Карл Вебер - Тайна двух медальонов
— Ну и что?
— Я возвратился в Далем и оставил свою машину метрах в ста от ее виллы. Ты опять спросишь меня почему. Ответа я не знаю. Когда я подошел поближе, то света в доме не увидел. На улице было совершенно тихо, не было слышно ни звука. Мне стало даже как-то тревожно. Я остановился у садовой калитки и машинально нажал на ручку. Калитка была закрыта. Значит, все в порядке, подумал я. Хотел уже было уйти, но тут… тут…
— И что же тут?
— Дальше все произошло как во сне. Я увидел на садовой дорожке какой-то предмет, похожий на пакет. Подумал: наверное, Эрика что-то обронила. Одним прыжком я перемахнул через забор, прошел по дорожке и подобрал предмет. Это оказалось дамской сумочкой!
— С ума сойти! Дамская сумочка? Без ремешка? Тебе осталось только сказать, что в ней лежали драгоценности или сотня тысяч долларов….
— Франков. Не долларов, а франков, французских франков. К сожалению, не сотня тысяч, а поменьше, но сумма была приличная.
— Что ты сделал с сумочкой?
— Я бросился к своей машине. Кроме денег в сумочке находились тюбик губной помады без колпачка, зеркальце, карандаш для ресниц и два зажима для волос.
— И ты, простофиля, забрал франки и бежал в Париж! Верно?
— Я потерял голову, Бодо! Такая куча денег! Я подумал: плевать мне теперь на всяких Кайльбэров, и отправился в Тегель. По дороге сумочку выбросил. Затем сел в самолет и — прощай, Германия! Да, идиотский поступок.
— Наверное, сумочка принадлежала доктору Гроллер. Ведь она собиралась в Париж…
— Нет! Эрика не меняла марки на франки в Берлине. Она сама мне рассказала об этом. Я, помню, с ней согласился, поскольку наши деньги выгоднее обменять во Франции.
— Да, но кому же в таком случае принадлежала сумочка?
— А я знаю? Мне нечего добавить к сказанному. В Париже я нанял маленькую квартирку, сменил имя…
— Зачем? Тебе же ничего не было известно об убийстве. Почему ты решил, что тебя будут преследовать или разыскивать?
— Это вовсе не было связано с убийством! Я думал о своих кредиторах, многочисленных кредиторах…
— Ты мог бы рассчитаться с ними деньгами, которые нашел. По крайней мере, для защиты это был бы убедительный довод. А ты еще и промотал эти деньги.
— Ничего подобного. Я жил очень экономно. Собирался эмигрировать в Южную Африку, мечтал начать все сначала. Потом прочел в газетах об Эрике и о себе… Отказался от своей мечты и решил разыграть возвращение блудного сына. Но господа полицейские постановили иначе, и вот теперь я сижу здесь.
— Да, ты сидишь здесь, а я должен вызволять тебя отсюда. Дружище! И когда только ты образумишься? Что обо всем этом говорит Майзель?
— Ах, этот! Он начал приписывать убийство мне. После этого я отказался давать какие-либо показания. Ну, так как ты смотришь на это дело, Бодо?
Адвокат взглянул на часы. Он поднялся, взял портфель и сказал:
— Головой не поплатишься, если все произошло так, как ты мне рассказал. Жаль, что ты явился в полицию не сразу, а лишь после того, как был объявлен твой розыск. И все же постараемся обставить твое возвращение с большей помпой.
Ирэна Бинц закрылась в комнате на ключ. Ока зашторила окна от яркого солнца, и все вокруг погрузилось в золотистый полумрак.
Ее плащ, шарфик и сумочка в беспорядке валялись на кровати, дверцы шкафа были распахнуты, на полу громоздились чемоданы.
Скорчившись, Ирэна села в кресло и вытянула ноги. Большим пальцем левой руки она массажировала десны; эту привычку она приобрела со школьных лет, когда долго просиживала над трудными домашними заданиями. Ирэна терла и терла пальцем во рту, словно пыталась избавиться от притаившихся мрачных мыслей.
Шестьдесят тысяч марок уже отправились по условленному адресу за границу. Бинц холодно планировала и холодно действовала. Осталось только упаковать чемоданы и поехать на вокзал. Однако Ирэна боялась ехать, и ей нужно было подавить эту тревогу.
Она все рассчитала заранее, и все шло так, как было задумано. Только неожиданно на нее напал страх, когда она вынимала свои вещи из платяного шкафа.
Страх перед Лупинусом? Врач беспокойно бродил по дому. Из-за того, что завтра он улетал в Берлин и рассчитывал получить медальон? Бинц не боялась врача. Если она кого-то и боялась, то не его. Да и не могло быть иначе! Еще ни разу в жизни она не встречала более спокойного, выдержанного и покладистого человека, чем Лупинус.
Тревожил и Лёкель. Он появится завтра утром, как договорились. Когда-нибудь его схватит полиция, в этом не было никаких сомнений. Лёкель был не из тех, к кому закон относился благосклонно. Назовет он тогда полиции ее имя?
