Евгений Зубарев - Я убью тебя, менеджер
Журналисты недоверчиво хмыкнули, на что полковник всерьез достал увесистую пачку бумаги и начал зачитывать какие-то фантастические тексты якобы от имени тех самых благодарных горожан.
Я протолкнулся к полковнику поближе и, показав ему свой потертый мобильный телефон, набрал «02». Потом я прислушался к ответу – там раздавались длинные гудки.
– Еще вопросы есть? – нервно спросил Петюня, стараясь не смотреть в мою сторону.
– Какова статистика преступлений в нашем городе? – задала идиотский вопрос девушка из сервильной городской газеты «Петербургские ведомости». Вообще-то эта статистика лежит в открытом доступе на тысячах сайтов в Сети, и для того, чтобы узнать ее, вовсе не надо лично беседовать с милицейским начальством.
Петюня очень обрадовался такому вопросу, достал из папки заготовленный листочек и передал его полковнику. Полковник тоже расцвел, приободрился и начал зачитывать собравшимся сводную таблицу происшествий за прошлый год, давным-давно опубликованную в том числе и в «Ведомостях».
Девушка из официозной газеты с ужасно озабоченным видом черкала маркером в блокноте после каждой фразы полковника и иногда, быстро оглядываясь на телекамеры, поправляла прическу.
Тем временем я слушал гудки в своем телефоне. Прошло уже семь минут, но на табло службы «02» по-прежнему красовались неизменные пятнадцать секунд задержки. Когда я собрался было нарушить идиллию ментального соития обеих ветвей официоза, из толпы журналистов раздался неожиданно резкий возглас Ленки:
– Уважаемый Александр Иванович! Я набрала номер вашей службы и вот уже шесть минут выслушиваю длинные гудки. За это время ваша сводная таблица происшествий может здорово измениться. В чем дело?
Полковник сделал вид, что не услышал вопроса, а официозная девка откровенно подыграла ему, тут же переспросив пару каких-то идиотских чисел.
Тогда рот открыл я, но мой выкрик потонул в общем выдохе еще десятка глоток:
– Мы сделали то же самое, и нам не отвечают!
Не услышать такой вопль было уже невозможно.
Полковник растерянно опустил руки с бумажками и обернулся назад, в поисках долговязого коммерческого партнера. Партнер отчего-то не торопился снова выходить на свет, но тут, похоже, ему натурально всадили увесистый пинок под зад, и он буквально вылетел к журналистам, едва не растянувшись на скользком гранитном полу.
Петюня тут же протянул ему микрофон, и долговязый послушно взял его, глядя на нас нервно моргающими вороватыми глазками:
– Уважаемые друзья! Научно-технический прогресс – это не простое сложение инновационных технологий современной науки с финансовыми возможностями рынка. Это сложный комплексный процесс…
Тут в зале раздался нервный смех, и я узнал Андрюху:
– Лично у меня в трубке уже двенадцать минут, как ваш комплексный процесс ни хрена не работает! Мне так и написать потом?
Долговязый совсем увял и, виновато потупив глазки, тихо произнес:
– Дело в том, что наша система еще проходит тестовые испытания.
– В смысле, в реальности она вообще не подключена? – спросил я, не веря своим ушам.
– Увы. К сожалению, мы отключили старый офис, а к новому еще не подведен полноценный кабель. Там требуются согласования с федеральными службами, а они очень медленно решают вопросы. Поэтому есть некоторые сложности…
Я вспомнил, что про какой-то странный переезд технических милицейских служб мне прошлой зимой рассказывал Васильев.
– Я правильно понял, что речь идет о периоде длиной как минимум в восемь месяцев? – выкрикнул я, сам поражаясь своему открытию.
Долговязый только кивнул и тут же убрался в спасительную тень, отдав микрофон Петюне.
– Что?! – заорали догадливые коллеги. – Служба «02» в Петербурге на самом деле почти год просто не работает?!
Поднялся страшный гвалт, и Петюня сделал было мужественную попытку притушить страсти:
– Коллеги, не надо поддаваться на провокации отдельных граждан. Кроме службы «02», в городе ведь есть дежурные телефоны РУВД в каждом районе. Там все нормально работает. А с «02» у нас временная проблема, к зиме мы ее точно решим.
Пока все орали друг на друга, я подошел к ближайшей кабинке и нагло наклонился к самым наушникам сидевшей там женщины.
«Нет, вы не поняли, – услышал я спокойный мужской голос. – Мне нужен такой магазин, чтобы линолеум за ту же цену еще и сами настилали. Есть у вас такие адреса?»
«Сейчас поищу, минутку», – ответила женщина в кабинке и принялась щелкать компьютерной мышкой, глядя на свой монитор в поисках ответа.
