Анна Малышева - Любовники по наследству
– Скажете тоже… – засмущалась женщина. – Вас-то… А красавец, – она оживилась, – невозможный! Я в кино таких видела! Ну, просто… Просто… – Она мучительно искала нужное слово. – Ну вылитый Ален Делон!
Мужчина поднял бровь.
– Прямо-таки вылитый? – казалось, не верил он.
– Говорю вам! Глаза синие, не голубые, знаете, как они в протоколе записали, а синие… Волосы черные, вьются, лицо такое…
– Я как будто его вижу, – отдал должное ее памяти мужчина.
– Вот я тоже… – Женщина прикрыла глаза. – Закрою глаза и вижу его. А всего-то раз видела! Не верится мне, что он убийца! Я думаю, это все из-за этой женщины… Не поделили, известно…
Она усмехнулась.
– А следствие не нашло его до сих пор? – поинтересовался мужчина.
Женщина безнадежно махнула рукой.
– Ищут… – протянула она. – А я тут сижу как на иголках! Вдруг он вернется меня убить как свидетеля! Тут и сигнализация не поможет!
– Упаси Бог! – возразил мужчина. – Да он где-нибудь отсиживается. Так что же, если вам эта система не по карману…
– Не по карману, – вздохнула женщина.
– Извините за беспокойство, – откланялся мужчина.
Женщина проводила его глазами. Закрыла дверь и заперла ее на все замки.
Мужчина вышел из подъезда, спустился по улице до поворота, сел в машину, оставленную в стороне от дома, и доехал до первого телефона-автомата. Вышел, запер машину. Достал записную книжку, отыскал нужный номер.
– Алло, Дима? – спросил он, дождавшись, когда ему ответит знакомый голос. – Привет, старик. Давно не видались. Что? Скажешь тоже, по своей воле тебя не увидишь. Дим, нам надо увидеться, поговорить. Не по телефону. К нам приезжай. Любка будет рада. Вспоминала тебя… Ну, жду!
Он повесил трубку.
Глава 11
Вот уже третий день Марина жила в квартире Вадима, все больше убеждаясь, что выбраться отсюда будет так же трудно, как от Тамары и Делона. Двери парадного и черного хода запирались на замки, открыть которые можно было как изнутри, так и снаружи только с помощью ключей. Этих ключей она никогда не видела, а воспользоваться отмычками у нее никакой надежды не было. Телефон стоял в библиотеке, где почти все время находился Вадим. Когда же он уходил из дому – преимущественно в утренние часы, в квартире появлялась горничная – хмурая неразговорчивая женщина лет сорока пяти, с остервенением натиравшая старинную мебель и паркетные полы. На Марину она едва обращала внимание – отделывалась косыми взглядами, в разговор не вступала. Марина не решалась обратиться к ней за помощью, потому что ясно чувствовала неприязнь, которую испытывала к ней эта женщина. «Сторонится меня, как чумы, – досадливо думала Марина, провожая ее взглядом. – Что я ей сделала? С ней и поговорить-то страшно… Тотчас передаст Вадиму…» Таким образом, связь с внешним миром была оборвана. Бежать через окно она раздумала еще в первый день своего пребывания здесь. Сигнализации не было, но четвертый этаж… Она изводилась от безделья, слонялась по квартире как тень и сама уже не знала, кто она такая и как ее зовут.
Вадим, напротив, с каждым днем становился с ней все любезней. Он одаривал Марину сияющими улыбками, расспрашивал ее, не нужно ли чего, был скромен, нежен и предупредителен и часто повторял, что ей придется войти в свою настоящую роль. «Ну, купил он меня, – раздумывала она. – Отдал деньги. А игры-то я что-то еще не видела… Зря, получается, он меня тут держит… Даром деньги заплатил… Или передумал? Но разве ему выгодно просто так меня тут держать? Интересно, как он мне объяснит то, в чем придется участвовать? Ведь он, судя по всему, не любит называть вещи своими именами». Она искала в квартире следы Светы. Иной раз ей казалось, что они везде: то из шкафа для одежды пахнет вдруг на нее незнакомыми духами – экзотическим, волнующим запахом раздавленной травы… То под старыми газетами в прихожей откопает она старый, еще прошлогодний номер дамского журнала. Иногда Марина, напротив, чувствовала, что квартира не сохранила ни одного следа пропавшей подруги. И тогда ей становилось страшно, как будто и ей скоро должна была прийти пора исчезнуть бесследно. «Странно! – закусывала она губу. – Как исчезает человек!» Пытаясь хоть как-то избавиться от наваждения, она заводила с Вадимом разговор о его умершей сестре, надеясь случайно узнать правду о Свете. «Где она? Что она сделала с собой? Умерла, говорит он. Но где? Неужели здесь? Когда? В то утро? Куда он дел ее тело? Неужели успел за одно утро уничтожить все следы ее пребывания здесь? Это невероятно!»
