Ирина Градова - Инстинкт хищницы
– Почему ты, ба?
– Потому что… Не важно, милая, – улыбнулась Тамара, погладив внучку по вьющимся волосам.
– А ты накажешь эту тетю? – спросила Рада, вырываясь из рук бабушки. – Накажешь?
– Мы вместе ее накажем, – кивнула цыганка. – И она больше никому не причинит вреда.
– Вместе? – испуганно переспросила девочка. – Нет, бабушка, я не хочу! Я боюсь.
– Не надо бояться. Мы делаем хорошее дело, а хорошие дела бога радуют.
– А за плохие он наказывает, да?
Тамара вновь кивнула.
– Как маму? – не унималась Рада.
Цыганка внимательно посмотрела на внучку. Что она знает об этом?
– Да, – согласилась Тамара наконец. – Как твою бедную маму. Она не хотела зла, просто она была слишком жадной и немного глупой.
– Она теперь попадет в ад?
Глаза маленькой Рады наполнились слезами.
– Может, если мы очень-очень постараемся помочь этому дяде, – медленно проговорила Тамара, – и наказать эту тетю, бог простит твою маму?
– Тогда я помогу тебе, ба, – тихо сказала девочка, кладя свою маленькую ладошку на ее изуродованную кисть.
Значит, дело вовсе не в муже! Возможно, из-за неуемной жадности Марьям, ее неуважения к дару она и была напрочь его лишена? Что ж, Тамара сделает все, чтобы внучка не пошла в мать. И может статься, господь и в самом деле простит Марьям? В конце концов, она ведь не была такой уж плохой…
– Павел Иванович, что мы здесь делаем? – спросил Егор, воспользовавшись моментом, когда Элеонора Серпухова вышла, чтобы принести кофе. – Разве вы еще не все у нее узнали?
– Погоди, лейтенант, – поморщился Курепов, словно Огибин был назойливой мухой. – У меня есть еще пара вопросов.
– И что тогда?
– И тогда мы с тобой раскроем дело.
Ему пришлось замолчать. Серпухова уже возвращалась, неся серебряный поднос с тремя чашками, сахарницей и сливками. Егор впервые оказался в таком доме, как этот. Повсюду антиквариат – инкрустированные столики, стулья с гнутыми ножками, дорогие портьеры и шторы, а еще множество статуэток из бронзы и фарфора. Огибин боялся повернуться лишний раз, чтобы ненароком не опрокинуть какую-нибудь вазу династии Минь.
Элеонора Серпухова поставила поднос на стол.
– Юра… он и вправду в больнице? – спросила она.
– Да, – кивнул Курепов.
– И как он сейчас?
– Неважно. Инфаркт.
– Надо же, в его-то возрасте. Вы говорили с ним?
Следователь покачал головой:
– К нему пока не пускают.
– Мне очень жаль, – проговорила Элеонора и отвернулась. Егор готов был поклясться, что женщина вытирает слезы.
– Вам его жалко? – удивленно спросил он. – Вы ведь обвиняли зятя в убийстве дочери!
– Это так, – согласилась Элеонора. – Понимаете, я мать, мне необходимо было найти виновного в смерти Аленушки, но теперь… Теперь я вовсе не уверена, что это правда. А вы как считаете? – Ее взгляд с надеждой устремился на Курепова.
– Дело не в том, что считаю я, – ответил он. – Дело в том, что является правдой. Поэтому мы и пришли к вам, Элеонора Григорьевна. Надо кое-что прояснить.
– Я слушаю.
– В день смерти вашей дочери вы уходили от нее последней.
– Да, наверное, – кивнула женщина. – Мы долго разговаривали.
– Вот как раз об этом-то я и собирался спросить. Какова была тема беседы?
Серпухова напряглась. Ее ладони, сложенные на коленях, сжимались и разжимались.
– Мы говорили о Юре, – произнесла она наконец. – О том, что у него есть женщина на стороне. Я давно подозревала нечто подобное. И в самом деле, кто поверит, что такой мужчина, как мой зять, сможет долго обходиться без секса? – Она с видимым трудом выговорила последнее слово.
– А как ваша дочь узнала о другой женщине? Ей сказала Анжела Сумская?
– Откуда вы знаете? – удивилась Серпухова. – Я никому…
– Вы тут ни при чем. Мы просмотрели записи с камер внутреннего наблюдения и выяснили, что в тот вечер у Алены было только две посетительницы – вы и Анжела Сумская. Она ушла как раз перед вашим приходом, а вы покинули палату дочери очень расстроенной. Как видите, вовсе не обязательно быть Шерлоком Холмсом.
– Вы правы, – вздохнула Элеонора. – Анжела очень подружилась с Аленушкой после того, как отправила ее в швейцарскую клинику. Дочь делилась с ней всем. Алена говорила, что сначала Анжела пыталась ее разубедить, мол, все эти подозрения беспочвенны. Но в тот день она пришла, чтобы рассказать дочери правду. Она была огорчена, но не могла больше скрывать от Аленушки, что у Юрия действительно есть любовница и он собирается оставить жену, как только та окончательно поправится. Для Алены это стало бы настоящей трагедией, понимаете?
– Разумеется, понимаю.
– Нет, вы не можете понять! – воскликнула Серпухова, крепко сцепив ладони. – Алена привыкла к тому, что Юра всегда рядом, со школы. Он заботился о ней, знал ее привычки, брал на себя ответственность за их брак – за всю их жизнь. Наверное, мы неправильно воспитывали дочь, и я виновата в этом больше, чем мой муж. Алена выросла эгоисткой, очень несамостоятельной, зависимой от окружающих. Думаете, я этого не осознавала? Конечно же, осознавала, но мне это даже нравилось, ведь так мы оставались с ней невероятно близки. И Юра… Ему пришлось принять ту модель поведения с Аленой, какую навязала ему наша семья. Он ведь был так же молод, как она, а мы сделали из него пожизненного опекуна для нашей дочери. Может, за это бог и наказал нас? Прервал жизнь Алены, чтобы Юра наконец оказался на свободе?
Ни майор, ни лейтенант не ожидали, что мать Алены внезапно начнет исповедоваться. Это были вовсе не те слова, на какие они оба могли рассчитывать. На их глазах женщина, на могиле собственной дочери бросившая зятю обвинение в смертном грехе, оправдывала его.
– Значит, вы больше не настаиваете на том, что Алену убил ваш зять?
Элеонора покачала головой:
– Думаю, я никогда по-настоящему в это и не верила. Мне просто необходимо было объяснить себе, почему моя дочь умерла.
– И почему же? – спокойно поинтересовался Курепов.
– Если б я только знала, – простонала Элеонора и закрыла лицо ладонями.
Лейтенант ожидал, что майор как-то отреагирует, но тот хранил молчание. Тогда он решился подать голос:
– Но все же факт остается фактом, Алена умерла не от естественных причин. В ее крови обнаружена передозировка снотворного препарата.
– Да, – согласно кивнул Курепов. – И этот препарат ей кололи регулярно перед сном в течение года.
– Вы считаете, что имела место врачебная ошибка? – спросила Серпухова, отрывая ладони от лица.
– Сомневаюсь, – спокойно ответил Курепов. – Помимо того, что в ее желудке обнаружили барбитурат, Алена получила еще и инъекцию.
– Вот я и говорю, ее намеренно отравили! – воскликнул Огибин.
– Но кому могла быть выгодна ее смерть? – спросил Егора Курепов. – Кто мог ненавидеть Алену настолько, чтобы желать ей смерти?
– Вряд ли есть такой человек, – покачала головой Элеонора. – А Юра не такой. Да и не было у него причин для убийства. Я эту кашу заварила, а теперь Юра в больнице, и я в этом виновата.
– Вы тут ни при чем, – отозвался майор. – В последнее время мы вашего зятя не беспокоили, так что причина его инфаркта не в этих обвинениях или преследовании. Думаю, все намного серьезнее.
– Серьезнее?
– Видите ли, Димитриади подозревают в том, что по его вине обрушилось крыло отеля в Юкках. Да вы, наверное, видели в новостях?
– Видела. Но я не знала, что Юра работал над этим проектом. Просто поверить не могу!
– И на старуху бывает проруха, как говорится, – усмехнулся Курепов. – Но этим делом, к сожалению, занимаюсь не я.
– Да, нам бы с первым делом разобраться, – громко вздохнул Егор.
Выходя от Серпуховой, майор выглядел озадаченным.
– И что нам дает этот визит? – поинтересовался Егор, которому надоело затянувшееся молчание.
– Пока не знаю, – ответил Курепов, занятый своими мыслями. – Мы выяснили, что именно Анжела рассказала Алене перед ее смертью.
– И что? Вы знаете, кто убийца?
– Возможно, – пробормотал майор. – Возможно.
Вот и наступил великий день! Правда, Анжела ожидала, что он не будет омрачен трагическим обрушением отеля, но все же надеялась, что это не повлияет на решение, с которым она связывала свое будущее. В конце концов, результаты расследования комиссии еще не появились в СМИ, а это значит, что пока Анжела в безопасности. Как бы там ни было, ни Юрий Димитриади, ни Андрей Данилин больше не работают в ее фирме, а сама она оказывала комиссии всяческое содействие и предоставила все документы (немного подредактированные, разумеется). Так называемое общественное мнение еще не успело включиться в дело, поэтому Анжела вполне может рассчитывать на успешный исход.
С этими мыслями она усаживалась на стул в конференц-зале отеля «Европа», где всего через несколько минут должно было состояться публичное объявление результатов тендера на строительство спортивного городка. Анжела лелеяла этот проект с того самого дня, как стало известно о решении Комитета по физической культуре и спорту предоставить российским спортсменам собственные площадки для тренировок, соответствующие самым высоким международным стандартам. Виданное ли дело, отечественные звезды вынуждены арендовать лыжни в Финляндии и Норвегии, а фигуристы – тренироваться на катках во Франции и Канаде! Зимние виды спорта, оплот наших достижений, долгое время оставались в загоне, и вот, кажется, настало время что-то изменить. Параллельно с самими спортивными объектами предполагалось строительство инфраструктуры, включая автостоянки, подземные парковки, гостиничные комплексы и тому подобное. Все бумаги, касающиеся проекта, Анжела держала в кожаной папке с надписью «конфиденциально», которую доставала и перечитывала, чтобы придать себе сил и уверенности. Анжела жила этой мечтой много месяцев. Разумеется, она не ограничилась лишь мечтами, это совсем не в ее привычках. Сколько организаций она обошла, сколько дала взяток – не сосчитать, наверное, не одну пару туфель сносила. Но зато после всех мытарств у нее появилась уверенность в успехе. Ей удавалось сохранять дело в тайне, поручая каждому из отделов лишь часть работы и не объясняя ее конечной цели.
