Татьяна Рябинина - Убить Герострата
- Ладно, отведу. Но придется поработать.
- Как? – глупо спросила я, надеясь, что поняла его неправильно.
- Дура что ли?
Нет, все-таки правильно.
- Не могу.
- Это почему еще? – возмутился он.
- Неужели непонятно? У меня… это самое!
Под “этим самым” можно было понимать что угодно – от критических дней до сифилиса или СПИДа. Не знаю, что подумал он, но, почесав репу, пошел на компромисс:
- Тогда серьги давай!
Когда меня только привезли в отдел, сразу же изъяли из карманов деньги, сняли золотую цепочку (серебряную, с крестом, которая была под футболкой, не заметили), а вот серьги почему-то оставили. То ли тоже не заметили, то ли сочли дешевой бижутерией. Мне стало их жалко, прямо до слез, но делать было нечего.
На обратном пути из довольно-таки загаженного туалета я увидела, как двое милиционеров втаскивают в коридор хорошо одетого мужчину, который вырывается и орет во всю глотку:
- Требую адвоката! Не буду разговаривать без адвоката!
Один треснул мужика по шее и посоветовал заткнуться. Но другой возразил:
- Блин! Пусть звонит. Имеет право.
- Да какое там, твою мать, право! – возмутился второй. – Боевиков насмотрятся, потом права качают.
- Мало тебе с тем зубодером проблем было? – не сдавался первый, постарше и порассудительней. – Пусть звонит, тебе-то что?
Буркнув что-то нецензурное, второй повел задержанного к телефону.
- Ну, что встала? – Бугай толкнул меня в спину. – Пошла!
Вернувшись в камеру, я подергала за рукав Викторию Григорьевну:
- Вы не знаете, задержанный действительно может позвонить адвокату?
На этот раз она и глаза открывать не стала.
- Может. Если у него есть персональный адвокат. И если дежурный не пошлет в задницу.
Персонального адвоката у меня не было. Мне вообще было некуда звонить.
- А родным можно позвонить? – я снова дернула ее за рукав.
- Родным они должны звонить сами. Если захотят, конечно.
- А если я скажу, что адвокату, а позвоню домой?
- Да отстань ты, Бога ради! Не знаю!
Я послушно отстала и задумалась. Минут через десять в голову пришла совершенно абсурдная мысль. За следующие десять она на курьерской скорости миновала промежуточные стадии и из “бред” превратилась в “так и сделаю” Оставались детали. Плюс элементарное везение.
Телефон Герострата. Если он по-прежнему лежит у Антона в кабинете - я ведь так и не забрала его себе. Если он включен. Если не села батарейка. Если остались деньги на счете. Если кто-то услышит звонок…
Когда я два раза включала телефон, в здании редакции и на Суздальском, на экране сначала высвечивался его федеральный номер. Жутко длинный, но до смешного простой – одни четверки и единицы. Наверно устроил себе по блату, как сотрудник. Только бы не перепутать. Если уж я так нужна Антону, пусть выручает меня отсюда. А там, если диска у Ладыниной нет, возможно, мне ничего и не грозит. Дальше – разберемся, лишь бы выбраться.
Я подошла к двери и снова стала колотить в нее ногой.
- Тебя что, прорвало? – рявкнул в окошко Бугай.
- Нет. Хочу позвонить адвокату.
- А пивца холодного не хочешь? Заткнись и хренди больше, пока не схлопотала.
- Слушай, ты! – медленно и надменно начала я, стараясь, чтобы не задрожал голос. – Я – двоюродная сестра Антона… (Как же его фамилия-то? Петя ведь говорил. Пере… Ах, да!) Пересветова. Если не знаешь, кто это, спроси у начальства. Если сейчас же не дашь мне позвонить адвокату, завтра у тебя будут такие неприятности…
Он захлопнул окошко и ушел, громко матерясь.
А что, если эта фамилия начальству ничего не скажет? Что они, обязаны знать всех банкиров подряд? Он сам сказал, что до олигарха ему далеко. Но минут через пять дверь с грохотом открылась.
- Выходи!
Втолкнув меня в крохотный кабинетик, Бугай махнул рукой в направлении телефона и плюхнулся на стул. Я подошла к пыльному столу, сняла трубку.
Господи, помоги!
Больше всего я боялась, что где-то после шестого гудка противный механический голос скажет, что абонент временно недоступен. Так частенько бывало в Сочи, когда я звонила на сотовый Мишке. Но гудки шли один за другим – десять, пятнадцать. Трубку никто не брал.
Гамовер1, подумала я. И тут же услышала щелчок.
---------------
1 От game over – игра окончена (англ.)
- Слушаю, - сказал Петя.
В этот момент я простила ему все на сто лет вперед.
- Петр Петрович, здравствуйте! Вас беспокоит Алла Валентиновна. Увалова.
- Алка, дрянь паршивая! Где ты? – заорал Петя, да так громко, что я испугалась, как бы не услышал Форменный Бугай.
