Айше Лилуай - Я наблюдаю за тобой
- Подождите-ка, Норсенг, давайте сперва разберемся с тем, что произошло на прошлой неделе в ночь убийства, - сказал Греджерс. – Не будем пока трогать события прошлого. Я, например, не могу понять: с чего бы это Инглингу взбрело в голову следовать за маастером Валеном и его внуком.
- Так! Постой, Греджерс! – Харальсон уже забыл, что на судебном заседании следует обращаться к другу на «вы» и «герр Фробениус». – Постой! Я, кажется, тоже начинаю что-то понимать… Ну-ка, герр Норсенг, расскажите нам, о чем вы говорили с убитым в последнюю вашу встречу?
И Торстеин прямо со своего места начал повествование. Он передал суду все, что говорил в то самое утро Инглинг. Про фьорд, про два мира, про Одина и…
- Ага, семейная ценность, - пробурчал Греджерс. – Дар богов роду Сорбо… Чушь полная! Но вы говорите, что юноша упомянул о каком-то старике?
Стеин нахмурился, понимая, что его загоняют в ловушку, но лгать он не мог и не имел права.
- Да.
- Так, теперь ситуация немного проясняется. Выходит, что у молодого Сорбо был все-таки повод напасть на маастера Валена. Был! Вопрос в том, зачем? Было ли это как-то связано с действительной, существующей вещью? А? Мне интересно. А вы как думаете, ваша честь?
Говоря так, Фробениус хитро подмигивал судье, и тот понял: детектив о чем-то догадывается. Причем с каждой минутой бесформенные кусочки мозаики в его золотой голове складываются в единое целое…
- Вполне вероятно, что вещь эта действительно существует, - сказал судья, гадая, куда клонит его старый друг. – Но как Инглинг Сорбо узнал о ней?
- Это сейчас не так важно, - небрежно бросил Греджерс. – Я хотел бы допросить Валена старшего.
- Как хочешь. Маастер Вален, подойдите к кафедре.
Старик Отто быстро сменил своего внука.
- Скажите, - начал Греджерс. – У вас в семье есть какая-нибудь ценная вещь? Какая-нибудь драгоценность. Может быть, даже сущая безделица…
- Да что вы, господин! – отозвался Отто. – Мы очень бедные люди. Нам хватает лишь на пропитание и самые необходимые нужды. Да и громкого рода у нас нет. Откуда ж у нас семейные реликвии, как у герра Сорбо?
- Ну, вы все-таки подумайте, повспоминайте, маастер Вален. – Детектив явно желал что-то доказать. – Подумайте… Быть может, эта вещь попала к вам в руки случайно, но была связана с какими-то важными событиями в вашей жизни, воспоминаниями, и вы захотели сберечь ее… Неужели нет?
Старик выглядел растерянным, и у Греджерса (как, впрочем, и у судьи) поникли плечи. Но тут глаза Отто загорелись, и он, вспомнив о чем-то важном, воскликнул:
- Господи, я, кажется, могу назвать вам подобную вещицу! Это маленькое украшение, доставшееся мне от покойной дочери.
- От вашей дочери? – переспросил Греджерс.
- Да. Но она умерла очень давно.
- Расскажите о ней все, что можете, маастер Вален, - ласково попросил детектив. – Я понимаю, что это сложно для вас, но… все-таки попробуйте.
- Я… попробую, - грустно улыбнулся Отто. – Моя дочь Катрина всегда была очень жизнерадостной, веселой и энергичной девочкой. И она была настоящая красавица! Когда ей исполнилось пятнадцать, вокруг нашей хижины уже начали ходить молодые парни из деревни, в основном рыбаки, конечно, чаще всего дети моих товарищей по ремеслу. Моя Катрина всех их отвергала. Смелая была. Ни от кого не зависела. Но тут… Ей было всего-то восемнадцать, когда она сообщила мне, что у нее будет ребенок. Я был в ужасе, я не мог в это поверить. Я потребовал от нее объяснений: почему этот парень, отец малыша, не возьмет ее замуж, как сделал бы на его месте любой честный человек?
Отто опустил голову и тихо всхлипнул.
- И что ответила вам ваша дочь? – осторожно спросил Греджерс.
- Она сказала, что он с радостью взял бы ее в жены, да только отец юноши решительно против, поскольку они из какого-то богатого рода. Он не позволил сыну жениться на… на дочери бедного рыбака. Пару раз юноша заходил к нам, помогал с деньгами втайне от своего папаши. Я никогда не разговаривал с ним: мне было противно и больно на него смотреть. Он принес моей семье позор, во всей деревне на меня и на моего сына Карла смотрели косо, потому что… - Отто махнул рукой и продолжил: - В назначенный срок родился ребенок. Мальчик. Катрина даже не дала ему имя. В тот же день она спросила меня, заботился бы я о малыше, если бы у того больше никого не было, и я сказал, что да. А потом… Я… я нашел ее только на утро в ее комнате. Она… она висела на веревке, подвешенной к деревянной доске под потолком, и под ее ногами валялся опрокинутый табурет. Эта самая вещица – что-то вроде брошки – лежала на столе рядом с прощальной запиской. Это тот юноша подарил ее моей дочери. О, моя бедная Катрина! Бедная, бедная… Она не смогла вынести своего позора!
