Екатерина Гринева - Муж-незнакомец, или Сладкие сны о любви
Дважды мне повторять не надо было. Я рванула вперед, временами посматривая на табло спидометра.
– Теперь – направо, – cкомандовал Дымчатый. – Видишь боковую дорогу?
Я свернула направо. Дорога вилась среди больших лохматых елей, упиравшихся своими макушками чуть ли не в небо.
– Осталось чуть-чуть.
Я задержала вдох. Никаких домов поблизости не было видно.
– Он жил в глухом лесу?
– Почти так. Адвокат любил тишину и не любил людей, от которых страшно уставал.
– Стоп! – сказал Дымчатый. – Приехали.
Мы уперлись в ворота. Сквозь рваное кружево темных елей виднелась тропинка и небольшой двухэтажный дом в глубине участка.
– Я попробую открыть ворота.
Я мгновенно оценила ситуацию.
– Не трать время, у нас его нет. Садись в машину обратно.
Дымчатый сел рядом со мной. Я дала задний ход и, разогнавшись, протаранила ворота. Взвизгнув, левая створка ворот грохнулась на землю, и мой джип утрамбовал ее за считаные секунды.
Слегка подпрыгивая по неровной тропинке, выложенной галькой, машина проехала до дома. Я посмотрела на мужа.
– Командуй! Что дальше?
– В дом, пока не приехали наши ребята.
Легкий гул, усиливавшийся с каждой секундой, говорил о том, что преследователи совсем близко.
– Бежим! В дом!
Закрыв машину, мы рванули к дому. Дымчатый неожиданно нагнулся и пошарил рукой под крыльцом.
– Вот ключи, – c удовлетворением сказал он.
– Откуда ты…
– Неважно.
И здесь я все поняла. Это пресловутое мужское братство. Дымчатый приезжал сюда со своими дамочками, и Баринов по-свойски, руководствуясь мужской солидарностью, предлагал ему для утех свою хату. Но сейчас, как сказал Дымчатый, это уже было неважно.
Он быстро открыл ключом дверь, и мы ввалились внутрь.
– Командуй! – шепотом сказала я. – Где тут выключатель, где что.
– Полный свет включать не будем, по нему нас можно будет легко вычислить. Обойдемся ночниками… А чего мы говорим шепотом?
– Не знаю.
Он прижал меня к себе.
– Дуй на второй этаж. Я сейчас.
– Дымчатый…
– Я же сказал – иди!
Я взлетела по винтовой лестнице на второй этаж. Из маленького холла хорошо просматривалась площадка перед домом и неясные тени между деревьев. Я попыталась сосчитать их, но это было безнадежным делом. Муж вырос рядом со мной бесшумно.
– Вот. Нашел, – улыбнулся он, кладя на пол две винтовки. – У Петровича было. Он же заядлый охотник, как и я.
Дымчатый ловко развернул стол, cтоявший впритык к стене, и положил на него винтовку.
– Теперь удобно целиться.
– Дай мне! – сказала я.
– Инка!
– Дай! – повторила я.
Машинально он протянул мне винтовку, и я взяла ее в руки. Одним движением руки я распахнула окно и навскидку, почти не целясь, выстрелила в темную тень, прислонившуюся к сосне.
Крик разрезал тишину. Я перевела прицел на другого человека, стоявшего поодаль, и вспышка огня и последовавший за ней крик доказывали, что я не промахнулась.
Я перевела взгляд на Дымчатого.
– Инка! Может, ты…
Я улыбнулась.
– Все потом, Дымчатый. Не сейчас.
Глаза уже привыкли к темноте, и черные мишени ясно виднелись между деревьев и на подступах к дому. Я стреляла автоматически, не задумываясь. Страха не было: он куда-то ушел, рассосался, были ясная сосредоточенность и спокойствие. Дымчатый стрелял рядом. Временами я открывала рот, чтобы не лопнули барабанные перепонки, которые, кажется, прогибались внутрь от грохота выстрелов.
Дымчатый внезапно охнул и привалился к стене.
– Тебя ранило? – кричу я.
– Немножко. Пустяки. В ладонь. Жаль, стрелять теперь неудобно.
– Не стреляй! – кричу я. – Я сама.
– Сама, cама… – проворчал он. Его лицо исказилось от боли. Я резко нырнула под стол. Автоматная очередь прошила воздух прямо над моей головой.
– Сколько их осталось?
– Не знаю, – пожал плечами Дымчатый. – Не считал. Скольких ты уложила?
– Кажется, пятерых.
– Тогда осталось двое или трое. Где-то так.
– Ясненько.
Наступила обманчивая тишина, и следующий звук – открывшейся двери – подсказал мне, что они в доме.
– Они здесь. – шепнула я Дымчатому.
– Слышу, – прохрипел он.
От порохового дыма мне хотелось кашлять, и я с трудом подавила в себе это желание.
Скрип. Шаги на лестнице.
Я ползу к лестнице, Дымчатый хватает меня за ногу, пытаясь оттащить назад. Я яростно мотаю головой и ползу вперед. Осторожно высовываю голову. Их двое. Один стоит внизу лестницы – робко, нерешительно, как бы раздумывая, идти ли ему вперед. Другой, чей массивный силуэт вырисовывается около двери, cтоит, прислонившись к ней, как бы отрезая нам все пути к отступлению.
