Дороти Сэйерс - Медовый месяц
В любом случае, нельзя полностью исключать возможность, что Ноукс по какой-то причине сам снял цветок. Кто докажет, что он этого не делал? Допусти, он снял его. Хорошо. Тогда в девять часов к окну подошел Селлон, увидел, как Ноукс входит в гостиную… Здесь Кирк опять задумался. Если Ноукс собирался, как обычно, слушать новости в девять тридцать, тогда он пришел в гостиную слишком рано. Он вошел (сообщил Селлон) и посмотрел на часы. Старик не носил часов, и Кирк предположил, что он просто зашел узнать, который час. И скоро ли будут передавать новости. Но, возможно, он также собирался повесить на место кактус и именно поэтому пришел в гостиную немного пораньше. Пока все сходится. Старик входит. Он думает: «Успею ли я принести цветок из бойлерной (или из кухни) до того, как начнутся новости?» Он смотрит на часы. В этот момент Джо Селлон стучит в окно. Они разговаривают, а потом Джо уходит. Старик хочет повесить на место цветок и начинает взбираться на стул или что-то вроде этого. Возможно, на лестницу. И вдруг он замечает, что уже почти половина десятого. Он начинает спешить, поэтому неосторожно наклоняется, или лестница начинает скользить, короче, он теряет равновесие, падает на спину и ударяется головой о пол. Или об угол кресла. Старик теряет сознание. Через некоторое время он приходит в себя, ставит на место стул, лестницу или что там было. А после этого, ну, известно, что с ним после этого случилось. Вот, пожалуйста. Просто, как дважды два. Никакой тебе кражи ключей, орудия убийства, никакой лжи, наконец. Ничего, просто обычный несчастный случай. И, значит, все говорили чистую правду.
Кирк пришел в такое же восхищение от красоты, простоты и краткости своего решения, как, наверное, Коперник, решивший поставить солнце в центр Солнечной системы и увидевший стройную систему вместо сложных и неуклюжих геометрических схем сидел и с довольной улыбкой минут десять наслаждался своим логическим построением, не решаясь подвергнуть его проверке.
Однако теория есть теория. Для подтверждения ее правоты нужны доказательства. Необходимо убедиться, что в ней нет противоречий. Прежде всего, может ли падение с лестницы привести к смерти?
На его письменном столе рядышком со стопкой карманных изданий английских поэтов и философов, справа от «Популярных изречений» Барлетта и слева от удобного специального издания, в котором были собраны, проанализированы и расклассифицированы по орудиям убийства все самые известные преступления, стояли два голубых тома «Медицинской юриспруденции» Тейлора, огромные и грозные. Это каноническое собрание неканонической практики. Популярный путеводитель по черным лабиринтам смерти. Частенько вечерами Кирк перелистывал его страницы. Он сделал энциклопедию обязательным вечерним чтением на случай непредвиденных обстоятельств. Кирк взял первый том и начал перелистывать страницы. Наконец он нашел раздел «Внутричерепные кровотечения». Он искал главу, в которой рассказывалось, как джентльмен выпал из экипажа. Да, вот она. Рапорт из Гайской больницы, 1859 год.
«Джентльмен выпал из экипажа и ударился головой о мостовую. В результате полученной травмы он на некоторое время потерял сознание, однако скоро пришел в себя. Он почувствовал себя значительно лучше, и его друг усадил его обратно в карету и привез в дом родителей. Пострадавший не придал инциденту особого значения, посчитав его обычной незначительной травмой. Однако через некоторое время у него начались головокружения и боли. Ему был рекомендован постельный режим. Симптомы становись все более тревожными, и примерно через час он скончался от кровоизлияния в мозг». Достойный, но несчастный джентльмен. Имя его известно, так же, как и внешность. Жизнь его так и осталась тайной. Но благодаря Тейлору слава о нем переживет гранитные памятники королям. Он был молодым и немного легкомысленным, жил в доме отца и, скорее всего, еще не был женат. Носил элегантные смокинги и шелковые цилиндры, которые тогда как раз входили в моду. Почему он выпал из экипажа? Может, он выпил лишнего? С экипажем, как можно судить по сообщению, было все в порядке. Его попутчик был трезв настолько, что смог привезти его в родительский дом. Смелый (раз он решился опять сесть в тот же экипаж), заботливый молодой человек (он не придал инциденту особого значения, наверное, чтобы не волновать родителей). По поводу его преждевременной кончины было пролито немало слез. Кто бы мог подумать, что почти через восемьдесят лет деревенский детектив будет сидеть и читать короткую эпитафию: «Джентльмен выпал из экипажа…?»
