Валерия Леман - Сны мертвой девушки из Версуа
– Он смотрит на нас, – радостным шепотом сообщила Ольга, как будто это имело для меня какое-то значение. – Пойду, поздороваюсь.
Я не стал хватать ее за юбку, то бишь за парео, не принялся увещевать и уговаривать. Пусть идет себе здороваться хоть с папой римским, мне до этого не было абсолютно никакого дела. Чтобы заполнить паузу, я достал мобильник и позвонил домой, Ваську. Трубку долго никто не брал.
– Да? – наконец раздался нетерпеливый приглушенный шепот моего великолепного садовника.
– Васек, как дела? Это Ален.
– Ага, я понял. Что случилось? – с ноткой недовольства прервал он меня.
Впору было обидеться.
– Что это с тобой, в самом деле? Ничего не случилось, просто я хотел сказать, что завтра…
– Понимаешь, Ален, я – на ней, – снова нетерпеливо перебил меня Васек шепотом.
Эта фраза меня озадачила.
– То есть?
– Ну, – неровно задышал он, – что тут непонятного? Говорю тебе, – шепот стал совсем тихим, – я – на ней. На девушке. Был, пока ты тут не раззвонился.
О, господи, прости нас, грешных, и за все сразу, – выходит, я, не ведая того, опустил воспарившего в райские высоты Васька на землю.
– Хорошо, хорошо, – отчего-то тоже перешел я на шепот, – буду краток: я прилетаю завтра, на этот раз – точно. Все.
– Ага, – и Васек немедленно дал отбой.
Я мысленно пожелал ему удачи.
Впрочем, удача была необходима не только ему одному: только я сунул трубку в карман, как увидел, что к моему столику приближаются шаркающий сланцами Михал и сияющая Ольга. «Ох, что ж я маленьким не сдох», как говорил когда-то один африканский студент журфака Московского универа в мою бытность тамошним студентом. Помогите мне, силы небесные.
– Салют.
– День добрый, – я изо всех сил старался выглядеть доброжелательным и верующим в то, что все люди – братья. – Будешь пиво?
Дивный Михал лишь пренебрежительно выдвинул челюсть вперед.
– Я сам могу угостить тебя пивом или чем покрепче, если захочу, у меня сегодня выходной.
Сияющая Ольга как будто не видела ни его хмурой мины, ни презрительно оттопыренной гу бы.
– Мальчики, давайте я вас познакомлю. Это – Михал, это…
– Мы уже знакомы, – злобно ухмыльнулся Михал. – Твой приятель, если не ошибаюсь, агент Интерпола, новый Джеймс Бонд или нечто в том же роде.
Ольга от души расхохоталась, замахав ладошками.
– Ну, что ты, Михал, какой агент! Ален – просто друг Сони. Но если бы не он, полиция ни за что бы меня не нашла.
– Так у него, наверное, особый нюх на баб, – сверля меня своими глазками, намеренно громко проговорил этот недомерок.
Бармен-итальянец, разнимавший нас в прошлый раз, озабоченно нахмурился и подошел к нашему столику, остановившись за спиной Михала.
– Все в порядке? Ничего не желаете?
– Водки желаю, – не оборачиваясь, ударил кулаком по столу Михал, и только тут до меня дошло, что он уже неслабо выпивши. Известное дело – выходной.
Разумеется, бармен не понимал по-русски и потому попросту вернулся к стойке. Отчего-то на Михала это подействовало чрезвычайно угнетающе. Несколько мгновений он сидел неподвижно, лишь яростно раздувая ноздри, исподлобья с ненавистью пялясь на меня, потом неожиданно вскочил, с грохотом опрокинув стол и кинувшись к стойке, бросился на ничего не подозревавшего бармена, схватил его за грудки.
– Говорю тебе – водку, значит, давай ее сюда! – заорал он на раздольном русском, завершив родным: – Пся крев!
Бармен мгновенно отшвырнул агрессора, тот зарычал и, ударив его в скулу, отпрянул от ответного удара. Ольга закричала. Я бросился оттаскивать Михала и немедленно получил в правый глаз, в свою очередь, с наслаждением засветив ему в левый. Бармен обхватил Михала поперек туловища со спины, гаденыш было пнул меня, но я дернул его за ногу что есть сил. С воплем Михал повалился на пол, увлекая за собой бармена.
Собственно, пересказывать драку – глупая затея, живописать ее – красок не хватит, а потому скажу лишь, что заключительная часть проходила на полу: мы все трое отчаянно барахтались, от души молотя друг друга руками и ногами, Ольга бегала вокруг и с восторгом визжала, а посетители только что не делали ставок на потенциального победителя. Добрые люди, насладившись шоу, сплотившись, смогли, наконец, повязать Михала, передав его на руки подоспевшей польской фракции, после чего мы с барменом под аплодисменты благодарных зрителей отправились в туалет смывать бойцовскую кровь и приводить в порядок одежду.
