Вадим Россик - Страна падонкаф
Спасает, кто бы вы думали? Витас!
— Артем, ты не прав!
Мостипан удивленно смотрит на друга. Не ожидал такой резкости.
— Мы еще даже не знаем, о ком идет речь, а ты уже заранее говоришь, что все это фуфло! Давайте сначала хоть узнаем, кого видел Лябин вместе с Марго.
Мостипан скептически кривится.
— Ну, давайте.
Все опять поворачиваются к Мандинго. Лущай:
— Так кого все же назвал дурачина? Что за кекс?
Мандинго произносит имя. Теперь Витас не верит своим ушам.
— Кто-кто?! Этого не может быть!
Лёня подтверждает слова друга:
— Точно. Лябин про него сказал.
— Вы гоните!
Все чего-то ждут от Витаса, как будто он в состоянии как-то удостоверить или опровергнуть сказанное. Витас поражен. Не знает, что сказать, что сделать. Тогда просто закуривает. Остальные, повинуясь уже выработанному рефлексу, тоже достают сигареты. Угощают друг друга, дают прикурить. Вражда вроде забыта. Картина: «Бойцы на привале». А на самом деле все, кто знает убийцу, в шоке. А кто не знает — сопереживают шокированным.
— А Игорь и Пискля?
Это Димас напомнил Лехе, зачем, собственно, они сюда пришли. Нарисовались.
Мандинго недоуменно смотрит на нациков.
— Это кто?
— Наши партайгеноссе, — поясняет Леха, и к Витасу: — Ты ничего не слышал? Как они погибли?
Витас качает головой.
— Нет. Ты же помнишь тот день?
— Еще бы!
— Сумасшедший какой-то выдался денек. Игорь и Пискля погибли тогда на реке. Тут рядом.
Димас внимательно глядит в лицо Витасу.
— Ты сам веришь, что Игорь ни с того ни с сего застрелил Писклю, а потом покончил с собой?
Леха подкидывает аргумент:
— Причем Игорь не застрелился из того же пистолета, а заколол себя пикой! Вообще жесть!
— Трудно поверить в то, что Игорь вдруг сошел с ума, — соглашается Витас.
— А что вообще они могли делать на Мухаче? — задает вопрос Димас.
Витас пожимает плечами.
— Понятия не имею. Мне Игорь ничего не говорил. Можно предположить, что у них была с кем-то встреча.
— Чем она закончилась, мы в курсе, — замечает Леха.
— Давай тогда спросим у маньяка, — деловито предлагает Димас. — Наверняка он знает.
— Давай.
Убийца не дает пощады своим жертвам и не ждет ее. Если его вычислят… В Мухачинске неписаные законы, как у зайцев в дремучем лесу. Главное — чтобы не поймал более сильный. Поймает тебя хищник — умрешь.
Про зайцев — это потому, что внимание убийцы привлек розовый заяц с большим красным сердцем в лапах. Такую милую игрушку хорошо дарить любимой женщине. Убийца и подарил. У одной забрал — другой отдал. Правда, забрал вместе с жизнью. Подумаешь! Это уж так получилось.
Завтра убийца заберет еще одну жизнь. Никчемную. Никому не нужную. Жизнь дворового идиота. Наверное, никто и не заметит, что с улицы пропал Леша Лябин. Это же не человек. Так, плесень. Может быть, только голубям будет не с кем играть в догонялки. Да неизвестная женщина-громкоговоритель в двадцатом доме поплачет. А может, наоборот — вздохнет облегченно.
Убийца не думает о том, что это убийство будет для него последним. Почему же? Зачем лишать себя одной из немногих ему доступных радостей? Конечно, кто-то при этом умирает, но разве иначе они будут жить вечно? Здесь нет никакой коллизии. Все равно его жертвы неизбежно умрут. С помощью убийцы лишь немного раньше.
— Что будем делать? — Мандинго спрашивает сразу всех. Вариант с полицией, конечно, однозначно отпадает.
Лущай многозначительно кашляет, привлекая внимание всего общества. Потом не торопясь затягивается сигаретой. Все терпеливо ждут, что он скажет. Даже Леха. Манерно выпустив табачный дым изящными колечками, Лущай сообщает:
— Есть у меня знакомый. Надежный кореш. Он имеет выход на одну команду. Невозможно крутейшие перцы! Их четверо. Бывшие баскетболисты. Все за два метра ростом.
— И в чем проблема? — спрашивает Леха.
Лущай снисходительно смотрит на Леху. Любой бы снисходительно смотрел на окружающих с двухметровыми баскетболистами за спиной.
— Проблема в том, что эти перцы работают за реальное бабло. И лучше за зеленые амерские рубли. За у.е. — убитые еноты.
— Тогда не пойдет. У нас денег нет, — разочаровывается Витас.
— Обойдемся без них. Сами справимся!