- Петр Петрович, мне понадобятся ваши услуги. Как адвоката. Меня задержала милиция.
- Какой отдел?
Я спросила Бугая, он нехотя ответил.
- Потерпи час. Максимум полтора. Выезжаю. – Не удержавшись, Петя добавил: - Зараза!
Ну и пусть зараза! Я почти уже его любила.
* * *
Когда мы с Петей вышла на улицу, уже было светло. Он демонстративно не смотрел в мою сторону. Уж не знаю, как он там орудовал, но факт, что дверь камеры в очередной раз лязгнула и Форменный Бугай рявкнул:
- Увалова, на выход!
- Поспать не дадут! – проворчала Виктория Григорьевна, отворачиваясь к стенке.
Ни деньги, ни цепочку мне, разумеется, не вернули, но я махнула рукой: будем считать, что это плата за освобождение. Ужасно хотелось есть, пить и почему-то спать, как будто я не проспала полдня.
У кромки тротуара стоял хорошо знакомый серебристый “Ниссан”, без единого намека на былое кувыркание под откос. За рулем сидел не менее хорошо знакомый Мохноухий. Быстренько же они с машиной оправились.
Петя втолкнул меня на заднее сиденье, сам сел рядом.
- Поехали, Леня, - сказал он и повернулся ко мне вполоборота.
Некоторое время он рассматривал меня в упор с каким-то недоумевающим видом. Казалось, он думает о том, как такое недоразумение – то есть я – смогло появиться на свет.
- Знаешь, как говорят? – наконец спросил он, мягко и вкрадчиво. – Видал дураков, сам дурак, но такого… Вернее, такой… Ну скажи на милость, чмо болотное, зачем ты удрала? Кстати, у меня от таблеток твоих поганых башка трещала, думал, лопнет. Впрочем, шеф мне ее и без того чуть не откусил. Слышала бы ты, как он орал! Говори, зачем сбежала? – он основательно тряхнул меня за плечи.
- А то ты не знаешь! – буркнула я, отодвигаясь подальше.
- Представь себе, не знаю!
- Ой, да хватит из меня идиотку делать! – вконец обозлилась я. – Я и так… идиотка. У меня уже от вашей лапши уши, как у таксы. Нет, как у бассета – до земли. Скоро наступать буду. Просто книга рекордов Гиннеса.
- Знаешь что, - Петя тоже разозлился, - или прекрати разоряться, или я тебя сейчас обратно отвезу.
Я понимала, что никуда он, конечно, меня не отвезет, но на всякий случай примолкла. Петя больше не делал попыток постичь загадки моей психики. По радио передавали какой-то заунывный рэп, совершенно не подходящий для утреннего эфира, изредка прерываемый сонным голосом диджея. Наверно, парень просто записал свои выходы, забил в компьютер и спал себе спокойно на стульях или на кушетке. Я тоже начала дремать.
- Просыпайся, приехали, - Петя бесцеремонно дергал меня за рукав.
- Где это мы? – удивилась я, выглядывая в окно.
Похоже, в этой части города я никогда не была. Везде зелень, старые и новые дома вперемежку. К одному из них мы как раз подъехали. Не новодел, но и не антиквариат. Поперек арки – шлагбаум, рядом застекленная будка, в которой сидит камуфлированный сторож. За аркой просматривался невероятной чистоты и дизайна дворик с фонтанчиком. Какое-то новорусское поселение. Надо думать, здесь городские хоромы Антона.
- Тебе-то не все ли равно? – нелюбезно огрызнулся Петя, когда я повторила вопрос. – Или снова думаешь, как сбежать? По мне так иди-ка ты на фиг!
Да, похоже, здорово он на меня разозлился. Наверно, нагорело от Антона по первое число. Еще бы, как же он без меня диск получит, чем будет с Ладыниной меняться!
Наконец мы выбрались из машины. Подталкивая меня в спину, как злобный конвоир, Петя направлялся к крайнему подъезду. Достал из кармана связку ключей, вставил в магнитный замок черную палочку. Дверь щелкнула, и мы оказались в просторном холле.
Да, красиво жить не запретишь! Пол покрыт разноцветной плиткой, кругом цветы, на стене абстрактное панно. За стеклянной перегородкой на кушетке дремал благообразный старичок в бежевом пиджачке. Услышав звук открываемой двери и шаги, он вскочил, выглянул в окошко.
- Здравствуйте, Петр Петрович! – дедушка елейно улыбнулся и сделал “малый японский поклон”.
Петя кивнул в ответ и нажал кнопку лифта. Мелодично звякнув, двери открылись, и я ахнула. На полу – коврик, на стене – зеркало, а в углу – мягкий табурет. Наверно, днем там сидит какой-нибудь лифтер. Нечто подобное, хотя и попроще, я видела в одном буржуинском доме, куда приходила по делу. Там мне не позволили самой нажать на кнопку этажа, для этого имелась специальная девица с постно-пронырливым лицом. Наверно, все про всех знает, не хуже бабушек на лавочке, подумала я тогда.
