Валентен Мюссо - Холод пепла
— Как ты думаешь, Алиса сказала правду о Николь Браше?
— Не уверен, что она лично была с ней знакома и знала о ее смерти. Если бы Алиса захотела что-либо от меня утаить, она не стала бы показывать мне дневник Рашель, в котором постоянно говорится об этой медсестре. Она не пошла бы на такой риск. Думаю, Алиса лишь частично знает эту историю, ведь она даже не подозревала о существовании фильма.
— В любом случае то, что сегодня тебе поведала Алиса, не проливает свет ни на кражу в твоей квартире, ни на нападение на Анну. Я уже не говорю об убийстве Николь Браше. Кому могло быть известно о той роли, которую играла эта женщина в лебенсборне, и о существовании фильма? Что хотели скрыть, убив ее?
— Не знаю. Может, мы об этом никогда не узнаем.
Элоиза крепче прижалась ко мне.
— Ты собираешься поговорить об этом с сестрой?
— Только не сейчас. Я еще не пришел в себя. Мне надо привести в порядок свои мысли. К тому же я пообещал Алисе ничего не говорить ей о нашем разговоре.
Я почувствовал, как Элоиза напряглась в моих объятиях.
— Думаешь, я не прав?
— Если хочешь знать мое мнение, в вашей жизни было слишком много лжи. Пришло время вскрыть нарыв.
Глава 34
За массивными дверями портика уходила вдаль бесконечная аллея, обсаженная каштанами, сквозь ветви и листву которых словно через решето струились солнечные лучи. Машина жандармерии притормозила, а затем, прибавив скорость, поехала по поместью.
С тех пор как Лонэ обнаружил фамилию Коше в своем списке, он пребывал в радостном возбуждении. Он немедленно связался с комиссариатом Тринадцатого округа Парижа. Правда, ему не повезло — комиссар, принимавший Орельена Коше три дня назад, отсутствовал. О деле Лонэ рассказали лишь в общих чертах. В понедельник, 14 мая, молодая женщина по имени Анна Коше подверглась в своей квартире жестокому нападению. Не было ни одного подозреваемого. В тот же вечер полицейский заслушал в больнице свидетельство ее брата, Орельена, преподавателя подготовительных курсов, квартиру которого ограбили за десять дней до нападения. У него украли ценный фильм, снятый во время Второй мировой войны. Затем история становилась более чем странной. Речь шла о нацистском родильном доме, в котором работали дед Орельена Коше, акушер-гинеколог, и медсестра по имени… Николь Браше. Это была отрывочная информация, которую в данный момент Лонэ никак не мог связать в единое целое. Она вызывала новые вопросы, но не давала никаких вразумительных ответов.
Вскоре появилось здание с фахверковыми стенами, перед которым возвышался причудливый фонтан без воды.
— Неплохой домишко! — заметила Эмили Дюамель.
— Слишком вычурный, на мой взгляд, — откликнулся Лонэ, скривив губы. — Но мы не позволим этому декоруму усыпить нашу бдительность!
Их приезд не остался незамеченным. Выйдя из «пежо-306», они поняли, что их уже поджидала пожилая женщина, застывшая на крыльце в торжественной позе. Она спустилась на несколько ступенек.
— Здравствуйте, мадам. Лейтенанты Лонэ и Дюамель из жандармерии Шалона.
В этот момент у Франка возникло ощущение, будто он действовал, как автомат, дни напролет представляя себя и свою коллегу. Он продолжил:
— Мы хотели бы поговорить с мсье Коше.
Лицо женщины оставалось невозмутимым.
— Он больше здесь не живет, — спокойно ответила она.
— Тогда где можем мы его найти?
Женщина выдержала паузу.
— На кладбище Арвильера.
Ошарашенные Дюамель и Лонэ переглянулись.
— Вы хотите сказать, что он умер? — уточнила Эмили.
— Анри покинул нас более месяца назад.
— Нам очень жаль, — сказал Лонэ тоном, в котором вовсе не было сочувствия. — Мсье Коше был вашим супругом?
— Моим спутником, — поправила его женщина. — Мы прожили вместе почти двадцать пять лет.
Мозг Лонэ лихорадочно заработал. Анри Коше умер более месяца назад, то есть приблизительно тогда, когда Николь Браше…
— Простите, мадам?..
— Зовите меня Алисой.
— Когда именно умер мсье Коше?
— Двенадцатого апреля, в понедельник…
Николь Браше убили двенадцатого марта. Месяцем раньше, день в день. А это означало, что Анри Коше мог иметь отношение к ее смерти.
— У мсье Коше была «ауди 80 В3»?