Если она обманет его и уедет, то наверняка. А если останется с ним… Ирэна улыбнулась. Затем она вздрогнула, и мысли ее вернулись на круги своя.
Вскоре они потекли в другом направлении: Лупинус не обнаружит завтра в Берлине медальон. Как он поступит? Что предпримет его сын?
— Нет, я должна уехать! Я должна уехать! — тихо прошептала она. Но подняться не смогла, продолжала сидеть скорчившись, словно ее тело налилось свинцом.
Раздался стук.
— Ирэна, — позвал из-за двери Лупинус.
Она не шелохнулась.
— Ирэна, ты спишь?
— В чем дело? — Ее голос звучал раздраженно и укоризненно.
— Открой, пожалуйста! Я так одинок… Ирэна!
— И поэтому ты будишь меня?
Она осталась на месте. Лупинус пробормотал что-то невнятное и подергал ручку. Затем послышались его медленно удаляющиеся шаги.
«И с ним уже все кончено! — пронеслось в ее голове. Но тут же из глубины сознания донесся приказ, спокойный и сухой: — Думай о Лёкеле! Морис… Он меня предаст. Он угрожал мне. Может быть, он следит за мной. Он убьет меня… убьет…»
Бинц вскочила. Она порывисто схватила телефонную трубку и набрала номер.
— Позовите господина Лёкеля! — Тон, которым она произнесла эти слова, показался ей слишком официальным, поэтому более мягким голосом добавила: — Будьте так любезны.
Ирэна ждала. Ждала дольше обычного и начала беспокоиться. Она хотела услышать голос Мориса, узнать, как он себя чувствует, о чем думает. Хотела сказать ему нежные слова, как-то подбодрить. А в конечном счете избавиться от страха перед своим бегством.
Незнакомый мужской голос произнес:
— Алло, кто говорит?
Ирэна не ответила.
— Алло, — повторил тот же голос, — кто говорит? Я знакомый господина Лёкеля.
Ирэна поняла: «Полиция!» Рука бессильно опустилась вниз, трубка выскользнула из нее и закачалась на проводе, как маятник стенных часов.
Она не стала рассуждать. Действовала быстро, точно и уверенно. Схватила с кровати плащ, взяла сумочку, сунула в нее пистолет и помчалась вниз по лестнице. В холле навстречу ей вышел Лупинус, с бледным лицом, в распахнутом халате, в домашних тапках.
— Ты собираешься уйти?
Ирэна принужденно улыбнулась:
— Выскочу только на минутку. Возьму такси. — Она пробежала мимо доктора.
— Ирэна! — крикнул он ей вслед. — Ирэна! — Лупинус вдруг догадался о ее намерениях. Он понял это, возможно, по напористой походке или по неестественно простодушному тону ее речи, а может быть, по нервной улыбке, и понял, что речь идет не о минутке, не о часе, а о расставании навсегда. — Ты хочешь бросить меня! — воскликнул он, и его лицо налилось кровью.
Бинц не ответила. Достигнув веранды, она остановилась у входной двери и дрожащими руками поискала в сумочке ключи. Ирэну била нервная дрожь, и она, чувствуя слабость, прислонилась к косяку. Неожиданно сильные руки схватили ее сзади и оттащили от двери.
— Ты никуда не пойдешь! — Голос Лупинуса звучал резко. Своим корпусом он закрыл проход к двери. — Ты собираешься на меня донести, не так ли? Тебя-то, конечно, это устроило бы!
Женщина попыталась изобразить на лице улыбку:
— Что ты себе вообразил? Просто моя портниха…
— Иди в комнату! Я должен с тобой поговорить.
— О чем ты хочешь со мной поговорить?
— Иди в комнату, я сказал. Иначе…
— Что иначе?
Они застыли друг против друга. Оба были бледные, в глазах обоих застыл страх.
— Ты так изменился, — тихо произнесла Ирэна.
Лупинус молчал. Он смотрел на нее неподвижным и несколько печальным взглядом.
Бинц опустилась в плетеное кресло, стоявшее позади нее. Она расправила плащ и незаметно для доктора переложила пистолет из сумочки в карман.
Эберхард Лупинус нажал на кнопку вызова прислуги. Появилась служанка и сделала реверанс.
— Позвоните портнихе госпожи и скажите, что она, к сожалению, сегодня прийти не сможет. — Врач говорил безучастным, деловым тоном, но, когда служанка ушла, его губы слегка дрогнули в насмешливой улыбке, и Ирэна почувствовала, как новая волна страха подступила к ее горлу.
— Что с тобой происходит? — спросила она, улыбаясь своей чарующей улыбкой. Ее голос был теплым, проникновенным, а взгляд кротким и ласковым. Эта тысячекратно проверенная уловка в этот раз не возымела действия. Доктор Лупинус стоял у двери неприступный, как утес, он медленно поднял руку, элегантным движением провел по волосам и апатично опустил ее вниз.
