Данил Корецкий - Шпионы и все остальные
Бруно отвернул обложку, удивленно воззрился на портрет на форзаце. Лев Николаевич Толстой явно не был маленьким человеком, тут не поспоришь. Большой человек. И ведь было у Бруно с ним что-то общее. Явно что-то было. Более общее, чем с Пушистиком, например, или тем более с гномом-занудой Муромовым. Как будто они кровная родня. Только Толстой немного постарше как бы — и возрастом, и вообще. А Бруно помладше. Но тогда выходит, что оба они — и Толстой, и Бруно, — оба они отчасти большие люди, а отчасти — маленькие. Как бы одно целое… Они — одной крови!
«Б…дь!» — подумал Бруно пораженно. И тут же отругал себя за это слово, хотя оно прозвучало только в мыслях.
Кстати, интересно, ругался ли Толстой матом? А-а, точно! У него ж там было это место, где ловчий Данило обозвал старого графа «жопой», когда тот волка проморгал… И еще сказал: «Прое…ли волка-то!.. охотники!..»
Значит, ругался! Сам Толстой ругался! Бруно растроганно шмыгнул носом.
Но, с другой стороны, ругался он редко. У него ж там много других слов, незнакомых как бы, и в то же время понятных, хороших слов, которыми что хочешь можно выразить. Да, если такие слова знать, наверное, и ругаться нет необходимости…
Бруно почувствовал, что от всех этих мыслей и переживаний у него разболелась голова. А может, просто от голода. Он весь день, почти не вставая, просидел над книгой.
— Эльза! Инга! Вы там живые еще? Я жрать хочу! — гаркнул он во все горло. И тут же поправился: — Кушать, в смысле!
Из гостиной что-то пропищали. Бруно встал, стянул с себя куртку и вышел из комнаты.
…Инга и Эльза — одна блондинка, другая брюнетка, — были знакомы с Бруно еще со старых цирковых времен. Они тоже из маленьких: хрупкие детские фигурки, крошечные ступни и ладошки, круглые симпатичные мордашки, кое-где, правда, подправленные косметикой линии «Anti-Age». Кем они только не успели перебывать в своей маленькой жизни! И воздушными гимнастками, и наездницами на белых пони, и ассистентками в шоу иллюзионистов (которых пилят на две части), а также проститутками по вызову в элитном агентстве, и обычными проститутками, и даже танцовщицами в Летнем театре лилипутов. Сейчас их карьера стремительно взлетела — они числились помощницами председателя Партии маленьких людей. Сейчас, после переезда Бруно из штаб-квартиры партии сюда, на Ботаническую, они помогали обустроить дом, наводили уют. Работали с дизайнерами, мебельщиками, рисовали эскизы, носились по магазинам, выбирая плитку, обои, ткани, что-то делали своими маленькими ручками. Этим вечером они закончили наводить красоту в кухне и накрыли по этому случаю праздничный ужин.
— А здесь что такое?
Бруно приподнял крышку супницы, заглянул внутрь, подозрительно принюхался.
— Фруктовый суп с клубникой! — с гордостью объявила Инга. — А там банановый салат с йогуртом! И бутерброды со сгущенкой! И мороженое!
— А где мясо? — нахмурился Бруно. — Я мясо люблю!
— Мы не едим мясо! — пропищала Эльза. — Мясо — это «ебл»! Еда больших людей! А мы — маленькие люди, мы едим «емл»!
— Дуры вы обе, — снисходительно сказал Бруно, усаживаясь за стол. — Мясо не едите, потому и дуры. В мясе — полный набор аминокислот, ни в каком «емле» его нет. И гемоглобин, и витамин B12, без которого ваши печенки на ходу поотваливаются…
— Откуда ты все это знаешь?
— От верблюда, — кратко ответил Бруно. — Ладно, налейте мне этого вашего клубничного борща, раз ничего больше нет!
Инга наполнила его тарелку. Бруно попробовал, посмотрел на подруг.
— В общем, так. В следующий раз приготовите мне шашлык, как у Захара на Ярославском вокзале. Иначе уволю подчистую.
— Если мы будем есть мясо, мы превратимся в больших людей! — испуганно пропищала Инга. — Станем большими толстыми тетками!
— Никем вы не станете. Я вот всю жизнь ем мясо, и ничего со мной не сделалось. К тому же в больших людях ничего страшного нет. Они ведь не все… дылды. То есть бывают и дылды, конечно, а бывают просто такие люди, которые больше нас. Не только там по весу или по росту, а вообще, понимаете?
Подруги переглянулись.
— Как-то странно ты говоришь, Бруно… Дылды есть дылды, ты сам всегда так говорил… А как еще они могут быть больше нас? Денег больше, ты хочешь сказать?
— Да какие деньги! При чем здесь это! Вот здесь больше! — Бруно похлопал себя по голове. — И здесь! — Он похлопал по груди. — Что непонятно?