По-прежнему бесстрашная, нисколько не обеспокоенная визитом двух жандармов, женщина медленно кивнула головой.
— Да, «ауди-80», совершенно верно.
— Мы расследуем автомобильную аварию с участием белой «ауди» этой модели. Мсье Коше был единственным, кто пользовался машиной?
— Анри больше не садился за руль. Ему было девяносто лет.
«Черт возьми! — мысленно выругался Лонэ. — Он был слишком стар, чтобы прикончить женщину, да еще связать ее».
— Машину водила я, — через некоторое время продолжила Алиса.
— Можем ли мы взглянуть на нее?
Женщина повернулась к жандармам спиной.
— Следуйте за мной.
Гараж не примыкал к зданию. Это был старый сарай с источенными червями дверями, створки которых удерживала широкая цепь без замка. Старая женщина развязала цепь и бросила ее на землю.
Помещение было тесным и насквозь пропахло опилками и сыростью. Лонэ заметил верстак, заваленный старыми ржавыми инструментами и коробками разных размеров. «Ауди» стояла капотом к задней стене, и жандарму пришлось протискиваться, чтобы посмотреть на ту часть машины, которая его интересовала.
Лейтенант сразу же заметил, что справа капот был поцарапан, а указатель поворота разбит. На этот раз речь не могла идти о совпадении. Лейтенанта охватило чувство удовлетворения. Однако вскоре к этому чувству примешалось странное замешательство. Картина, представшая перед его глазами, никак не сочеталась с величественным обликом поместья и четой старых владельцев.
Лонэ кивнул своей коллеге.
— Мадам, был ли у мсье Коше внук по имени Орельен?
Лицо женщины внезапно оживилось. Маска, которую она надела для жандармов, спала.
— Почему вы спрашиваете у меня об Орельене? Вы приехали из-за Николь…
Лонэ и Дюамель изумленно переглянулись. Женщина оперлась на ржавый металлический стул и тяжело опустилась на него, словно сломленная внезапной усталостью.
— Что вы можете сказать о мадам Браше? — спросила Эмили, еще не оправившаяся от шока.
В уголках губ Алисы появились горькие складки.
— Ничего. Только то, что я виновата в ее смерти.
Глава 35
Алису задержали 15 мая 1999 года. Об этом событии я узнал из короткого сообщения, оставленного на моем автоответчике жандармом, который не потрудился сообщить мне причину ареста. И все же у меня в голове сразу мелькнула мысль об убийстве Николь Браше. Или, возможно, речь идет об апостериорной реконструкции, теперь, когда у меня сложилось более полное представление об этом деле…
Я немедленно позвонил адвокату нашей семьи, хорошему знакомому моего отца, который на похоронах, между выражениями соболезнования и несколькими рукопожатиями, заверил нас, что всегда придет нам на помощь, как бы ни сложились обстоятельства. Я редко имел с ним дело лично. Он занимался лишь нашими семейными мелкими дрязгами и был так же, как и я, удивлен, узнав о задержании Алисы. Однако лаконичное послание жандармов удивило его не так сильно. Адвокат объяснил мне, что, хотя задержанный может предупредить членов своей семьи о том, где он находится, ничто не обязывает полицию или жандармерию сообщать им о характере самого правонарушения. Адвокат чувствовал мое замешательство и говорил со мной дружеским, успокаивающим тоном.
— Послушайте, Орельен, прошу вас, предоставьте мне свободу действий. Оставайтесь в Париже. И, главное, не связывайтесь с жандармерией Шалона. Вы ничего не добьетесь от жандармов. В любом случае вы не сможете увидеться с Алисой.
— А вы, когда вы сможете с ней поговорить, как думаете?
— Через двадцать один час с момента задержания. Разумеется, я постараюсь собрать как можно больше сведений до встречи с ней, но мне не дадут ознакомиться с делом. А вы сами-то как думаете, за что задержали Алису?
Я внутренне содрогнулся. Должен ли я откровенно рассказать адвокату обо всем, что узнал за эти последние недели? В конце концов, я не мог установить точную связь между всеми происшедшими событиями. Мне казалось, что смерть Николь Браше стояла особняком.
— По правде говоря, я не уверен…
— Но вам что-то известно, не так ли? Орельен, вы должны мне доверять.
Я тяжело вздохнул.
— Хорошо. Более двух месяцев назад умерла женщина…
И тут слова полились рекой. Я уже не мог остановиться.
Я решил последовать совету Элоизы. Я должен был поговорить с сестрой: не только о смерти отца, но, разумеется, и о задержании Алисы. На протяжении десяти лет я имел глупость считать, что оберегаю Анну, в то время как это она хотела меня защитить. Я не мог позволить себе скрывать от нее столь важную информацию.