При этом на операторе была надета милицейская форма, а на плечах красовались погоны прапорщика.
Мне показалось, что я схожу с ума, а вся эта пресс-конференция, операционный зал, представитель фирмы «Акран» – все это банальный розыгрыш. Сейчас выйдет конферансье и сообщит, что нас снимала скрытая камера.
– Уважаемые журналисты! – раздался резкий властный голос, усиленный местной системой громкоговорителей. – Сейчас в главном холле нашего офиса состоится небольшой фуршет, на котором вы сможете задать все остальные вопросы представителям фирмы «Акран». По окончании фуршета самым позитивным журналистам будут вручены скромные, но ценные подарки. Итак, проходим в главный холл! Не задерживаемся в операционном зале, не задерживаемся!
Стадо журналистов с озабоченным блеянием неожиданно послушно потащилось за высокой офисной женщиной с радиомикрофоном в руках. Рядом с нею я увидел Пашку Виноградова, который в угодливом полупоклоне одной рукой отстраненно обнимал свою собеседницу, а второй уже с откровенной натугой волочил по полу немыслимых размеров сумку, из которой торчали десятки пакетов, все с вензелями «А» на пластиковых ручках.
Чтобы выйти из этого здания, мне тоже обязательно пришлось бы пройти через главный холл, и это обстоятельство делало меня невольным соучастником наблюдаемого сейчас акта проституции.
Поэтому я стоял, тупо глядя в спины вдруг необычайно засуетившихся коллег, не понимая, что мне следует сейчас предпринять, чтобы обозначить свое несогласие с этаким блядством, но ничего, кроме идиотской идеи сорвать погоны с ближайшей милицейской тетки, засевшей в кабинке от имени городской службы «02», в голову мне не приходило.
Тут я почувствовал увесистый толчок в задницу и злобно обернулся, готовый убить на месте неуклюжего коллегу. Но передо мной стоял улыбающийся Иванов и, ехидно скалясь, интересовался:
– А ты чего это сегодня без пакетика?
У Андрюхи никаких пакетов руках также не было, и я вдруг почувствовал к нему совершенно искреннюю симпатию, не обусловленную ничем, кроме гордости за не вымирающую, несмотря ни на что, популяцию порядочных коллег.– Мне пакеты не нужны. Блевануть я и на пол могу, – сообщил я ему, криво улыбаясь в ответ. – Мне и так сейчас выдадут ценный приз за самый позитивный вопрос.
Он понимающе хмыкнул, и мы пошли вместе на выход, не считая нужным даже обсуждать последние события.
Иванова перед входом дожидалась редакционная машина («Вечерний подхалим» мог себе позволить развозку персонала), и он показал мне на нее, предложив подбросить хотя бы до метро, но это одолжение мне показалось излишним.
Пожимая на прощание мне руку, Андрей неожиданно спросил:
– Говорят, ты недавно грандиозный дебош учинил, в борделе на Антоненко? Рассказывают, приехал туда на лошади и прямо на ней на третий этаж вломился, в будуары…
– Кто рассказывает?
Он пожал плечами и оглянулся, как бы в поисках источника информации:
– Ну, Ленка сегодня говорила. Вроде ты там на пару с Мартой зажигал. На лошади в бордель – это круто, уважаю!
Я равнодушно пожал ему руку в ответ и буркнул:
– Это была не лошадь. Они все перепутали. Я приехал туда верхом на телеведущей от партии «Единая Россия».
Он прыснул и хотел было еще что-то сказать, но я отвернулся и пошел прочь по улице, полной каких-то неуклюжих, неспешных и неповоротливых прохожих, которых было легче перепрыгнуть, чем обойти.
Вымеряя шагами очередной квартал, я додумался посмотреть на часы и увидел там одиннадцать часов. Вспомнив про приглашение в ГСУ на Лиговку, я собрался было звонить следователю, предупреждать о неминуемом опоздании, но потом передумал. Подождет, никуда не денется.
Так оно и вышло. Начальник второго отдела Главного следственного управления советник юстиции Олег Коломин ожидал меня в своем просторном кабинете целых двадцать минут, как с негодованием сообщила мне его коротконогая, но довольно миловидная секретарша. Сначала, правда, она вообще не хотела верить мне и моей журналистской аккредитации, удивленно таращась то на мою черную физиономию, то на фотографию в карте, а потом еще засунулась в кабинет к своему боссу и минут пять шептала там что-то невнятное.
Впрочем, разговор с советником у нас не заладился вовсе не из-за моего возмутительного опоздания и не из-за моей обрыдлой чернокожести. Просто Олег Васильевич начал беседу с вопросов, от которых я едва не сел мимо стула:
