Татьяна Гармаш-Роффе - Завещание с того света
– Тем лучше. А Юля могла об этой покупке узнать?
– Я ей не говорил.
– Папа, она последний раз приезжала сюда через день после того, как ты купил мне машину. «Мини» стоял во дворе, даже не под навесом, а прямо посредине – там света больше, – и я изучала его приборную панель.
– Получается, что Юля перешла в банк «ТТТ» пару недель спустя после визита к вам, в конце мая. Видимо, ваш подарок Маше вызвал у нее жгучую зависть. И она действительно горела желанием то ли вам отомстить, то ли просто ограбить. Этого не проверить, но думается мне, Юля надеялась найти доступ к вашему счету. Однако не сумела. Что, в общем-то, нормально. Банковская компьютерная система защищает счета клиентов от в первую очередь собственных клерков. Так что если ваша дочь и намеревалась подобраться к вашим денежкам, то ей это не удалось.
– А ведь я ей немало денег давал!
– «Мини» порядка миллиона рублей, полагаю, стоит?
– Двух…
– Вот это и взбесило ее. Сколько бы вы ей ни давали, Маше все равно досталось – и всегда доставалось! – больше. А у завистливого человека арифметика специфическая: он не подсчитывает, что дают, – он подсчитывает, чего не дали.
– Верное наблюдение, – произнес Донников.
– Однако вернемся к теме, – продолжал детектив. – Игорь остался дежурить у входа в банк. А Роман все еще нес вахту у подъезда. Сын Юли появился на улице около десяти… Да, Ром?
– Па, давай я сам расскажу.
Алексей колебался. Роман, несмотря на утонченную внешность, унаследованную от матери, был воспитан работягами из техсервиса, и манеры его оставляли желать лучшего. С тех пор как он появился в жизни Алексея, они с Александрой его малость пообтесали, Роман многому научился – но так и не расстался со своей привычкой рубить правду-матку. Его увлечение психологией тоже не помогло. Наоборот: дав более глубокое понимание вещей, психология ничуть не повлияла на пристрастие Романа называть вещи своими именами, отчего он делал людям только больнее. Но сын был убежден, что хирургические методы успешнее массажа.
– Хорошо, – ответил Кис после некоторого колебания, – но только без экскурсов в психологию, пожалуйста.
Ромка в ответ только улыбнулся.
– Не знаю, учится ли ваш внук где-нибудь, – заговорил он, – но сейчас последние дни летних каникул, и у него уйма свободного времени. Которое он пытается провести интересно, как любой другой молодой парень. Женя… Его зовут так же, как и вас, вы знали? То есть Юля назвала его вашим именем. И у него такие же большие голубые глаза, как у Маши, между прочим. Он ей двоюродным братом приходится, да? Хотя нет, погодите… Маша, это твой племянник!
Девушка растерянно заморгала от неожиданности.
– Ромка! – тихо рыкнул Алексей, опасаясь, что сын опять углубится в психологические дебри.
Роман посмотрел на отца, потом на академика.
– Видите ли, Евгений Дмитриевич, – произнес он с улыбкой, – я увлекаюсь психологией. Поступил на психфак этим летом, но много читал самостоятельно и стал видеть вещи намного глубже… Папа не хочет, чтобы я делал комментарии по ходу изложения.
– Мне тоже кажется, что это лишнее, – вежливо ответил ему Донников.
– Разумеется. Буду излагать только факты. Но вы же понимаете, что если дочь демонстрирует ненависть к вам, но при этом называет сына в вашу честь, то там непаханое поле комплексов?
– Конечно, юноша. Я ведь медик.
– Итак, – одобрительно кивнул Роман, – Женя появился около десяти утра и встал у подъезда. Через несколько минут подъехал мотоцикл, – Ромка, как заправский рассказчик, выдержал небольшую паузу и обвел глазами слушателей. – Да, тот самый, черно-красный, на котором пытались сбить вас, Евгений Дмитриевич. А затем Машу. А если не тот самый, то точно такой же. Лица мотоциклиста я не видел в тот момент, он был в шлеме. Женя, однако, очень ему обрадовался. «Димон!» – завопил он и забрался на заднее сиденье. Димон привез его в парк – Юля живет в Измайлово, там и парк, – сгрузил возле площадки, где занимается секция тай-чи. А сам уехал. Я даже было в тот момент подумал, что Юля наняла этого парня как бебиситтера… Шутка. Я имел в виду, что этот мотоциклист со всей очевидностью не друг вашему внуку.
– И мотоцикл, – вступил Алексей, – принадлежит не Жене, как теперь понятно, а его приятелю Диме.
– Слава тебе, Господи! – пробормотал Олег.
– Я решил подобраться поближе к парнишке, – продолжал Роман, – и потому пристроился к занятиям по тай-чи… Мне кажется, папа, – повернулся Роман к Алексею, – что теперь лучше Игорю дорассказать свою часть.
– Не думаю, что это принципиально, но пусть будет так, – откликнулся Кис.
– Как тут уже было сказано, – Игорь откашлялся, – я следил за Юлей. Она поехала на работу в отделение банка «ТТТ». Я торчал у входа до шести – если у Юли и был перерыв, то она, видимо, перекусила на месте. Зато в шесть ко входу подкатил черно-красный мотоцикл. Номера мы с Ромкой сверили – это тот же, что отвозил Женю в парк. Когда Юля вышла с работы, мотоциклист снял шлем. Я его хорошо разглядел и сфотографировал, можете полюбоваться… – Роман включил свой телефон и протянул его академику. – Красивый парень, лет на пять-шесть старше Жени и лет на пятнадцать… или сколько там… моложе Юли. Они поцеловались, и она села позади него на мотоцикл…
– Не хочу никого обидеть… – произнес Донников, – но вряд ли нам нужны все эти подробности. Нельзя ли прямиком к делу?
Алексей видел: академик смущен, растерян. Ему вдруг принялись рассказывать о жизни дочери и внука, о которых он не хотел ничего знать. Вернее, Юля сделала все, чтобы он не знал, – но Евгения Дмитриевича такое положение дел вполне устраивало. И теперь проникновение в эту неизвестную ему доселе жизнь вызывало в нем не только растерянность, но раздражение, чувство вины, отторжение.
Хотя… тут ведь рядом Маша. Евгений Дмитриевич уже догадался, к чему клонится повествование сыщиков, и хочет пощадить ее нежные уши?
– Конечно, – ответил детектив. – А не хотите ли вы поговорить наедине?
– Да нет… – Донников посмотрел на дочку. – Машутка уже большая девочка и, главное, умненькая, при ней можно.
– Ладно, – не стал возражать Кис: он тоже считал, что Машутка умна не по годам, – тогда я сокращу историю до минимума. Парень на мотоцикле – любовник Юли. Несмотря на разницу в возрасте. Игорь это установил с точностью, и снимки есть в подтверждение, если что.
Донников быстро взглянул на дочку: в ее глазах сверкало любопытство. Ее ничего в этой истории не смущало – слава богу, новое поколение без предрассудков.
– Вернемся к вашему внуку Жене, – продолжил детектив. – Он разговорился с Романом. Точнее, Роман его разговорил.
– Паренек до дикости не уверен в себе и застенчив, – встрял знатный психолог Ромка. – Поэтому я легко нашел к нему подход. Как все страдающие от одиночества дети, он был рад вниманию и рассказал то, чего не следовало, поскольку мать не велела. По словам Жени, у него есть два дедушки. Один очень известный врач, академик, но видит его Женя исключительно по телевизору. Он не знает, отчего мать не хочет его знакомить с этим дедушкой – у них не близкие отношения, она не делится с ним рассказами о семье, – зато Женя всю жизнь получает от него подарки на дни рождения. Другой дедушка объявился недавно. Он тоже медик, но обычный, в районной поликлинике, к тому же почти всегда пьян. Зато этот дедушка часто их навещает и все время говорит, что он их с мамой очень любит. Подарков он, правда, никому не дарит – наоборот, постоянно просит у Юли деньги.
– На опохмелку? – поморщился Донников.
– Не совсем. Как понял Роман…
– Па, – вклинился его сын, – я сам доскажу… Ваш внук, Евгений Дмитриевич, производит впечатление подростка, хотя ему уже девятнадцать исполнилось. Девятнадцать, а не двадцать, как вы думали. Он невысокого роста и довольно тщедушен, ему бы в спортзал походить, мышцы нарастить… Но несмотря на кажущуюся инфантильность, Женя весьма смышлен и наблюдателен. Что его мать, судя по всему, недооценила. Она не сумела скрыть от сына свои конфликтные отношения с недавно появившимся «новым дедушкой». Их ссоры были слишком шумными, и Женя понял, что этот человек заявляет об отцовских правах на Юлю.
– Она давно совершеннолетняя. Какие права хочет получить тот тип? Свидания по воскресеньям? – с иронией произнес Евгений Дмитриевич.
– Да нет же, – с досадой отозвался Роман. – Вы еще не поняли?
…Странно. Донников нравился Алексею – как и вся его семья, уж не говоря о Машеньке, – но у Ромки академик, похоже, вызывал только неприязнь. Непонятно, отчего он так окрысился на этого милого человека…
Болван! – вдруг припечатал сам себя Алексей. Ведь академик практически бросил свою дочь. А затем и внука. Мало ли что Юля не хотела мальчика показывать – Донников мог настоять. И должен был настоять! Так считает Ромка – сам брошенный отцом… Нет, не отцом, а тем человеком, которого он в детстве принимал за отца… что выяснилось значительно позже. Но травму своим предательством этот человек успел оставить в душе Романа огромную. Кровоточащую до сих пор. И теперь он видит семейную драму Донникова в свете своей собственной драмы. Предательство Донникова сгубило его дочь, а теперь и его внука – вот как расценивает Ромка сейчас эти факты из биографии академика.