— Все понятно! — Инга обиженно поджала губы. — Тебе всегда нравились женщины с большой грудью, я знаю! Конечно, куда нам до них! Мы ведь маленькие, у нас все маленькое! А ты любишь мясо и больших толстых баб!
— А еще председатель Партии маленьких людей называешься! — бросила Эльза. — Как тебе не стыдно! Как же ты будешь нас защищать?
Бруно махнул рукой.
— Ничего вы не понимаете. При чем тут грудь? Дуры! — Он с грохотом отодвинул от себя тарелку, расплескав суп на скатерть. — Я вам не про цыцки ваши женские рассказываю, а про другое! Вот Лев Толстой, например! Или Чехов! Да Гоголя возьмите хотя бы!..
— Чего? Чего взять? — уточнила Инга. — Гоголь-моголь? Я как-то ела…
— Б… — Бруно поймал ругательство на языке и покраснел. Было видно, что он не находит нужных слов, чтобы выразить свою мысль, и от этого психует. — Они о маленьких людях заботились, чтоб вы знали! — заорал он. — Они сами были большие, а заботились о маленьких! У них тема такая была, ясно?! Там так и написано: «Тема маленького человека в творчестве А.П.Чехова»!! Он сам под два метра ростом был, а к маленьким людям относился с пониманием и сочувствием! Книжки писал про них! Всю жизнь на это угробил! А вы мне про цыцки свои рассказываете!
Бруно грохнул кулаком по столу. Инга с Эльзой испуганно вздрогнули и отодвинулись от него подальше.
— Они все про маленьких людей думали! Еще сто лет назад! Сидели, ходили, на конях разъезжали, а сами все время думали про нас! Потому что они не просто дылды, а они — большие! Огромные! Как великаны! Потому что чем человек больше, тем он к маленьким людям ближе — вам понятно или нет?!
Наступила тишина. Эльза сокрушенно покачала головой.
— Ты только успокойся, Брунчик… — жалобно попросила Инга. — Мы все поняли. И про Льва, и про этого… про Гоголя. Ты только успокойся и спать иди, ладно? Завтра тебе ехать куда-то там, ты это… Ты отдохни лучше… И не пей больше это виски, а то голова будет болеть. Хорошо?
Когда Бруно удалился в спальню, лилипутки переглянулись.
— Странный он какой-то стал… — сказала Эльза.
Инга пожала плечами.
— Ты бы тоже стала странной, если бы читала книги и газеты с утра до вечера.
— И то верно. Это еще хуже, чем кокс нюхать!
Глава 6
Любовь и бизнес
Пропавшая Пуля
— Кто там? — послышалось из-за двери.
— Это я, Алексей.
Пауза.
— Это который? Бывший будущий зять, что ли?
«Вот же ехидная тетка», — подумал Леший.
— Типа того, — буркнул он. — Открывайте!
— Так типа или все-таки — почти зять? Видите ли, молодой человек, всяких типов я, как правило, не пускаю в свой…
— Да зять! Зять! — крикнул он. — Открывайте, Лидия Станиславовна! Иначе, честное слово, выломаю к чертям собачьим эту дверь!
— О, разошелся…
Щелкнул замок. Дверь открылась. Леший стремительно влетел в квартиру, отодвинув Лидию Станиславовну, стоявшую на пороге с неизменным мундштуком в зубах.
Кухня. Спальня. Гостиная. Ванная. Туалет… Ничего. Никого.
А-а, кладовка!
Он распахнул дверь темной кладовой, включил свет. Чемоданы, обувь, коробка из-под телевизора. На всякий случай заглянул в коробку. Пули там не было.
— Ну, чисто «Маски-шоу»! — послышался рядом голос Лидии Станиславовны. — Не хватает только черной шапочки, такой, с прорезями для глаз. Вам бы очень пошло, кстати.
Шутит. Издевается. Как обычно. Что само по себе, конечно, неплохо. Если бы с Пулей что-то случилось, если бы она об этом знала, она бы так не разговаривала.
— Много вы про это знаете, — процедил он.
— По телевизору видела, — гордо кивнула будущая теща.
— Где Полина? — спросил Леший.
Лидия Станиславовна затянулась, театрально отвела в сторону мундштук. Выпустила дым краем рта.
— Не знаю, молодой человек.
Она не намного его старше. Может, злится, что он не за ней ухаживает?
— Врете.
Улыбнулась.
— А вот хамить не обязательно.
— Ее второй день нет дома. Телефон недоступен. Вам что, все равно?
— В этом доме, в моем доме, — уточнила она, — ее нет гораздо дольше. С тех самых пор, молодой человек, как она стала жить с вами… В гражданском, так сказать, браке.
Затянулась, выдохнула.
— Может, это мне следовало спросить, куда вы ее дели?
Он увидел, что входная дверь до сих пор открыта. Толкнул ее ногой. Дверь с грохотом захлопнулась. Лидия Станиславовна изобразила на лице «ну-ну, отлично», вздохнула и отправилась на кухню. На плите что-то булькало и кипело, слышалось бормотание телевизора.