Старый рыбак закрыл лицо руками, и плечи его затряслись.
Он плакал.
Беззвучно.
Безрезультатно пытаясь спрятать свое горе.
- А что стало с мальчиком? – спросил Харальсон.
- На следующий день к нам снова явился его молодой отец. Господи, как он смотрел на ребенка! Как будто боялся его, что ли… Но он захотел забрать его к себе, сказал, что даст ему все, что сможет, что воспитает его как джентльмена… Я не хотел соглашаться, помня о своем обещании, но я понимал, что не смогу дать внуку и половину того, что он может получить от своего отца… Я отдал ребенка. У меня осталась только украшение его матери. – Отто вздохнул. – Я постарался забыть об этом страшном эпизоде моей жизни. Вскоре меня порадовал Карл: у меня родился еще один внук, и мы назвали мальчика Каем. Теперь он моя опора в старости. И еще: тринадцать лет назад, в день рождения Кая, я не выдержал и выбросил драгоценность в море во время рыбалки. Вот и все.
- Спасибо вам, маастер Вален, - хрипло произнес Греджерс.
- Вы можете присоединиться к сыну и внуку, - добавил судья.
- Нет-нет! – возразил Фробениус. – Подождите-ка…
На него мало кто обратил внимания, поскольку в тот же момент, когда он открыл рот, вперед снова выскочила Келда Халворсен, которая громко воскликнула:
- Постойте! Маастер Вален, прошу вас, ответьте еще на один вопрос! Я могу задать вопрос, ваша честь?
- Можете, фрекен, - ответил судья, сделав Греджерсу знак рукой: мол, тебя я еще выслушаю. – Спрашивайте.
Келда подошла к старому рыбаку, при этом ища что-то у себя в кармане, пришитом сбоку к юбке платья.
- Скажите: брошь, которая досталась вам от дочери, была похожа на эту?
И девушка показала Отто и всем остальным, кто мог видеть, маленькую серебряную брошь, которую сжимала между двух пальцев. По центру брошки красовалась круглая белая жемчужина.
Реакция старого рыбака была красноречивее любых слов.
Отто побледнел и начал хватать ртом воздух, будто пытаясь что-то сказать, что-то важное, что-то…
И не мог.
Он так и не ответил на вопрос Келды, но этого и не требовалось. Вместо этого старик спросил:
- Откуда она у вас, фрекен?
- Ее мне отдал подсудимый, герр Абель, в ту ночь, когда его арестовали, - ответила девушка, едва заметно покраснев.
Отто побледнел еще сильнее и на этот раз, сглотнув ком в горле, обратился к судье:
- Ваша честь, если можно… я хотел бы подойти поближе к подсудимому… Вы позволите?
Подумав, нахмурившийся судья кивнул, и Отто, слегка шатаясь, будто на ватных ногах, подошел к «скамье подсудимых», где герр Абель сидел, упорно глядя прямо перед собой. Тяжело вздохнув, старик легонько тронул молодого человека за плечо, и через пару секунд… обвиняемый обернулся.
Он повернул голову, и в его глазах блестели еле сдерживаемые слезы.
А за этой прозрачной пеленой была радость, была надежда… и нежность была. Он смотрел на старика, как на… как на…
И его глаза были такими знакомыми. До боли знакомыми.
- Мальчик мой! – воскликнул Отто и, не обращая внимания на всех остальных, бросился к подсудимому и обнял его за плечи. Так крепко, как только мог.
Тот ответил осторожным объятием.
- Мой внук, мой дорогой… - рыдал Отто, а Роальд похлопывал его по спине, пытаясь успокоить.
- Так вот как умерла моя мама, - прошептал он и почувствовал, что, несмотря на все свои усилия, плачет.
Глава 21
Томас с болью в сердце смотрел на эту картину.
Он потерял своего внука… И из-за чего?
Из-за какой-то неведомой никому силе, что заставляет подобных Инглингу, подобных Стеину слышать голоса… Из-за роковой случайности, быть может…
Он, самый почитаемый и влиятельный человек в деревне, у которого было практически все, потерял своего внука.
А этот бедный рыбак в потрепанной одежде, в порванных ботинках – этот нищий внука только что обрел.
Маастера Валена так и не удалось оторвать от подсудимого, да никто особо и не пытался. После первой же попытки вернуть старика с блестящим от слез радости лицом на место, Харальсон махнул рукой, улыбнувшись непонятно кому, и продолжил заседание:
