Фрэнсис Броуди - Убить до заката
Боб Конрой. Значит, он собирался пожертвовать часть вырученных от продажи фермы денег. После моего ухода он оставался в церковном дворе, у могилы брата, разговаривая с мертвым, в расстроенных чувствах. Сохраняя совершенно невозмутимое, как у игрока в покер, лицо, я гадала, не помог ли Боб Конрой Авроре Тримбл отправиться в мир иной, чтобы она не могла дать показания против Мэри Джейн?
Мистер Тримбл говорил, о чем-то меня спрашивая.
– Простите. О чем вы спросили?
– Аврора сказала что-нибудь перед смертью?
О боже. У Джеральда и его приятеля-врача была любимая игра. Один из них называл человека, живущего или умершего. Другой должен был процитировать или придумать знаменитые последние слова. Сейчас меня так и подмывало придумать что-нибудь грандиозное. Но я совершенно не умела играть в эту игру.
– Она произнесла только два слова, мистер Тримбл. Первое из них было «горькое».
– Непонятно. Моя сестра еще что-то сказала?
Час от часу не легче. Он решит, что я глухая или выдумщица.
– Она сказала «диванчик».
– Диванчик?
Он озадаченно покачал головой. Я ждала, не вспомнит ли он, что у сестры был любимый предмет мебели, но напрасно.
Когда я вернулась к коттеджу, в окне горел свет. Мэри Джейн была дома. Я постучала в запертую дверь.
– Кто там?
– Это я.
Она повернула ключ в замке и впустила меня. Выглядела сестра измученной и обессилевшей.
– Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке. Ужасно было?
– Да. – Она села в кресло у камина, где, видимо, сидела до моего прихода, и уставилась на огонь. – Это так бесповоротно. Это больше не он, Кейт. Этана нет. Люди говорят: вот, мол, от человека осталась одна оболочка. Я никогда не понимала, что это значит. Лучше бы я не видела его таким.
– Ты ела?
– Я не голодна. И посмотри, сколько всего. – Она махнула рукой в сторону стола. Там стояли кастрюля с рагу, кекс, пирог. – Люди оставили на крыльце. Для детей, вероятно. Меня они не любят.
– Это неправда. Тебе очень сочувствуют в деревне.
О поездке к Леджерам и о звонке полковника своему адвокату мне говорить не хотелось.
– Я могу еще что-то для тебя сделать?
Оказалось, что ничего.
Я проигнорировала ее отпор и взяла лежавшую у очага грелку. Это был серебряный башмак, дожидавшийся, когда его наполнят кипящей водой. Я поставила его на стол, взяла чайник и стала лить воду.
– Положу его в твою постель. У тебя совершенно измученный вид.
Мэри Джейн не возражала. Наверху я заглянула под матрас в поисках пропавшей банковской книжки. Там ее не было.
Мы сидели у камина. Сестра смотрела на огонь.
– Что ты сказала детям?
– Я сообщила им, как могла, просто. Остин, ну, он не понял.
– Да. Я так и думала, что он не поймет. Ты, наверное, считаешь меня трусихой из-за того, что я не захотела сама им сказать.
– Конечно, не считаю.
Она помешала в камине, чтобы огонь разгорелся поярче.
– Просто, когда умер наш отец, мама тут же нам все рассказала, во всех подробностях. Его привезли домой, в ту комнату на первом этаже, и мы все должны были сидеть там, а он лежал на столе. Мы все должны были поцеловать его. Это было ужасно. Затем похороны, а я была слишком маленькой, и у меня болели ноги, но никто не обратил внимания. Я просто должна была держаться. Я всегда говорила, что если когда-нибудь моим детям… Я хотела их защитить. Но не получается. Теперь я вижу. Это невозможно. Мама сделала так, как считала лучше.
– Хочешь, я останусь с тобой?
– Нет. Инспектор, старший инспектор, не важно, сказал, что до результатов вскрытия и пока не соберут больше сведений, ничего не произойдет, что уж он там под этим подразумевал. Мне просто придется через это пройти. Мне лучше одной. Миссис Конрой позаботится о детях. Я хочу немного побыть здесь, чуть подольше. Этан любил этот дом, а я не могла дождаться, когда мы отсюда уедем. Ну, иногда я не могла дождаться, когда мы уедем, а бывало… мне он тоже нравился, поначалу. Завтра ко мне начнут приходить люди. Мне придется с этим смириться. Лучше я побуду одна.
– Хорошо. Ты знаешь, где меня найти, если я тебе понадоблюсь. Попроси сержанта Шарпа позвонить мне.
Она кивнула.
В дверь постучали.
– Я этого не вынесу, Кейт. Скажи, что я легла. Скажи, что ты сейчас уезжаешь. Что угодно.
Поспешно бросившись к лестнице, она уронила шаль.
– Еще раз здравствуйте.
Это был Боб Конрой.
– Мэри Джейн легла…
Но она уже стояла рядом со мной, тянулась к нему, причитая:
– Боб, о Боб.
Он шагнул в дом и обнял ее.
Я ушла.
На остановке трамвая на шоссе я остановилась и забрала Сайкса.
– Что-то не так? – спросил он.
– Не знаю.
Единственным человеком, утверждавшим, что видел Мэри Джейн поблизости от каменоломни в критическое время, была мисс Тримбл. Мисс Тримбл умерла. Человеком, который находился рядом с домом священника во время ее смерти, был Боб Конрой. Но врач констатировал смерть от сердечного приступа. А врачи никогда не ошибаются. Нужно выбросить из головы мысли о яде.
Четверг
Улитка мудрая, в ракушке сидя,
Тихонько научи меня спешить,
пока стопы мои бегут неторопливо.
В детстве четверг был моим любимым днем. Это был день, когда из магазина Липтона доставляли коробку с бакалеей, среди которой лежала и шоколадка «Фрайз файв бойз». Четверг был днем, когда я приходила домой из школы и меня не ждали никакие занятия, ни уроки балета (понедельник и среда), ни посещения моего домашнего учителя (вторник), который курил трубку, носил вонючий твидовый пиджак, ковырял в носу и складывал все числа сам, пока я притворялась, что соображаю, а сама смотрела, как с его бороды, по которой он растирал козявку, сыплется на страницу труха.
В этот четверг я лежала в постели, наслаждаясь первым неспешным утром после моего возвращения из Лондона в воскресенье. Миссис Сагден суетилась вокруг меня и принесла завтрак наверх.
– Лежите, не вставайте, миссис Шеклтон, у вас измученный вид.
Я и чувствовала себя измученной, но от досады, что не двигаюсь вперед в этом деле, и от нарастающей убежденности, что расследование смерти Этана Армстронга от меня ускользает.
Когда я захожу в тупик, помогает рассказать самой себе историю об уже случившемся, что я и сделала, надеясь выйти на предположение, где искать дальше. Меня сдерживал яркий образ. Всякий раз, излагая эту историю, я спотыкалась на воспоминании об обнимающихся Мэри Джейн и Бобе Конрое.
Конрой совершил сделку с Леджером. Продажа скота и оборудования была лишь вопросом времени, а затем Конрой уедет. Но куда он поедет и с кем – со своей женой или с Мэри Джейн, ее детьми и банковской книжкой?
Не в состоянии продвинуться вперед, я вернулась назад, в гостиную в доме викария и к последним словам мисс Тримбл. «Горькое». Ну да, умирать – горькая пилюля. «Диванчик». Мебель? Во время своего краткого пребывания в доме викария я не заметила никакого особенного дивана.
Миссис Сагден пришла в спальню унести поднос.
– Вам нужно что-нибудь еще?
– Да, но я возьму сама.
– Отдыхайте. Любой, у кого слишком много забот, должен хотя бы один день в месяц провести в домашнем халате.
– В таком случае принесите мне, пожалуйста, словарь. Последним словом мисс Тримбл было «диванчик», и я не могу представить, что она имела в виду.
– И не представляйте, – сказала миссис Сагден. – Она, вероятно, бредила. Дайте отдых своим мозгам, а не то и у вас начнется бред.
Я посмотрела на часы. Девять тридцать. Полежу до половины одиннадцатого с закрытыми глазами, может, меня посетит какое-нибудь необыкновенное озарение.
Вернулась миссис Сагден со словарем. Она встала у корзинки с котятами и зачитала словарную статью на это слово.
Закончив, она захлопнула книгу.
– Ну как, что-то прояснилось, миссис Шеклтон?
– Нет.
Она вздохнула.
– Это маловероятно, но, может, она хотела, чтобы ее перенесли на диван?
Загадка оставалась. Я решила больше не задерживаться в постели. Приняв ванну, я погуляла в лесу, надеясь на прилив вдохновения. Я все еще находилась там, любуясь колокольчиками, когда Маркус окликнул меня по имени.
Он шел ко мне, раскинув руки.
– Моя лесная нимфа! Теперь я вижу тебя в твоей естественной среде обитания.
– Добро пожаловать в Бэтсвингский лес.
– Здесь очень приятно.
Мы присели на бревно, выполнявшее роль скамейки. Маркус огляделся.
– У тебя здесь даже сцена под открытым небом.
– Да. Местные дети разыгрывают здесь свои пьески. Все развиты не по годам, родители у многих из академической или медицинской среды, приезжают порадоваться лету, прежде чем надолго смыться на каникулы. – Он приехал не для того, чтобы обсуждать достоинства Бэтсвингского леса или моих ученых соседей. – Ты пообедаешь, Маркус? Уверена, это затянется.