Старший инспектор Кирк не стал бы зря забивать себе голову биографическими подробностями. Но что его действительно расстроило, так это отсутствие сведений о высоте экипажа или хотя бы скорости, с которой он ехал. Как можно сопоставить описанный Тейлором случай с падением пожилого человека с лестницы? В следующем описании информации было еще меньше. Молодой человек восемнадцати лет в драке получит травму головы. Он прожил еще десять дней. На одиннадцатый почувствовал сильную головную боль, а ночью скончался. Потом следовала история пятидесятилетнего извозчика, частенько злоупотреблявшего спиртным. Извозчик упал с кэба и скончался на месте. Сообщалось, что до этого несчастный дважды или трижды падал, но на этот раз ему не повезло. Он попал под колеса собственного кэба. Но все это не давало ответ на вопрос: могло ли падение с относительно небольшой высоты привести к смерти? Кирк еще немного посидел в раздумье и пошел к телефону.
Доктор Крейвен терпеливо выслушал версию инспектора и сказал, что все это весьма любопытно.
— Но только, — в заключение сказал он, — если вы хотите, чтобы я доложил следователю, что Ноукс упал на спину, я этого сделать не могу. Нет ушибов на спине и левой стороне туловища. Если вы читали мой рапорт, то, наверное, обратили внимание на то, что кровоподтеки были на правой стороне тела, причем впереди. И, конечно, гематома на голове, которая и привела к смерти. Больше ничего я прибавить не могу. На правом предплечье и на локте синяки, что говорит о гематомах, которые были получены непосредственно перед смертью. Я бы сказал, что после того, как Ноукс получил удар немного позади левого уха, он упал лицом вниз, причем на правую сторону, что было вызвано направлением удара. Руки и лицо пострадавшего испачканы, на основании чего можно сделать вывод, что остальные повреждения он получил, падая по ступенькам вниз. Он умер почти сразу же после падения, потому что размер гематом относительно небольшой. Я, конечно, не принимаю во внимание эдему, ведь он почти неделю пролежал в подвале лицом вниз. Эдема, естественно, на передней части тела.
Кирк забыл, что значит «эдема», но он ясно понял, что все, о чем говорит доктор, вряд ли сможет подтвердить его теорию. Он спросил:
— А, может быть, Ноукс просто упал, ушибся и умер?
— Да, конечно, — ответил доктор Крейвен. — Но объясните мне, пожалуйста, как он мог удариться затылком и потом упасть вниз лицом?
С этим аргументом нельзя было не согласиться. Прекрасный корабль дал течь. Это, как маленькая трещинка в лютне. Ее почти не видно, но чудесная музыка постепенно смолкает. Кирк сердито покачал головой. С Теннисоном или без Теннисона, он без борьбы сдаваться не собирается. Он призвал на помощь другого поэта, более оптимистичного. Того, кто «падает, чтобы встать и сражаться дальше». Инспектор встал, взял шляпу, пальто и вышел из кабинета. Нужно будет еще раз побывать в этой гостиной. Тогда он сможет объяснить, как произошло то роковое падение.
В гостиной в Тэлбойз было уже темно. Свет горел в кухне и на верхнем этаже. Кирк постучал, ему сразу же открыл Бантер.
— Мне очень неловко так поздно беспокоить его сиятельство, — начал Кирк, только сейчас сообразив, что уже, наверное, часов одиннадцать.
— Его сиятельство, — ответил Бантер, — уже в постели.
Кирк объяснил, что неожиданно возникла необходимость еще раз осмотреть гостиную. И, к сожалению, завтра перед дознанием он этого сделать уже не успеет. Его сиятельству не нужно лично присутствовать при осмотре. Бантер молча поклонился и открыл перед ним дверь.
— Меньше всего нам хотелось бы, — помолчав, сказал он, — мешать полиции выполнять долг. Но позвольте заметить, время уже позднее, и освещение уже не то. Кроме того, гостиная расположена как раз под спальней его сиятельства…
— Инспектор! Инспектор! — послышался мягкий голос из верхнего окна.
— Милорд? — Кирк отступил немного назад, что бы Вимси смог его увидеть.
— Венецианский купец. Акт V, сцена 1. Тише! «Луна уже спит, ее нельзя будить!»
— Приношу свои извинения, милорд, — сказал инспектор, искренне радуясь, что его лица не видно в темноте. И, наверное, леди тоже еще не спит и слушает.
— Ничего страшного. Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Позвольте мне только еще раз взглянуть на гостиную, — попросил Кирк извиняющимся тоном.
