно, чтобы холод помог ей не заснуть и дочитать дневник Дедули.
Ее глаза страшно устали. «Я читала весь день напролет, — думала она, — вместо того чтобы все это Время провести в сарае в поисках личных вещей Дедули для передачи в музей семьи Спунфеллоу, который будет открыт в первый день Нового года». Организаторы выставки обещали представить абсолютно все вещи, которые она сможет найти, если только они попадут в музей до открытия выставки в воскресенье.
«Но ничто, — решила сегодня утром Джеральдин, — ничто не может быть важнее того, чтобы обнаружить, не написал ли ее Дедуля в своем дневнике про Это».
Она решила, что прочитает еще ровно одну страницу и тогда точно уж выключит свет. «В любом случае, на этой странице вряд ли будет что-нибудь очень уж интересное с точки зрения мировых событий, — сказала она себе. — Правда, теперь я точно знаю, что Дедуле нравилась его жизнь на этой турнепсовой ферме. Он точно увлекся, описывая эту жизнь». Она дочитала страницу и вздохнула. Действительно, пора было тушить свет и отправляться ко сну.
Она перевернула следующую страницу, чтобы заложить в книгу закладку и закрыть ее, но тут вдруг какое-то имя в первой же строчке привлекло ее внимание. Она поняла, что нашла то, что искала, и издала душераздирающий торжествующий вопль, похожий на крик индейца, увидевшего добычу. Наконец-то она Это нашла!
Теперь она уже больше не замечала, что у нее болит голова и от усталости глаза почти уже ничего не видят. Она пробежала глазами эту страницу практически мгновенно. Так, как если бы готовилась сдать квалификационный экзамен по окончании курсов ускоренного чтения. Здесь было записано все, что требовалось. С момента, когда все Это началось, и до… и до… Джеральдин перевернула еще страницу и замерла. Новые знания заставили ее голову закружиться.
— О, мой Бог! Мой Боже! — Она расплакалась, продолжая читать. — Я ведь даже и представить себе не могла все это!
Собравшись с силами и мыслями, она встала с кровати и босиком побежала по холодному полу на Кухню, где налила себе в бокал старого доброго виски «Уалд Терки». «Сейчас уже час ночи по времени Восточного побережья США, — размышляла она. — Так что нет никакой нужды звонить до утра детективу».
— Но мне очень хочется это сделать! — закричала она, ни к кому не обращаясь. — Я не могу терять теперь ни единой минуты!
Одним глотком она осушила бокал с горячительным напитком.
— Э-э-э-хх! — вздохнула она. — Это может меня немного успокоить, хотя вряд ли. — Она уже понимала, что ей теперь предстоит, наверное, самая бессонная, самая долгая ночь в ее жизни. Ей придется ждать долгие часы, пока наступит более или менее приличное время для того, чтобы позвонить людям. В восемь часов по времени Восточного побережья она сможет наконец позвонить.
Джеральдин бегом вернулась в кровать и опять взяла в руки дневник Дедули. «Моя усталость улетучилась, — подумалось ей. — Сегодня я ни за что не усну. И нечего мне даже пытаться считать овец. Во всей Австралии их будет недостаточно, чтобы я устала их считать».
Вдруг сознание того, что она в действительности обнаружила, разом нахлынуло на Джеральдин, и она расплакалась. Слезы ручьями потекли по ее щекам.
— Боже, сделай так, чтобы это не оказалось слишком поздно, — молила женщина. — Ну, хотя бы половина всего этого пусть окажется реальной. Дедуля, если ты меня сейчас слышишь, спасибо тебе за то, что ты был таким хорошим человеком. И спасибо тебе за то, что ты прислал ко мне этого любопытного журналиста, который вытащил твою картину из-за старого тележного колеса. Иначе я бы никогда ничего не стала искать в сарае, известном всем как семейная свалка Спунфеллоу. Аминь.
Как раз в этот момент лампочка на ночном столике у кровати Джеральдин легонько мигнула.
— Я знала, Дедуля, что ты меня слушаешь; — прошептала пожилая женщина. — Ну, а теперь, прошу тебя, помоги мне сделать все, что мне нужно будет сделать!
Среда, 28 декабря
Риган и Кит сидели в гостиной вместе с Луисом и завтракали. Служанка старательно протирала мебель.
— Как ты спал, Луис? — спросила Риган.
— О каком сне ты говоришь?! — вопросом на вопрос ответил тот. — Я просто лежу и думаю, как позаботиться о том-то или решить такую-то проблему. Это просто ужасно! — Он отпил глоток кофе из чашки и стал внимательно изучать состояние своих ногтей. — В общем, я молю Бога, чтобы все вопросы как-нибудь разрешились до завтрашнего вечера.