Я выхватываю пистолет из борсетки и стреляю в того, кто стоит у двери. Тот, охнув, медленно сползает по стенке, а второй мгновенно отступает назад и скрывается с моих глаз.
Черт! Наверное, надо было вначале уложить этого, а потом добраться до стоявшего у двери. Неожиданно к нашим ногам падает граната, и я кричу, не помня себя, и кидаю гранату обратно – туда, вниз, не соображая, что делаю. Чисто условный рефлекс.
Не сговариваясь, мы с Дымчатым ныряем в соседнюю комнату, откатываемся в угол и зажимаем уши. Яркая вспышка ослепляет нас. Грохнувший взрыв озаряет дверь, от которой ничего не остается, прямоугольник холла, кусок лестницы. Мы сидим на корточках, прижавшись друг к другу, целую вечность, а когда отнимаем руки от головы и смотрим друг на друга, то поражаемся тишине, царящий вокруг. Полдома просело, опалилось огнем и теперь зияло пустотой. Едкий дым плыл по комнате.
– Давай выберемся наверх, иначе мы здесь задохнемся, – предложил Дымчатый. – Здесь был чердак.
Мы выбрались наверх. Небольшое пространство со скошенными стенками, заставленное коробками и граблями. Дымчатый ударом ноги выбил слуховое окно, и к нам ворвался свежий воздух.
– Все? – одними губами спросила я.
– Надеюсь.
Он подошел ко мне и сел рядом.
– Может быть, ты теперь расскажешь мне все?
Я отвернулась.
– Рассказывать, собственно говоря, не о чем. Просто один факт моей жизни выпал из твоего внимания. Точнее, я тебе не рассказала о нем. Еще в Севастополе с юности я увлекалась стрельбой. Часто ходила в тир, участвовала в разных соревнованиях. Когда я переехала в Москву, я оставила это занятие. Но когда в нашей семейной жизни начались проблемы… – Я замолчала и отвела взгляд в сторону. – У меня возникло желание возобновить старое увлечение. Я тебе говорила об этом в Дубае. Я стала ходить в тир, в пейнтбол-клуб, еще записалась в школу восточных единоборств. Всю свою злость, недовольство жизнью я выплескивала там… не все же мне было сидеть и печалиться за рюмкой коньяка, – проглотила я комок в горле и замолчала. Муж притянул меня к себе.
– Но почему?..
Яркий свет ослепил нас. Кто-то стоял в дверях и слепил фонариком. Я прикрыла глаза рукой.
– Какие два голубка здесь приютились? Сидят и воркуют… Ну просто… загляденье одно, – раздался знакомый насмешливый голос.
– Марк! – воскликнул Володя, пытаясь приподняться.
– Сиди, сиди. Незачем вскакивать при моем появлении.
– Как ты здесь оказался?
– Просто пришел в гости. – Марк убрал фонарик и теперь светил им в сторону.
– Неплохо… – на лице Дымчатого была растерянность.
Я неотрывно смотрела на Марка. В его руке возник пистолет.
– А теперь вы отдадите мне документы, и мы с вами расстанемся навсегда.
– У нас их нет. – Я поспешно показала руки. – Никаких документов.
– С тобой никто и не разговаривает, – в голосе Марка прозвучал холод. – Я говорю с ним.
– Ба! – дурачась, воскликнул Дымчатый. – Друган! Как же ты докатился до жизни такой? Что прогнило в Датском королевстве? Поделись со мной своими соображениями, а то я что-то стал тугодумом. Извини, не допирает. К чему такая перемена фронта?
– Мне просто надоело быть вечно вторым. – Марк говорит медленно, c расстановкой. Похоже, ему спешить некуда. – Я вложил в фирму столько же, сколько и ты, а все сливки снимал не я.
– А кто тебе мешал? – сквозь зубы выдавил муж. – Ты сам отстранился от дел и сказал, что не хочешь быть первым. Ты тогда разбирался со своей женой, и тебе было ни до чего.
– Это было давно. А теперь у меня другие планы.
– Связанные с Усть-Качанским металлургическим комбинатом?
– Да. С ним. В том числе. Мне нужно провернуть эту сделку и получить все дивиденды. А потом я уж решу, что делать дальше. Продать фирму или оставить ее.
– Продать? – Голос Дымчатого резанул меня. – Продать нашу фирму? Как ты вообще можешь об этом говорить?
– Могу. Я все могу.
– Марк, тебя задушила жаба, – cпокойно сказала я. – Комплекс вечно второго мальчика. Юхневу убрал Баринов, конечно, не сам, а с помощью нанятого им киллера. У Баринова связи в самых преcтижных кругах, выход на олигархов, cтатус. Он когда узнал об этом деле, решил сыграть свою игру. Для этого он вошел в контакт с Кирой, хорошо ей заплатив, и убил Ольгу, у которой забрал все документы. А вот потом… то ли Баринов не до конца все обговорил с потенциальным покупателем, то ли они не сторговались, то ли адвокат просто тянул время и выжидал…
