Альберт Кантоф - Пенальти
— Странно, что это никогда не связывали с тем, что у нас уже есть о нем. Оказать помощь спорту было для него средством утвердиться в числе почетных граждан Сиракузы. И ничего больше.
На севере Италии, возможно, так бы и было. Но на юге ничто не бывает вполне добропорядочным. Почему крупный международный импресарио стремился взять на себя роль спасителя вильграндского клуба — так же, как он это сделал много лет назад с командой Сиракузы? Почему он, так крепко связанный с землей Сицилии, проявил вдруг интерес к иностранной команде (к тому же в городе отнюдь не первой величины)? И почему история его вмешательства в пользу местного футбольного клуба не упоминалась в архивных данных «Коррьере», посвященных его прошлой деятельности?
— А этот Доменико Басси — что с ним стало?
Ее лихорадочное состояние оказалось заразительным. Местный журналист запросил снова газетный банк данных.
— О нем ничего нет.
— Просмотрите телефонный справочник.
На букву «Б» было много Басси. Но ни одного Доменико.
— Акты гражданского состояния.
Чезаре сказал почти извиняющимся тоном:
— У нас на острове они еще не внесены в компьютерную память.
— Тогда надо просмотреть все некрологи со времени банкротства футбольного клуба.
Тот ужаснулся.
— До сегодняшнего дня? Вы представляете, какая это гигантская работа?
Она что-то предчувствовала.
— Я не думаю, что нам придется брать столь большой промежуток времени.
— У меня нет никаких оснований рассказывать вам о моем предшественнике.
Одетый в пестрый пиджак с молодежным галстуком, Вуатро-Ламбель, преемник страхового дела Жан-Батиста де Ла Мориньера, восседал среди искусственных зеленых растений в довольно просторном помещении, где все вокруг сверкало стеклом и плексигласом под лампами дневного света. Вся эта прозрачность наверняка была предназначена для того, чтобы произвести впечатление на клиентов: они должны были прийти к выводу, что страховой агент, который так демонстрирует всю свою подноготную — чуть ли не содержимое ящиков в столе, — не может быть человеком, способным спрятать какую-нибудь каверзу в статьях страхового договора. Не говоря уже о том, что визитерам-мужчинам должно было быть приятно видеть со всех сторон несколько пар красивых женских ног, принадлежащих персоналу.
— Впрочем, я надеюсь, что никогда больше не услышу о нем.
Франсуа не был уверен, что в этой реплике таился уничижительный смысл.
— Вы любите футбол, месье Вуатро-Ламбель?
— Я занимаюсь только теннисом. И интересуюсь еще гольфом и «Формулой-1».
Спортивный журналист так и подумал. Его собеседник не был похож на человека, разделяющего «плебейские» увлечения.
— Мне очень жаль, что приходится настаивать. Но, видите ли, тот, кто продал вам эту контору, — кандидат в президенты спортивной ассоциации Вильгранда, одного из крупнейших футбольных клубов Франции. В моей редакции решили, что было бы уместно рассказать о его качествах руководителя в те времена, когда он вел активный образ жизни.
Но страховой агент оказался человеком упрямым.
— И ради этого вы специально приехали в Париж? Одного телефонного звонка было бы достаточно, чтобы я вам сказал о своем нежелании распространяться по этому поводу.
Франсуа спросил в упор:
— Может быть, вы хотите что-нибудь скрыть?
Отблеск беспокойства промелькнул в глазах его собеседника.
— Я вам не позволю…
— Месье…
Рассерженный агент обернулся к симпатичной брюнетке, которая подошла к нему в этот момент. Она пристально посмотрела на гостя: тот явно ей понравился.
— Я по поводу гарантии…
Вуатро-Ламбель пролаял:
— Вы же видите, что я занят, мадемуазель! — и воспользовался этим вмешательством, чтобы прекратить разговор: — С того дня, как я взял это дело в свои руки, здесь все и всегда абсолютно ясно и безупречно, к вашему сведению. А сейчас у меня много работы. Всего доброго.
Он снова погрузился в изучение лежащей перед ним папки с бумагами. Журналист не настаивал и отошел в сторону вместе с молодой особой, получившей нагоняй.
Та легко утешилась, ободренная приветливой улыбкой Франсуа, и прошептала ему:
— Если хотите узнать побольше об этой конторе, обратитесь к мадемуазель Катрин. Она давно здесь работает.
Девица украдкой показала на красивую женщину средних лет, с безукоризненной прической и макияжем, которая, по всей видимости, была старшей среди служащих.
В Сиракузе стемнело.
На экране монитора сменяли друг друга извещения о смерти. Помещения редакции «Коррьере» постепенно пустели. Время от времени кто-то из коллег открывал дверь, чтобы бросить:
— Чао, Чезаре. До завтра.