Это Лёня-трансвестит грозится. Беспощадная эмо-челка на глазах, а глаза совсем пластмассовые. От злобы. Как свирепые пуговицы. Трудно себе представить свирепые пуговицы, но правда. Такие свирепые, что даже оторопь берет. Однако Лущай на Лёню внимания ноль и продолжает:
— Кроме того, они валят всех, кто им попадется. На глушняк! Свидетелей не оставляют. Никого! Хоть старуху, хоть бебика.
— Ты предлагаешь договориться с этими баскетболистами? — спрашивает Леха.
Лущай скалится.
— Нет, просто хвастаюсь!
— Это все не в кассу! Зачем нам чужие отморозки? — поддерживает Лёню Витас. Он глядит на Димаса и Леху — Своих хватит!
Димас согласно кивает.
Понижает нарастающий боевой настрой опять Мостипан.
— Все равно я не уверен, что это правда! Прикончите человека, а он и ни при чем! Что тогда?
У Мандинго есть предложение:
— Значит, нужно поймать маньяка с поличным! Устроить засаду!
Димас напоминает:
— Нам все равно нужно его расспросить про Игоря и Писклю.
— Значит, брать только живым! — гогочет Лущай. Его пацанчики вторят ему.
Неуместное веселье обрывает Лёня-трансвестит.
— Эта гнида должна сдохнуть!
Лущай с интересом смотрит на Лёню.
— Я вот никак не пойму, почему ты-то так ненавидишь этого психопата?
Лёня мгновение колеблется, потом признается:
— Он убил мою сестру — Наташу. Давно, прошлой весной.
Мандинго перебивает:
— Наташа Анохина твоя сестра, что ли?
Лёня молча кивает. Мандинго недоуменно смотрит на него.
— Странно. Салават же в одном доме с Анохиными получил квартиру. Я ему летом помогал переезжать.
— Да?
— Я тогда говорил с ним про семью Анохиных. Это теперь соседи Салавата. Но у Наташи не было брата. Я точно знаю! Только…
Махом пунцовый Лёня кивает.
…Сестра…
Вся тусня с новым любопытством смотрит на Лёню. Или уже не совсем Лёню?
— На самом деле меня зовут Лена. По своему отцу — первому мужу нашей мамы — Поздеева. Елена Поздеева.
Вот это сюрприз! Оказывается, на самом деле Лёня не парень, а аллегория. Двадцать первый век — век гендерной дисфории. На свете существует всего два пола, но некоторые люди все равно не могут найти себя.
— Так ты розовая? Лесбиянка?
Лущай изумлен не меньше других. Поэтому громко думает вслух.
Лёня, то есть Лена, цедит сквозь зубы и сквозь челку:
— Что ты знаешь о транссексуалах, дебил? Моя сексуальная ориентация никого не касается! Я Лёня!
После того как противоречия Лёни-трансвестита были объяснены и одним секретом на свете стало меньше, все вернулись в главную тему. Маньяк! Жуткий убийца! Что делать с больным чудовищем, умертвившим несколько человек? Их родственниц, подруг, знакомых.
— Я удивляюсь, как этот дурак Лябин до сих пор еще жив, — говорит Витас.
— Просто дуракам везет, — озвучивает Лущай народное наблюдение.
— Маньяк совершил ошибку — оставил Лябина в живых, — рассуждает Леха. — Ну, что же. Не ошибается тот, кто ничего не делает! Зато мы можем использовать эту ошибку.
— Как? — интересуется Лущай. Эта история его захватывает все больше. Еще как! Настоящий серийный убийца! С расчлененкой! Колоритно! Да, ребя! Это вам не мелочь по карманам тырить!
— Легко! Даже не легко, а очень легко!
Леха обводит собравшихся орлиным взором. Стратег! Широко шагает! Ей-ей! Все напряженно слушают. Сгрудились, перемешавшись, в одну кучу. Нет больше на «Сметане» наци, гопников, студентов и поваров. Здесь собрались жители тридцать третьего микрорайона. Обсуждают план защиты своей жизни, себя.
— Алгоритм наших действий таков. Сегодня вечером один из нас звонит маньяку, прикидывается чайником и сообщает, что завтра хочет кое-что узнать у придурка Лябина…
Несколько часов спустя. Протяжный зов, тающий в холодном воздухе:
— Леша-а! Домо-ой!
До Дня города осталось десять часов.
Суббота, тридцатое сентября
День города
Погода дрянь. Неблагоприятные атмосферные явления. Сильный ветер и холод собачий. Уши отмерзают. Мухачинцы околевают даже в квартирах. Отопительный сезон еще не начался. Рано. Воздух — не дышать, а только нюхать. Загазовавшийся населенный пункт. Зато Мухачинск — город боевой и трудовой славы! Предмет зависти окрестных деревенских чингачгуков и покахонтас. Конечно, если минус алкашня, минус табак, минус наркота, минус проституция, минус ВИЧ, минус китайский рынок, минус небольшой и нереально дорогой спорт, минус тырли-мырли-трямский язык, минус ложь и компьютерные игры, минус несбывшиеся надежды и разбитые мечты, ну и так далее…. Если все сминусовать — получится просто таки Солнечный город. Но это уже будет не Мухачинск.