После процедуры омовения мы вернулись, прошли к стойке и вместе с Ольгой, также пережившей сильнейшее нервное возбуждение, выпили по рюмке все той же пресловутой водки, дружески чокнувшись: «Santé!»
– Все-таки Михал – свинья, – резюмировала Ольга со вздохом.
Пожалуй, это была единственная разумная мысль, озвученная ею за все время нашего знакомства.
…Что ни говори, а с мудрой мыслью рыжей Ольги было трудно не согласиться. В свой последний в этом сезоне день в прекрасной Швейцарии, благодаря польскому виндсерфингисту я к синяку под одним глазом обзавелся свеженьким синяком под другим, рассеченной губой и широкой царапиной на всю щеку. Можете представить, как уставилась на меня Соня, когда ближе к трем прикатила за нами на пляж.
– Что тут у вас приключилось?!
Примерно то же самое, но по-французски воскликнула и Лорен, встретив нас на веранде дома. Ближе к шести подъехал комиссар Танде и повторил все те же слова – как пароль. Честно говоря, я бы замучился объясняться, живописуя самые яркие моменты нашей отчаянной драчки, поэтому с легкой душой и толикой благодарности предоставил эту возможность Ольге, которая каждый раз «вспоминала» все новые и новые подробности, так что в конце концов это уже было описание не банальной российско-польской потасовки в баре, но битвы при Ватерлоо.
Как бы то ни было, а мой последний вечер в Версуа прошел вполне приятно. Все мы, включая комиссара, расселись в шезлонгах вокруг столика на лужайке за домом, пили вино и покрепче, ели запеченное тут же, на переносной жаровне, мясо, вспоминали первый визит Танде, его знакомство с нами и от души веселились.
Когда Соня и Ольга принялись шушукаться и хихикать о своем, девичьем, а Лорен отправилась в дом готовить всем нам кофе, комиссар Танде поставил поближе ко мне свое кресло.
– Кстати, – проговорил он, с толикой смущения почесывая нос, – давно хотел спросить, что ты тогда имел в виду, когда сказал, что Шарлоттины сны – пророческие? Что еще за сны?
Я только рассмеялся, отмахнувшись:
– Не бери в голову, Жак, я просто неточно выразился. Не стоит придавать слишком большое значение снам.
Возвращение
Не люблю пышные проводы: покидать место, где прожил пусть всего лишь несколько дней, всегда грустно, словно оставляешь там частицу самого себя. В таком случае гораздо проще уезжать в гордом одиночестве, без провожатых, закинув сумку на плечо – нет немых лиц по ту сторону стеклянной стены, никто отчаянно не машет тебе рукой, одновременно утирая слезы.
Но разумеется, меня провожали все: то и дело всхлипывающая, промокая глаза платком, Лорен, стреляющая хитрыми глазками по сторонам Ольга, взгрустнувшая Соня и благородный комиссар Танде, который, как выяснилось чуть позже, предварительно оповестил едва ли не весь штат бравых таможенников, что российский пассажир с рассеченной губой и синяками под обоими глазами – не преступник и дебошир, а друг и помощник швейцарской полиции, лично обезвредивший банду ужасных убийц. Славный, добрый Жак!
– Ты молодчина, Ален, в который раз убеждаюсь, что у тебя врожденный талант детектива, – с чувством произнесла Соня.
– Соня рассказала мне, как однажды ты спас ей жизнь, – тут же закивала заплаканная Лорен и повернулась к комиссару: – Соню хотели убить, но Ален ее спас, все козни раскрыл.
– Да, это талант, – согласился Танде и похлопал меня по плечу. – Я рад, что судьба свела нас.
Между тем объявили начало регистрации, и мы поднялись на второй этаж, встав в хвост небольшой очереди. Время бежало все быстрее и быстрее, мне казалось, я кожей ощущаю его ускорение, приближающее мое возвращение в Москву, в мой дом, в привычную жизнь.
Мы все торопливо еще раз обнялись на прощанье, помахали друг другу руками, улыбаясь, кивая.
– Приезжай еще, Ален!
– Пока, пока!
– До встречи в Москве!
Я последний раз махнул рукой, повернулся и пошел вперед, на таможенный досмотр. При виде моего пострадавшего в драке лица таможенники, как по команде, вытянулись по стойке «смирно!» и лихо козырнули. Я было отшатнулся от неожиданности, но тут же сообразил, что это дело рук Танде, негодника. Добрый, славный Жак! Он сделал из меня героя, никак не меньше. Как говорится, мелочь, но – приятно.
Москва встретила меня пасмурным небом, пронизывающим ветром и всего лишь одиннадцатью градусами тепла. Разозленный таможенным досмотром российской стороны (взглянув на меня и раскрыв мой паспорт, наглая девица в форме захохотала: «И с чем же тут сравнивать?»), я вышел в переполненный встречающими зал, но, сколько ни толкался, нигде не обнаружил Васька. Ощущая себя довольно глупо в белых шортах и майке среди одетых по-осеннему людей, я был вынужден взять такси.