Они с любопытством посматривали на Доминик, но та, с уставшими от траурных рамок глазами, даже не оборачивалась. Она была полна решимости провести здесь столько времени, сколько потребуется. И вот 17 апреля 1974 года, через четыре года после банкротства футбольного клуба Сиракузы, промелькнуло извещение:
«Семья Басси с глубоким прискорбием сообщает о смерти дорогого Доменико Басси, отнятого несправедливой судьбой у любящих его родных и близких…»
Затем следовал длинный список родственников.
Это была удача, полный джек-пот!
Даже итальянский журналист очнулся от одолевавшей его усталости.
— «Несправедливой судьбой»… На Сицилии это значит, что он встретил смерть где-то на улице.
Доминик почувствовала, что они у цели.
— Надо просмотреть все номера газеты, вышедшие до похорон.
Укрывшись в подъезде напротив здания по улице Тэтбу, Франсуа поджидал, когда из бюро Вуаро-Ламбеля выйдут сотрудники. Сперва вышла красивая брюнетка со своими подругами. Они обменялись несколькими фразами, расцеловались. Потом девушки расстались и смешались с плотной толпой служащих квартала, кончивших работу и возвращавшихся домой. Наконец появилась женщина, которую он ждал.
Мадемуазель Катрин обвела вокруг глазами, словно ища кого-то, и направилась в сторону площади Оперы.
Он догнал ее. Увидев его рядом с собой, она не выразила никакого удивления.
— Я знала, что вы должны быть где-то рядом.
— Почему?
Она пожала плечами.
— Хотя эта зануда Николь говорила шепотом, я слышала, что вы расспрашивали о Жан-Батисте.
Он не стал заострять свое внимание на том, что употребление имени предполагало известную близость с предыдущим хозяином.
— Да, именно так.
Он попробовал заинтриговать ее краткостью своего ответа, и (к его удивлению) это ему удалось. Она со вздохом сказала:
— Я так и думала, что эта история когда-нибудь выйдет на свет. — Она искоса взглянула на него. — Вы полицейский?
— Нет. Журналист.
Мадемуазель Катрин усмехнулась, и от этой улыбки помолодела лет на двадцать.
— Мне это больше нравится. Я не хотела бы подвергнуться многочасовому допросу с лампой, светящей в глаза. Это было бы мне совсем не по вкусу.
Она понравилась ему.
— Я бы предпочел поговорить с вами за стаканом вина. «Кафе де ла Пэ» вам подойдет? — И он добавил торопливо, опасаясь, что она сочтет его навязчивым: — Знаете, вы совершенно не обязаны рассказывать обо всем.
Не обращая внимания на прохожих, мадемуазель Катрин повернулась к нему лицом (удивительно, что не нашлось мужчины, который согласился бы разделить с ней свою судьбу) и проговорила:
— Во всяком случае, вы поступаете честно, говоря об этом.
Франсуа признался сам себе, что, если бы не Доминик, он, возможно, попытал бы здесь счастья. Хотя бы на один вечер. Она словно прочитала его мысли и усмехнулась.
— Спасибо за комплимент.
Растерявшись, он пробормотал:
— Не за что.
— Я согласна выпить с вами стаканчик. Если бы вы оказались чересчур настойчивым, я бы дала вам от ворот поворот. Но вы такой трогательный с этим плащом, который, наверное, видал виды…
Доминик и Чезаре легко нашли заметку, посвященную Доменико Басси. Она была опубликована на первой странице «Коррьере» за два дня до извещения о похоронах. Заметку сопровождала фотография, изображавшая его на стадионе пожимающим руки игрокам футбольной команды. Рядом заголовок, набранный огромными буквами, гласил:
«Президент футбольного клуба убит взрывом в собственном автомобиле…»
Чезаре увеличил изображение, чтобы можно было яснее видеть две колонки. Доминик прочитала громко текст для магнитофона, переводя на французский:
«Крупный экспортер цитрусовых и футбольный меценат нашего города Доменико Басси был буквально разорван на части взрывом заряда, соединенного со стартером его „альфа-ромео“. Не исключено, что это варварское убийство связано с расследованием, которое осуществляет бригада налоговой инспекции, выявившая серьезные нарушения законодательства в сфере финансового управления клубом. По слухам, жертва была готова пойти на сделку с налоговыми органами, добиваясь прощения с их стороны в обмен на показания, затрагивающие высокопоставленных деятелей. Подобное соглашение может быть заключено в соответствии с законом о явке с повинной. Бывший деловой партнер Басси и член руководящего комитета футбольного клуба Сиракузы, ушедший в отставку месье Карло Авола ограничился утверждением, что он осудил методы управления кассой Клуба, как только ему стало о них известно. С чувством глубокого огорчения он вынужден был предоставить футбольную команду ее судьбе. Покойный, о котором он скорбит и кончина которого явилась большой утратой для него в чисто человеческом плане, к сожалению, покрывал сомнительные операции».