– Я много думаю о вашей сестре, – сказала она ему однажды, – как ее звали?
– Наташа, – молниеносно ответил он.
– Вы говорили, она попала под машину? Случайно?
– Конечно, как же еще…
– А это не могло быть самоубийство?
Вадим изумленно повернулся.
– Самоубийство?! Это исключено! Почему вы так думаете?
– Мне почему-то кажется, она не очень была счастлива… – задумчиво протянула Марина.
– Она была счастлива, – отчеканил Вадим. – Вполне!
– Вполне – значит, не совсем.
– У нее все было! Все, чего она могла желать! Разве я в чем-нибудь ей отказывал? – словно спрашивал самого себя Вадим. – Да я исполнял все ее капризы! Их у нее было не так уж мало!
– Капризы? Но разве достаточно иметь все, что пожелаешь, чтобы быть счастливой? Тряпки, деньги? Машина у нее была? – вскользь спросила Марина.
– Была, – кивнул Вадим…
– А любимый человек?
– Любимый человек… – задумался Вадим. – Был один, точно. Но я его очень плохо знал.
«Это о ком? – в смятении подумала Марина. – Или это самокритика?!»
– Я думаю, он был негодяй! – жестко сказала она.
– Почему же негодяй? – удивился Вадим. – Так, человек, не хороший, не дурной, как все мы, грешные… А почему вы говорите так, словно я в чем-то виноват? – поинтересовался он. – Знаете, я замечаю, как только заходит речь о Наташе, вы сразу становитесь ко мне враждебны? Или я ошибаюсь?
– Извините, если так. – Марина отвернулась. – Но мне ее очень жалко.
– Мне тоже, – вздохнул Вадим. – И все же… Почему она так вас волнует?
– Может, потому, что живу в ее комнате… Я чувствую связь ее судьбы и моей.
– Уверяю вас, судьбы у вас разные… – заметил он.
– Иногда, – Марина пристально на него посмотрела, – иногда я словно чувствую ее приближение… Она появляется, предостерегает…
– От чего предостерегает? – насторожился Вадим.
– От несчастной любви… – Марина, глядя ему в глаза, усмехнулась.
– Ваша любовь не может быть несчастной. – Вадим улыбнулся ей. – Мне кажется, именно вы и будете диктовать условия тому, кто вас полюбит… Я в этом уверен…
Его взгляд затуманился.
– Опасная тема, – заметила Марина, глядя, как он делает шаг в ее сторону. – Может завести далеко мужчину и женщину, живущих под одной крышей.
Рука Вадима взялась за кожаную пуговицу его пиджака и чуть не открутила ее. Он опомнился, с улыбкой опустил руку.
– Скверная привычка, – заметил он с улыбкой. – Наташу, кстати, она всегда раздражала… Мне постоянно надо что-то вертеть в руках…
– Нервы, – машинально ответила Марина. – Вы знаете, когда я смотрю на ваши руки, мне кажется, что они все время плетут какую-то сеть…
– Я, значит, паук? – рассмеялся Вадим. – Уж лучше – кружево…
– Одно часто кажется другим.
Вадим смутно улыбнулся и закурил. Помолчал.
– В ваших словах столько горечи, – грустно сказал он. – А мне-то хотелось думать, что здесь она исчезнет. Но вы тут скучаете, как я вижу…
– Да нет…
– Я вижу! – покачал головой Вадим. – Вы ни с кем не видитесь. Не бываете в обществе…
«Издалека начал», – отметила Марина. Она поняла, что это подготовка к посвящению в тайну.
– Конечно, где мне вас развлечь… – продолжал Вадим. – Вы, наверное, привыкли к большому обществу?
– Почему вы так думаете? – удивилась Марина.
– Так… – неопределенно сказал Вадим. – Я ведь вижу, что вы скучаете…
– Вовсе нет! Мне здесь хорошо!
– Правда? – обрадовался Вадим. – Как я рад! Как бы мне хотелось, чтобы вы чувствовали себя как дома!
– Это почти произошло, – проникновенно сказала Марина. – Да и не удивительно – ведь другого дома у меня нет, а вы… Вы сделали мне столько добра!
– Я хотел бы сделать больше!
– Вы благородный человек! – сверкнула своим козырем Марина. И затаила дыхание.
– Мне очень дороги ваши слова… – медленно проговорил Вадим. – Ваши слова и ваше доверие… Завтра я принесу вам новый паспорт. Он готов.
– О… – протянула Марина. – А… как же меня теперь зовут?
– Татьяна Васильевна. Григорьева. Вам двадцать девять лет, вы урожденная москвичка, не замужем, детей нет.
– Не судима? – весело спросила Марина.
– Боже упаси! – замахал руками Вадим. – Не хватало еще покупать паспорт с отметкой о судимости!
Он весело рассмеялся.
– Значит, я теперь Татьяна Григорьева. Чиста, как ангел, и даже помолодела на три года, – поубавив веселье, сказала Марина.
